Таллиннский переход
Шрифт:
К сожалению, между столь амбициозными планами товарища Сталина и их выполнением лежала полная неготовность промышленности начать строительство крупных кораблей, даже легких крейсеров. Огонь первой и гражданской войн, послевоенная разруха и революционные чистки почти полностью уничтожили специалистов-кораблестроителей, раскидали по весям опытных рабочих; да и сами судостроительные заводы находились в жалком состоянии. Однако мечта — это мечта: ее надо претворить в жизнь. И вот в годы, когда страна еще не успела подняться на ноги после нокаута 1914-1921 годов, когда целые области СССР вымирали от голода, когда по карточкам выдавались рубашки и дрова, в сухопутной стране начала осуществляться гигантская программа военного кораблестроения, не имеющая ничего общего с нуждами, истинными нуждами государственной обороны.
Советские эмиссары, легальные и нелегальные, ринулись в Западную Европу и США в целью приобрести или раздобыть другим способом проекты современных боевых кораблей. Основные морские державы мира, которые в те годы, наоборот, резали свой флот согласно положениям
Помогли новые друзья — Германия и Италия. Немцы готовы были продать нам проектные чертежи «Бисмарка», но нас это не устраивало — слабый линкор: артиллерия, смешно сказать, всего 381-миллиметровая. Да и дорого немцы драли за проект. А вот итальянцы сходу нам предложили купить у них проект тяжелого крейсера типа «Пола» по дешёвке, обещая при этом самим его и построить. Нет, уж, построим мы сами, а вы давайте проект и комплектующие детали. Итальянцы согласились: они не меньше нашего нуждались в деньгах. Однако выяснилось, что «Полу» с ее 203-миллиметровыми орудиями нам не осилить. Пришлось сторговаться на легком крейсере типа «Раймондо Монтекукколи» с шестидюймовой артиллерией, что было до обидного мало.
И тогда в чью-то гениальную голову (позже выяснилось, что в голову А. А. Флоренского) пришла идея вооружить итальянский проект нашими 180-миллиметровыми орудиями. Правда, международные соглашения предусматривали, что легкие крейсеры не должны иметь калибр орудий более 155 миллиметров, но, поскольку, СССР эти соглашения не подписывал, то и, естественно, не обязан был их выполнять, а 180-миллиметровые орудия с длиной ствола в 57 калибров, с высокими баллистическими характеристиками уже были разработаны и испытаны на крейсере «Красный Кавказ».
Сказано — сделано: крёстная мать советского военно-морского флота — итальянская фирма «Ансальдо» — прислала в СССР всю техническую документацию и чертежи крейсера «Раймондо Монтекукколи», комплект рабочих чертежей энергетической установки, саму энергетическую установку, включая два главных турбозубчатых агрегата, шесть котлов и весь каталог вспомогательных механизмов. Правда, из-за того, что вместо четырех двухорудийных башен 155-миллиметровых орудий на корабль пришлось устанавливать три трёхорудийные башни 180-миллиметровых орудий, пришлось кое-что переделать, пересчитать и переработать, но в целом итальянский проект удалось не очень испортить, и 22 октября 1935 года на стапеле Балтийского завода в Ленинграде в присутствии Калинина и тогдашнего начальника морских сил СССР Орлова был заложен корабль, нареченный «Кировым» в память бывшего секретаря ленинградского обкома партии, который настолько открыто интриговал против товарища Сталина, что его пришлось пристрелить прямо в Смольном.
Корабль строился тяжело. Медленно шла листовая фондированная сталь из Магнитогорска и Краматорска, не хватало рабочих и инженеров. Назначенная на крейсер команда в количестве 850 человек была распределена по цехам завода. Руководство завода получило приказ спустить корабль на воду не позднее, чем через год после закладки. На немногочисленных инженеров дамокловым мечом в любой момент могло свалиться обвинение во вредительстве. Вовсю применялись новые методы повышения производительности труда: корабль был объявлен стахановским, было организовано соцсоревнование за переходящее Красное знамя, работы шли круглосуточно, но уложиться в намеченные сроки не удалось.
В ноябре на завод нагрянула комиссия в составе Жданова, заменившего убитого Кирова; Будёного и Ворошилова. Последние двое специально прибыли из Москвы по приказу Сталина, который сам за все время своего прибывания у власти в Ленинград почему-то не приезжал, чего-то боялся, хотя бояться ему, конечно, было совершенно нечего. Комиссия, учитывая её представительный состав, имела огромные полномочия, но практически сделать ничего не могла, кроме как припугнуть руководство завода и, собрав митинг рабочих, взять с них обязательство спустить крейсер на воду к 1 декабря 1936 года.
30 ноября 1936 года «Киров» был спущен на воду. Достройка крейсера шла все в том же лихорадочном темпе, и 12 марта 1937 года, на «Кирове» впервые подняли пары, проверили ГТЗА, а 7 августа 1937 года корабль вышел в море на ходовые испытания. Во время испытаний, 12 августа, пробило главный паропровод, паром обварило 11 человек, в турбине был обнаружен «питтинг» (выкрашивание металла из зубьев шестерен). И хотя в авариях, надо честно сказать, виноваты были итальянцы и, в какой-то степени, страшная гонка при производстве монтажных работ, козлом отпущения почему- то сделали председателя государственной приемной комиссии Векмана, а также — уполномоченного постоянной комиссии капитана 1-го ранга Кюна. Обоих арестовали, и о их дальнейшей судьбе ничего не известно. Председателем государственной комиссии был назначен капитан 2-го ранга Долинин.
Все эти события, а также выявленные на испытаниях недостатки, столь свойственные итальянским крейсерам вообще, а на специфической балтийской волне — в особенности, задержали ввод «Кирова» в строй. Только 25 сентября капитан 2-го ранга Долинин, боясь разделить судьбу Векмана, решился подписать приемочный акт, а на следующий день, 26 сентября, на «Кирове» торжественно был поднят военно-морской флаг. «Первенец советского большого флота» действительно произвел фурор во всём мире, главным образом, потому, что весь мир не мог и предполагать, учитывая многочисленные военно-политические, экономические и географические факторы, что при такой массе нерешенных проблем, включая и проблемы военного характера, Советский Союз развернет столь гигантскую по масштабам программу создания океанского флота. [2]
2
От программы действительно захватывало дух. До 1945 года предполагалось построить около 20 крейсеров, представляющих из себя различные улучшенные варианты типа «Киров», а также более 100 лидеров и эскадренных миноносцев. Но эти корабли представляли из себя лишь вспомогательную часть программы, а ядром ее были линейные корабли типа «Советский Союз» полным водоизмещением 65150 тонн, вооруженные девятью 406-миллиметровыми орудиями, и линейные крейсеры типа «Кронштадт» водоизмещением 38360 тонн, вооруженные девятью 305-миллиметровыми орудиями. На заводах Ленинграда, Николаева и Северодвинска еще до войны началось строительство первых четырех линкоров: «Советский Союз», «Советская Россия», «Советская Украина» и «Советская Белоруссия», а также двух первых линейных крейсеров: «Кронштадт» и «Севастополь». Всего же до 1945 года предполагалось ввести в строй 14 линкоров типа «Советский Союз» и 6 линейных крейсеров типа «Кронштадт». При этом интересно отметить, что в составе подобной армады надводных кораблей из 14 чудовищных линкоров, 6 линейных крейсеров, 20 легких крейсеров и 100 эсминцев даже не предполагалось иметь хотя бы один авианосец. «Даже страшно подумать,- воскликнул как-то (после смерти Сталина, конечно) адмирал Кузнецов, - что такой флот вышел бы в море, не имея в своем составе авианосцев!»
Предательство Гитлера, разорвавшего договор о дружбе с Советским Союзом, а равно и договор о ненападении, помешали выполнить эту прекрасную программу. До начала войны успели ввести в строй лишь четыре крейсера типа «Киров» (два на Балтике, два — на Черном море); «Советская Украина» и «Севастополь» были захвачены немцами на стапелях в Николаеве, остальные строящиеся мастодонты разобраны на металл.
Вторая мировая война на массе примеров в самом своем начале продемонстрировала, что линкор, как класс корабля, умер, уступив место авианосцу. «Бисмарк» и «Витторио Венетто», «Мусаси» и «Ямато» — страшные, закованные в броню чудовища, оказывались неспособными отбиться даже от эскадрильи самолетов. Казалось, это было ясно каждому. Но товарищ Сталин остался верен своей первой любви.
Не успела окончиться война, продемонстрировавшая, помимо всего прочего, полную несостоятельность нашего флота, как по приказу Сталина в Ленинграде и Николаеве были снова заложены линейные крейсера типа «Сталинград» водоизмещением 43000 тонн, вооруженные девятью 305-миллиметровыми орудиями. Испепеленная войной страна, потерявшая в огне сражений более 26 миллионов человек, конечно же, в это время более всего нуждалась в линейных крейсерах для нового Ютландского боя с англичанами. Разрабатывались, на основе захваченных немецких документов, проекты новых линкоров с 18-дюймовыми и 12-дюймовыми орудиями. Закладывались и строились сотни новых эсминцев, сторожевиков и подводных лодок. Были достроены все крейсера типа «Чапаев» и развёрнуто строительство 24 легких крейсеров типа «Свердлов». Об авианосцах опять никто не заикался. Правда, одно ЦКБ тайно работало над созданием авианосца, но, поскольку, само это слово было запрещено, то проектируемый корабль назывался ПБИА (плавучая база истребительной авиации). Однако дальше предварительных разработок дело не пошло, а смерть Сталина покончила с авантюризмом в планировании программ военного кораблестроения. К моменту смерти Сталина, в 1953 году, оба линейных крейсера были уже в весьма большой готовности по корпусу («Москва» — 92%).
Видимо, несмотря на саботаж строителей, находящихся в преступном сговоре с командованием ВМФ, оба корабля были бы спущены на воду в 1954 году и, вероятно, в 1957 году вошли бы в строй. Следовательно, в 1958 году, в начале ракетно-космической эры, в море вышли бы, на потеху всему свету, советские линейные крейсеры с артиллерийским вооружением без прикрытия с воздуха. К счастью, этого не случилось. Не успели еще похоронить Сталина, как оба линейных крейсера начали разбирать прямо на стапеле.
25 октября 1939 года «Киров» в окружении эсминцев, неся флаг командующего флотом, появился на Таллиннском рейде и произвел, как и положено в иностранном порту, салют наций. Экипаж, построенный по большому сбору, напряженно застыл на палубе. Башенные орудия «Кирова» были заряжены боевыми снарядами — можно было ожидать любого развития событий. После некоторого замешательства эстонская береговая батарея произвела ответный салют.
В Европе уже полыхала вторая мировая война. Разодрав вместе с Гитлером Польшу, СССР решил воспользоваться случаем и вернуть себе то, что пришлось некогда отдать по кабальному Брест-Литовскому договору 1918 года. 28 сентября 1939 года при подписании договора о дружбе и границе с Германией Молотов прямо заявил о желании Советского Союза вернуть себе Прибалтику и Финляндию. Сталин искренне считал, что Ленин явно погорячился, предоставив Финляндии независимость. Немцы, которые также с неменьшей алчностью взирали на беззащитные прибалтийские республики, было заартачились, требуя дележки: Литва — нам, Эстония и Латвия — вам. Советский Союз решительно возражал, ссылаясь на великие деяния Петра I. Наконец, немцам заткнули глотку обещаниями щедрых поставок зерна и нефти, в которых Германия уже ощущала острейшую нужду, так как развязала войну в Европе, будучи совершенно еще к ней не готовой в экономическом отношении.