Там, где оживают пески
Шрифт:
– Когда боги создали подлунный мир, они накрепко связали его еще с одним -миром теней. На земле все относительно прочно и меняется медленно, а в мире теней нет ничего постоянного. Ни времени, ни пространства, только хаос. И если прочитать особое заклинание, то стена между нашим и тем миром истончится, пространство поломается и откроется волшебный путь, по которому ты попадешь туда, куда нужно намного быстрее, чем если бы шел обычной караванной тропой.
– Так почему же тогда такие особые пути не используются повсеместно? Сколько живу в Царстве Дияла, а такое вижу впервые.
– Эээ, не все все так просто-хрипло рассмеялся его спутник.
– Жрецы Великой Матери, знаешь ли,
– Ну и зачем ты мне все это рассказываешь?
– подивился наемник.
– Откуда ты знаешь, может быть, я донесу о тебе властям?
– И окажешься на костре вперед меня - покачал головой Нибру.
– Ты же тоже шел по этому пути, а значит, участвовал в колдовстве. Я, уважаемый, тебе для того все и рассказываю, чтоб не обмолвился кому случайно...
– Дэв вас здесь всех разорви с вашими порядками!
– выругался сквозь зубы Гюрза. Оказывается, он теперь замешан в колдовстве... Подумать только!
– А вот этого не надо...
– вмиг посуровел проводник.
– На мышиной тропке, знаешь ли, всякое может случиться, и потому бестий поминать не стоит, а то еще чего доброго, накличешь.
Разговор заглох сам собой и больше не возобновлялся. Дневной путь они преодолели молча, лишь изредка обмениваясь репликами. Наконец, когда солнце порозовило вечерними лучами песок, путники встали на ночной привал. Они разбили палатку и развели костер. Пока Нибру готовил немудрящий ужин, Гюрза занялся своим жеребцом. Солнце уже повисло над самым горизонтом, кода наемник стреножил лошадь и повернулся к костру.
– А скоро ли Альзара?
– спросил он у проводника.
– Назавтра около полудня будем там - пожал плечами тот. Эта тропка выведет нас прямиком к ее стенам, главное держаться в том направлении, что мы идем сейчас.
Гюрза кивнул и рассеянно скользнул глазами за спину проводника, туда, где заходящее солнце окрашивало небо в розовый цвет, и насторожился. В направлении их лагеря по барханам шагал человек. Он был уже совсем близко и в мареве остывающей пустыни его фигура казалась нереальной, будто зыбкий мираж, которыми так славились здешние пески.
– Нибру!
– тихим тревожным голосом окликнул он спутника.
– Оглянись-ка назад, похоже, у нас гости...
– Тот оглянулся, тихо замысловато выругался и достал из-за голенища короткий кинжал в форме птичьей лапы, оканчивавшийся острым лезвием-когтем. Затем схватил мешочек с солью и рассыпал его перед лагерем, озабоченно бросив наемнику:
– Молись, уважаемый, чтобы это был человек!
– Гюрза почувствовал, как вдоль спины пробежал неприятный холодок. Уж очень странно двигалась приближающаяся к ним фигура. Он схватился за меч.
– Э нет, обычное оружие здесь не поможет!
– покачал головой проводник, заметив его движение.
– Только соль и кинжал из небесного железа...
Незваный гость, тем временем, уже подошел к их лагерю и теперь водил головой, покрытой капюшоном. Лица его не было видно. Наконец, он обратился к путникам вполне человеческим голосом:
– Доброго вечера, уважаемые! Могу ли я погреться этой ночью у вашего костра? Я отстал от каравана, заблудился...
– И тебе доброго вечера, почтенный!
– миролюбиво проговорил Нибру и сделал приглашающий жест.
– Проходи, присаживайся. Мы разделим с тобой ужин и кров.
Незнакомец, казалось, обрадовался и сделал шаг вперед. Однако, наступив на рассыпанную соль, зашипел от боли, вскинул голову и тогда Гюрза заметил его неестественно бледное длинное лицо и черные глаза без зрачков. Он невольно вздрогнул: казалось, сама Бездна
Облако же, подросло в размерах и, утробно рыкнув, двинулась к наемнику. Он осознал, что сейчас, скорее всего, ему придет конец, однако дешево свою жизнь продавать не собирался. Крикнув, на всякий случай, "Во имя Великой Матери!", он что было силы метнул кинжал нечисти прямо в огненный глаз. Гюрза не промахнулся. Серая тень вдруг заревела, сделалась прозрачной и лопнула, облив его нестерпимым зловонием. Через несколько секунд о недавнем бое напоминала лишь горстка пепла -все, что осталось от его проводника, да валявшийся на песке слегка оплавленный кинжал. За спиной раздавалось сумасшедшее ржание коня, а костер заливала выкипающая похлебка. Гюрзу стошнило. Он дрожащими руками развеял над пустыней прах Нибиру, быстро залил костер, схватил свою сумку и кинжал, отвязал коня и во всю прыть поскакал прочь. Наемник всю ночь погонял жеребца и летел так, словно все дэвы подземного мира гнались за ним. Только утром, когда тропа привела его к знакомым белоснежным стенам Альзары, он позволил себе остановиться, слез со взмыленного коня, упал на песок и принялся кататься по нему, мелко дрожа от нахлынувшего запоздалого ужаса и потом еще долго сидел на бархане, бессмысленно глядя перед собой...
Придя домой после ужина, Тия первым делом высказала Змеелову все, что она думает об их проводнике, и нем самом.
– Ох и не нравится мне тот парень! По глазам видно, что он далеко не в себе... Теперь я понимаю бабушку Нур, которая говорила, что с ума сходят в основном те, кто слишком много знает! И ладно бы просто ненормальный, но еще и уверенный в том, что он- самый умный... А ты? Где были твои глаза, когда ты соглашался?
– накинулась она на наемника.
– Ну во-первых, выбора, как ты понимаешь, у нас не было. Согласился и на том спасибо. Иначе пришлось идти бы одним в неизвестность. Во вторых, с чего ты решила, что Сидус- сумасшедший?
– устало поморщился Змеелов, которому вовсе не хотелось выслушивать ее недовольство.
– Это у нашего проводника на лице написано. Крупными красными буквами. И шуточки у него... "Не благодарите"! Нет, он еще ничего не сделал, а уже ведет себя так, будто мы ему должны!
– сердито фыркнула маленькая воровка.
– Он тебе просто не понравился, вот ты и обвиняешь его во всех смертных грехах, разве я не прав?
– зевнул наемник.
– Нет. Ты не прав. Это из-за его смертных грехов он мне не понравился!
– сердито передернула плечиками Тия.
– Что ты вообще о нем знаешь? Только то, что зовут его Сидус. А он когда-нибудь был чьим-то проводником? Вдруг он доведет нас только до своей родной деревни, а потом бросит на произвол судьбы?