Там, где растут подсолнухи
Шрифт:
— Ничего. — Блайт проглотила разочарование.
— Скорее всего, я полечу в Веллингтон.
Скорее всего. У него даже не было четкого плана, но он отказался. Просто нашел предлог, чтобы не проводить Рождество с родными Блайт. Недовольная, она отодвинулась от него и положила голову на подушку. Неужели он боится, что она хочет привязать его к себе?
После завтрака она пошла в сад и взялась яростно пропалывать грядки, размышляя о том, что ее так разозлило. Впервые она задумалась, не было ли ошибкой пустить в свою жизнь Джаса Траверна.
Родители
Был ли Джас таким человеком? Ей очень хотелось, чтобы Джас оказался тем самым мужчиной, которого она ждала. Блайт открыла ему свое сердце, свою душу, свое тело, ожидая, что он с восторгом примет ее и ответит тем же. Но он отчего-то не спешил.
Поджав губы, девушка снова натянула перчатки и с новой силой принялась за уничтожение сорняков. В тот день она работала допоздна. Когда она, наконец закончив работу, мыла руки в теплице, пришел Джас.
Сердце Блайт сжалось в приятном предчувствии.
— Думаю, что самое время пригласить тебя на ужин. Я не слишком искусный повар, но могу пойти и принести рыбы и чипсов из Опиаты. Что скажешь?
— Я бы предпочла мидии, — ответила она, — но тебе и вправду хочется проделать весь этот длинный путь в Опиату и обратно? Неподалеку, рядом с магазином, есть ресторанчик. Там иногда бывает шумно, но в целом он очень даже неплох.
— Если тебе так хочется, пойдем туда, — проговорил он без лишнего энтузиазма в голосе.
— Нет, не стоит, — сразу же отказалась Блайт. — Тебе все равно придется ехать в Опиату. Хочешь, я поеду с тобой?
— Если у тебя есть такое желание. Заодно можно попробовать поиграть в теннис, а потом купить чего-нибудь на ужин. В промежутке зайдем на пляж — поплаваем, охладимся после игры. Ты не слишком устала для такой насыщенной программы?
— Нет, мне нравится твоя идея. Просто здорово! — На самом деле она устала, но одно его присутствие придавало ей новые силы.
Пока Джас заходил домой переодеться в спортивный костюм, Блайт ползала в подвале в поисках ракеток и мячей. Потом она поспешно приняла душ, причесалась, собрала волосы в хвост и натянула шорты и белую майку. С трудом найдя свои теннисные туфли в дальнем углу, она обулась и, выпрямившись, взглянула на себя в зеркало. Нежный румянец на ее щеках, конечно, мог быть вызван чрезмерными усилиями, но нельзя было списать на них яркий блеск в глазах и блуждающую на губах улыбку.
Она выглядела как женщина, спешащая на встречу с любимым. Ей бы хотелось, чтобы ее лицо не выражало так ясно все ее чувства. Просто нечестно, что Джасу удается столь легко скрывать свои.
Джас и Блайт сыграли три сета. Он обыграл ее со счетом шесть — один, пять — семь и шесть — ноль.
— Я слишком плохо играю, чтобы тягаться с тобой, — признала она, когда они собрались уходить. — Ты ведь поддался мне во втором сете, позволил выиграть, да?
— Ты очень хорошо играла. — Он взял ее за руку и мягко пожал. — Просто мужчины вообще физически сильнее.
«Ну да, как же, — подумала Блайт, — это происходит не только в игре, но и в наших отношениях тоже».
Блайт переплела свои пальцы с его.
— Ты не знаешь, почему проигрыш всухую, в ноль, в теннисе называют love — «любовь»? — спросила она. — Ты, кажется, все знаешь о цифрах.
— От искаженного французского слова l'oeuf.
— Но ведь по-французски это означает яйцо. Почему яйцо?
— Думаю, потому, что ноль похож по форме.
— Что ж, очень может быть. Я и забыла, что теннис — французская игра.
Они сделали заказ в закусочной и решили подождать его на улице.
Они стояли на газоне и смотрели, как по волнам прыгают виндсерферы и у берега резвятся купающиеся дети.
Из воды вышел мужчина, держа за руку прелестную маленькую девочку лет шести или семи, на ней был яркий красный купальный костюмчик. Она встряхнула головой, и с кончиков двух ее мокрых хвостиков полетели во все стороны капли воды. Мужчина и девочка дружно засмеялись.
Женщина, лежавшая на полотенце прямо перед Блайт и Джасом, опустила журнал, села и помахала им рукой. Девочка помахала в ответ и продолжала медленно поднимать и опускать ладонь, пока шла к матери, широко улыбаясь. У ребенка синдром Дауна, вдруг поняла Блайт, рассмотрев мелкие черты лица и неуверенную походку, как будто девочка только училась ходить. А девочка спешила к матери, с криком:
— Мам, мам, я плафаю!
Мать протянула к ней руки и подчеркнуто сказала:
— Я видела! Какая ты умнаядевочка!
Ребенок снова замахал хвостиками, кивая.
— Да, да. Умная.
Блайт улыбнулась тому, с какой гордостью девочка рассказывает о своих достижениях, и взглянула на Джаса, чтобы посмотреть, разделяет ли он ее чувства.
Его губы были крепко сжаты и брови нахмурены. Лицо побледнело.
— Джас!
Он ничего не ответил, не отрываясь наблюдая за этой семью.
— Джас! — Так смотреть на людей было просто невежливо. Отец уже начал бросать на них неодобрительные взгляды, и Блайт почувствовала себя неуютно.
— Что? — Джас встряхнул головой, избавляясь от оцепенения, и повернулся к ней.
— Что-то не так? — спросила Блайт.
— Нет, ничего, — пробормотал он.
Она увидела, как он замкнулся в себе. Они поспешно повернулись и пошли к дороге.
— Надо посмотреть, готова ли наша рыба.
Было еще рано, но Блайт согласилась. Ее озадачила и обеспокоила его реакция. Он сначала уставился на эту семью, а потом просто сбежал.