Там, где Висла-река (польские сказки)
Шрифт:
Не испугался Тремил, рассказал ей всю правду. Только рассказать успел — стук послышался. Это двенадцать птиц над серебряной дорогой летят, двуколку тянут. А в двуколке месяц сидит. Всё небо объехал и домой почивать-отдыхать воротился.
Тремил моргнуть не успел — старушка его в свой челнок обратила.
Входит в горницу месяц-великан, носом повёл и молвит:
— Чую, чую дух человеческий!
— Это, сынок, ветер с земли дует, дух человеческий к нам несёт. Отдохни, поешь. Умаялся
Поел месяц, а старушка и спрашивает:
— Скажи, сынок, отчего ты ночью за чёрный щит схоронился, землю не захотел освещать?
— Ох, матушка, горькая у меня доля! Полюбил я одну панну, полюбила и она меня. Каждую ночь, только я на небе покажусь, она из дому на дорогу выбегает, на камень садится и сидит до утра. Я на неё сверху гляжу, она — снизу. Вот и были мы счастливы. Да проведал про то отец её, злой волшебник, и разгневался. Он её за старого богача замуж прочил. «Не позволю, говорит, тебе месяц любить. Погоди, спрячу я тебя так далеко, что он тебя больше не увидит».
Обратил он её панной морской и в море жить повелел. Хотел я на свою суженую поглядеть. Собрал со всей земли серебряные лучи, в пучок связал и в море бросил. Оттого и сделалось на земле темно. Только не увидел я свою красавицу — панну морскую. Море глубокое, до дна самым длинным лучом не достанешь.
— Не горюй, сынок! Другую полюбишь.
— Нет, матушка. Была она красавица из красавиц. Век бы глаз от неё не отвёл, всё бы смотрел да смотрел… Не найти другой такой в целом свете.
Потускнел ликом месяц, затуманился. Вздохнул, укрылся облаком и заснул.
Старушка превратила опять челнок в Тремила и говорит:
— Слыхал, что месяц сказал? А теперь на землю живо ступай. Не то ветер налетит, сдует облако, сын озябнет и проснётся.
Поклонился Тремил старушке, на Жар-птицу сел и полетел вниз, на равнину, где его конь поджидал. Опустилась Жар-птица на землю, Тремил на коня пересел и в замок поскакал, а чудо-птица над ним летит, крыльями шумит.
Узнал король, отчего месяц за щит схоронился — возгордился, возрадовался. Ещё бы! На всей земле он один эту тайну знает. А Тремил?.. Вот незадача! Надо от него поскорей избавиться.
Да как это сделать? День и ночь стережёт его Жар-птица. А у Жар-птицы когти, точно крючья железные, клюв, точно молот бьёт, свет от неё идёт, как от солнца в зной.
Пока король голову ломал, как от Тремила избавиться, новость весь дворец облетела. А дело было так.
Затворился король с Тремилом за семью дверями, на семь замков замкнулся, а придворный притаился за занавеской и разговор подслушал.
Хитёр король, а придворные ещё хитрее.
Вот приходят они к королю и говорят:
— Всемилостивый государь, Тремил
— А красоты она невиданной…
— Коли сам месяц от любви померк, побледнел и с той поры еле светит, значит, так оно и есть.
— Месяц в красоте толк знает. Кто больше него красавиц повидал?.. В корчме ли веселье, в усадьбе ли пир, во дворце ли бал или свадьба, он тут как тут, в окошко всю ночь до рассвета глядит. А облюбовал себе одну, значит, и впрямь она красавица из красавиц.
— Пускай Тремил со дна морского её добудет и в замок приведёт.
На все лады расхваливали красавицу, и вот вдовый король решил на ней жениться. Обрадовались придворные. В первый раз от Тремила не удалось избавиться, во второй не удалось, авось в третий раз он себе шею свернёт.
Наутро зовёт король Тремила и говорит:
— Хочу я на красавице, на панне морской, жениться. Достань её со дна морского и привези в замок.
Опечалился Тремил. Идёт в конюшню и говорит коню:
— Конь мой быстроногий, друг мой верный, приказал мне король панну со дна морского достать.
А конь в ответ:
— Вот когда беда пришла. Море по доброй воле панну не отдаст. Ну, да делать нечего, или погибнем, или с добычей назад воротимся. Кликни Жар-птицу — да в путь!
Вот отправился Тремил в дорогу. Верный конь под ним копытами стучит, Жар-птица над ним крыльями шумит.
Ехали они три дня и три ночи и приехали на берег синего моря.
Возле берега на волнах лодка качается. Взошёл конь с седоком в лодку. Лодка от берега сама отчалила, а Жар-птица поверху летит, море золотым светом освещает.
— Ты, — говорит конь Жар-птице, — поверху лети и нам свети. А ты, Тремил, морскую панну зови. Девять раз кликай — не отзовётся она на девятый раз — погибли мы. Лодку волны захлестнут, а Жар-птица с горя утопится.
Вот приплыли они на середину моря. Жар-птица над ними летит и так ярко светит, что на дне каждый камешек, каждая рыбка видна.
Разглядел Тремил морскую панну и позвал её.
Море синее разгневалось, панну ещё глубже спрятало, лодку закачало, зашумело грозно.
Вот в другой раз находит Жар-птица панну, в третий, в четвёртый. И так восемь раз: Жар-птица её найдёт, Тремил позовёт, а море в глубину спрячет — панна не отзывается, не слышит.
Бушует море синее, ревёт, волны до неба вздымает, лодку, как скорлупку ореховую, швыряет — вот-вот опрокинет.
Собрался с силами Тремил и закричал в последний, в девятый раз, да так громко, что синее море перекричал.
Услышала панна, поднялась со дна на коралловой лодочке и говорит:
— Ты чего меня звал?