Там, где Висла-река (польские сказки)
Шрифт:
Вот и получилось прямо по пословице: катался он, как сыр в масле…
Блаженствует Маслок, жизнь свою хвалит не нахвалится. Ещё бы! На кровати полёживает, то орехи погрызёт, то шкварками полакомится, потом хлеб с колбасой поест, повидло пальцем прямо из банки подцепит, после селёдки запихнёт в рот горсть изюма, финиками закусит, пивом запьёт, сыром заест, сахар с кренделя сколупнёт, мак с булочки. Не жизнь, а малина!
Так блаженствовал Ферда два дня, а на третий заболел у него живот и вздулся
Вот лежит он на перине, вздыхает, постанывает, с боку на бок ворочается.
А жена как угорелая по лавкам носится и всё, что под руку подвернётся, покупает: мыло, сахар, шляпу со страусовым пером, шёлк на платье, туфли на высоких каблуках, а для своего Ферды — разные лакомства.
Сколько она всякой всячины ни покупает, а золотых листочков в кисете всё не убывает. Но она строго следит, чтобы Ферда в постели лежал и ничего не делал. В носу — пожалуйста, пусть ковыряет. Но муху убить — ни-ни! А уж лучины нащепать на растопку, в избе подмести или посуду перемыть — и думать не смей! Не то исчезнут золотые листочки — и прощай сладкая жизнь!
На четвёртый день совсем похоронный вид был у Маслока. Он так громко стонал и охал, что у жены сердце разрывалось.
— Что с тобой, муженёк? — спрашивает она ласково.
— Ничего!
— А почему же ты стонешь?
— Живот болит!
— Может, чернослива сварить?
— Не хочу чернослива!
— Ну, марципан с мёдом съешь.
— Не хочу!
— А кусочек грудинки дать?
— Не желаю!
— Вот беда! Чем же тебя покормить? А пончики с повидлом хочешь?
— К чёрту пончики с повидлом! Ничего я не хочу!
— Давай зажарю тебе кусочек свининки, горчичной, перчиком приправлю, маринованных грибочков положу — пальчики оближешь!
— Отстань! Не хочу я никаких грибочков!
— Ну и не надо! — рассердилась жена. — Подумаешь, привереда какой: того не хочу, этого не хочу! А чего же ты хочешь? Птичьего молока? Комариного сала? Рожна с маком?
— Работать хочу, — жалобно сказал Маслок. — В шахту пойду.
— Ой, да ты с ума сошёл! — испугалась жена. — И думать об этом не смей. Хочешь, чтобы золотые листочки в табак превратились? Выкинь эту глупость из головы! Разве тебе в постели плохо лежать? Поковыряй в носу, вот и хватит с тебя, считай, что поработал.
Заперла она дверь и убежала в город, по лавкам шнырять, для Ферды лакомства покупать, а для себя наряды.
А Ферда ворочается в постели и стонет. Наконец вылез он из-под одеяла, стоит в рубахе посреди избы, растрёпанный, всклокоченный, на пугало огородное похож.
Постоял-постоял,
Видит Ферда, муха по столу ползёт, хотел её пристукнуть, да вспомнил запрет Хозяина.
— Ох, ох! — вздыхает Ферда, в затылке чешет и громко зевает. Подошёл к окну, смотрит — шахтёры гурьбой на работу идут, кто песню поёт, кто смеётся, с товарищами шутит. Весело им, а Ферде тоскливо, хоть вешайся.
«А может, плюнуть на золотые листочки и поработать немного?» — подумал он и огляделся по сторонам. В углу метла стояла. И хоть жалко расставаться с золотом, решил он пол подмести. «Эх, — думает, — была не была!» — и взялся за метлу.
Но тут распахнулась дверь, и в избу влетела жена.
Увидела, чем дело пахнет, вырвала у мужа метлу и давай его метлой охаживать да приговаривать:
— Вот тебе, чучело! Получай, ирод! Ну-ка марш в постель! И не смей носа из-под одеяла высовывать!
Всыпала ему по первое число, в постель загнала, одеялом с головой накрыла и строго-настрого наказала: пусть только ещё раз попробует с постели встать, она ему покажет, где раки зимуют.
— Ишь какой работяга выискался! Лежи смирно, не то плохо будет!
Побитый, испуганный, Маслок пролежал в постели до вечера, с вечера до утра и придумал, как ему быть. Надо только дождаться, когда жена в город уйдёт. Вот собралась она уходить, перед уходом строго-настрого наказала, чтобы не смел с постели вставать. На прощание зонтиком погрозила, дверь заперла и ключ с собой взяла.
А Маслок под одеялом скрючился — и молчок! Стукнула дверь, он голову с подушки приподнял, огляделся опасливо, видит, жены нет, он и осмелел. С постели встаёт, одевается, окно открывает. А со двора скрип пилы доносится.
Любопытно ему посмотреть, кто пилит, да дверь заперта. Вот вылез он в окно, видит, это сосед Остружка дрова пилит.
— Здравствуйте, Остружка! — говорит он.
— А, Лежебока, здравствуй! Как дела?
— Неважно, Остружка!
— Подсоби-ка мне суковатое бревно распилить. Никак не справлюсь один.
Маслок недолго думая подбежал, ухватился за другую ручку и давай пилить, аж опилки фонтаном брызнули. Покончили с бревном, но Маслок разохотился, схватил топор и стал дрова колоть. Размахнётся, ударит, полено надвое расколется, щепки во все стороны летят. Растёт куча наколотых дров, а в сердце Маслока радость растёт.
Остружка стоит, головой качает: что это с Лежебокой случилось?
Много дров наколол Маслок, как вдруг с дороги истошный крик послышался:
— Ой, что ты делаешь! Остановись!