Там мой брат!
Шрифт:
Но этому меня обучать было некому. Отец и сам прекрасно стрелял, не хуже эльфа, на мой взгляд, ну а тут сами Пресветлые велели – раз эльф-полукровка, то быть ему лучником… зачем ещё меч?! Вон парнишка тощий какой…
Ох и устал я объяснять добрым людям, что тощий я от рождения. И сколько бы я ни съел, таким и останусь. Тоже, вроде как, эльфийская кровь… Бегать легко, это да.
А больше вроде бы благодарить маму и не за что - ну разве что за жизнь. Могла бы, наверное, и придушить… Хотя это я зря…
Ну ладно я… Что я! Мне с отцом хорошо. Такого счастливого детства, как у меня с ним, поискать! Он же, мой отец, лучший лесничий графства – и в лесу как дома, никаких эльфов не надо… А вот по матери он тосковал. Долго. Я-то знаю… Может быть, теперь, когда я уж несколько лет как в армии, он женится наконец? Я ж видел, как на папу родственница графини смотрит… та, которая вдова… хорошая вроде женщина. Папа же дворянин, хоть и безземельный. Как-то он там у меня? Отец ведь мой из славной некогда семьи… только одна кровь и осталась, ни денег, ни земель, он и именем своим настоящим пользуется редко.
Мда… Далеко меня занесло от наших земель, от тихого лесного графства, где теперь отец… На границу сорочьими землями, в старую крепость Ахсну… И сколько ещё жить нашей крепости? Мы все стараемся об этом не думать.
Долгая осада вымотала нас - и физически и морально. Голова пустая, тупая, и такое ощущение, словно она заполнена дымом и гулом… А ещё запахами. Запах крови и дерьма, рвоты и гари, иногда еды – одновременно со всем прочим, что не мешает нам накидываться на эту еду, как голодным волкам, не обращая внимания на остальное…
– Спасибо, остроухий!
Это Горм – он рядом со мной на стене, арбалетчик… Сегодня у меня удача – я снял вражеского лучника, такого же как я, полуэльфа, а может, и чистокровного – уж больно хорошо тот стрелял! И стрелял-то, гад, именно по арбалетчикам… избирательно. Вот Горм и был бы следующим, кабы мне не повезло.
– Обращайтесь в любое время, господин десятник…
Горм хлопает меня по плечу и вразвалочку спускается вниз. Наша смена окончена. Сколько их ещё будет?
«Пока не возьмут крепость», - приходит трезвая, спокойная мысль. У этой мысли взгляд и голос погибшего сотника Стайна. Он умирал быстро и легко… если возможно это - умирать легко с перерубленной артерией на ноге.
«Не трудись, Федя», - сказал он, - «ты ничего не сделаешь… не сможешь».
А потом добавил: «Боюсь, нам не продержаться. Бедные ребята…» и умер.
Я и вправду не смог бы ничего сделать, даже если был бы целителем… каковым я не являюсь. Как же тяжело всякий раз объяснять это тем, кто с надеждой смотрит на мои эльфийские уши!
Да, я могу лечить! Но… не так, как настоящие эльфы. Я могу влить силы, помочь… когда у раненого нету уже сил бороться. Ускорить
Может, я и научился бы по-настоящему исцелять, если бы длинноухие родственнички научили. Говорят, такому учат с самого детства. Но – увы.
Сотник, как и большинство солдат здесь, звал меня Федей, а вот побратим – Эданом. Это было имя для него. И ещё для отца – так уж вышло. Именно они звали меня так.
Боонр, Бор, Борька и даже просто Бо – ему было всё равно. Мой друг даже удивлялся, и как то можно придавать значение подобной ерунде?! И в общем-то он был прав. Он почти всегда прав.
Здорово всё-таки, что жизнь свела нас – в одном городке, стоявшем на перекрестке караванных путей, в тот момент, когда мне было особенно тошно. Нападение грабителей было отбито, я не пострадал – даже не ранили, но из охранников каравана погибла половина. И почему-то так сошлось, что погибли именно те, с кем я успел немного сдружиться, с кем мне было приятнее разговаривать и просто ехать рядом…
Купец – выжига и хам – не пострадал, груз – тоже, ну а что до наемников… работа у них такая. Оставшимся в живых выдали премию – за счет тех, кто погиб. Они-то не получили ничего, да и их близким ничего не причиталось – не было такого уговору. Все остальные были с этим согласны – дело привычное, радовались лишним деньгам… а мне было тошно. Хотелось выстрелить… в нанимателя. Нет. Не убить – но со стрелой в заднице он бы меня порадовал куда больше.
Я первым распрощался с купцом и остальными. И тут, на базарной площади, я и встретил Боонра…
Рабский торг.
У нас в королевстве рабства вроде как нет. Но если этот «товар» привезли откуда-то ещё – то, выходит, можно. Покупай и владей. И прав твой слуга по закону никаких не имеет… ну почти. Это ведь не человек или орк – это имущество другого государства, привезенное для продажи…
Рабов было около десятка. Большинство – орки, как всегда, или полукровки… драное подобие одежды, кислый запах, угодливая речь надсмотрщика, которого я не слушал…
Меня поразил взгляд раба.
Прямой взгляд в глаза сам по себе был неожиданным – говорят, у орков рабам запрещено глядеть в глаза, это уже является достаточным поводом для порки. Но дело было не только в этом… Что я увидел тогда в Борькиных глазах?
Можно было ожидать злобы – я бы понял! Отчаяния и мольбы, загнанности и ненависти, зависти и угодливости… Ничего этого не было.
Спокойное, усталое достоинство. Несмотря ни на что! А ведь в рабьи клетки плевали и бросали гнилые овощи – а как ещё развлечься мальчишкам на рынке? Бесцеремонное разглядывание - впрочем, некоторые потенциальные покупатели не ограничивались разглядыванием, а щупали зубы и мускулы. Лошадей и то как-то с большим уважением смотрят, когда купить хотят…