Там за туманами
Шрифт:
– Вы имеете ввиду, как все хорошо, или как все плохо? И потом, сильно хорошо – тоже не хорошо, а если очень плохо – так это уж совсем никуда.
Евгения оценила меня спокойным взглядом.
– Как все – это значит обыкновенно, без выпендрежа. Чтобы близкие и любимые люди были рядом и всегда могли быть близкими и любимыми.
Я подумал, что на сотню мудрецов, как всегда довольно простоты, а ещё я подумал, что женщина, способная вот так ответить, без подготовки и не задумываясь, заслуживает более детального изучения.
А изучать было что. Я успел за это время хорошенько её рассмотреть, она была не то, что бы красавицей, но достаточно привлекательной дамой с волнующими формами, подчёркнуто скрытыми за строгостью убранства. И естественно возникал вопрос, – а что же там за…. А так, как я человек любознательный, то назревала интрига, хотя, как Вы понимаете, дорогой читатель, первым делом пароходы.
– Я думаю, что любимым и близким людям, кроме любви и близости не мешало бы получать и немного материальных, т. е. более приземленных знаков внимания в виде денежек и прочее, и вот именно поэтому Одиссей должен отплыть за золотым руно.
Она метнула на меня быстрый и не очень приветливый взгляд, из чего я понял, что попал в молоко. Да, эта моя манера, о серьёзных вещах говорить легкомысленно, не всегда оправдана и не всеми принимается.
– Хотя кто знает, некоторые наверное предпочитают «рай в шалаше», здесь одной мерки быть не может – попытался я исправить ситуацию.
На этот раз взгляд стал помягче, Женя лениво потянулась и сказала:
– Вот-вот, а то привыкли всех баб за проституток держать, а мы ведь можем просто любить, не за деньги и регалии, а просто за красивые глаза – при этом она очень откровенно посмотрела на меня и долго не отводила взгляд, пока это стало совсем уж неудобно.
События разворачивались стремительно, а я ведь ещё не успел узнать каким образом и с кем она может меня познакомить. Теперь, похоже, надо было менять тактику, с женщинами так всегда, одно неосторожное слово и всё сначала. Спроси я сейчас, после такого недвусмысленного намека и взгляда, вместо «можно ли мне Вас проводить», про то, как и чем она может мне помочь уйти в море с глаз долой, как тут же может быть агрессивный выпад. Да, восток дело тонкое. Но я то тёртый калач, не стану больше трогать сегодня этот вопрос.
Тем более, что всерьёз надвигалась совсем другая, не менее захватывающая тема с волнующим дыханием, и испепеляющими глазами и я конечно же был не против продолжения и полного раскрытия всех аспектов этой темы.
– Ну что ж, мне пора – сказала Женя, время уже не детское. Голос звучал звонко и в то же время, как-то отрешенно. Я глянул на Раису и она уловила моё настроение.
– Женя, ну что ты выдумываешь, уже поздно, да и чего ради тебе туда идти, у тебя что, семеро по лавкам? Оставайся у нас, позвони, что у меня заночуешь, хочешь, я сама позвоню?
– Ну как ты себе это представляешь, Рая? Где, да и чего ради, ещё совсем даже не поздно.
– Найдем где постелить, посидим ещё, поговорим, душевно ведь время проводим, разве не так?
– Так то оно так, но перетакивать не будем, меня, если что, Юрий проводит, я думаю, он волков не боится.
– Да, зубов я не боюсь – сказал, а сам подумал, что слава богу она не поняла мой быстрый шуточный ответ, всё-таки язык мой – враг мой.
Мы ещё немного выпили, никто уже ни на чём не настаивал и вскоре мы с Женей вышли на улицу, где было ещё совсем светло для этого времени суток по украинским меркам и не совсем тепло для этого времени года всё по тем же меркам.
– Ну что, Юра, я беру Вас под руку и мы, не спеша, проходим несколько кварталов, думаю, что такси нам сейчас ни к чему.
– Если честно, я надеялся на романтическое приключение, ну или что-нибудь подобное. А тут так прозаично всё может закончиться, Женя, Вы что, смерти моей хотите, я имею ввиду смерти от скуки и нетерпения.
– А что же Вам так не терпится, Юрий? Чего Вы так страстно желаете?
– Я мог бы огласить весь список, но начну с малого. Во-первых – я хотел бы перехода на «ты» или время ещё не пришло?
– А что во-вторых? Ну, словом, интересно узнать весь спектр интересов.
– Боюсь показаться таким же откровенным и непосредственным, как поручик Ржевский, но прежде всего в этот спектр входит твоя очаровательная особа и в этой связи я должен придумать, чем тебя заинтересовать, чтобы не отпустить прямо сейчас, тем более, ты ещё не придумала, как от меня отвязаться.
Она рассмеялась и, сжав мне локоть, притворно влюблено глянула на меня, ничего не ответив.
Да, эта девочка охмурять обучена – подумал я, а вслух сказал, что совсем не знаю города и даже не предполагаю, куда можно было бы её отвести, чтобы совсем не возникало желания идти домой.
– Не надо, Юра, вернее не сегодня, это только Раиса считает, что я вдова, почти…. Хотя мой почти умерший муж так не думает, да и дети хоть и не совсем взрослые, но тоже имеют на этот счёт своё мнение.
Я поймал себя на том, что ни разу за весь вечер не спросил о том, как она живет, где работает, как проводит время, не хотел быть слишком назойливым и любопытным, а получилось как-то даже не учтиво. Об этом я ей и сказал, добавив, что все эти вопросы хотел задать наедине. Она грустно улыбнулась.
А что тут рассказывать, ничего особенного, всё, как у всех. У меня двое дочерей, одной семнадцать, другой пятнадцать, муж – объелся груш. Короче говоря, родилась, крестилась, училась, женилась, умерла.
Я быстро прикоснулся к ней чуть выше живота, на грани дозволенного и сказал:
– По-моему живая ещё, слышно, как сердце бьется – и не почувствовав протеста, поднял руку ещё выше на грудь, рискуя получить какую-нибудь неприятность в виде пощечины моральной или даже физической. Она с большой задержкой, явно смакуя момент, убрала мою руку из уютного нежного углубления и сказала незлобно, как-то даже доверчиво: