Там же, с тем же, на те же средства
Шрифт:
– Его мой тесть сохранил. Никто не знал, что он у нас дома хранится, только уж потом, когда музей организовали, он его и принес. Я даже до сих пор не догадалась, где он его прятал. Может, на чердаке, может, еще где. А писал его один губернский художник, его специально для этой цели сюда привозили. А когда, значит, он портрет закончил, ему много золота заплатили, и он уехал.
– А откуда вы это все знаете?
– Так говорю же от отца мужа. Все от него. А мебель и занавеси тут все настоящие, из того дома на горе. И творения ее у меня тоже дома хранились. Тесть мой, царствие ему небесное, очень любил их
Ответить мне ей было нечего, поэтому я пожала плечами.
– Я сама еще толком не знаю, о чем ее книги, прочитать не успела, только сфотографировала. Приду сейчас домой, почитаю. А потом впечатлениями поделюсь.
– Ну, я тоже домой пойду, дела у меня еще есть.
Подруга же моя позвала дочек и взяла их за руки.
– А я на речку с девками. Воздух там потрясающий!
Но я схватила Ольгу за руку.
– Подожди! Я хочу тебе одну вещь сказать. Мне кажется, что за мной опять следят.
– Да ладно тебе. Вроде здесь нет никого. А с другой стороны, ну и что? Пусть! Мы люди тут новые. Может, кто-то из окна на нас поглядывает, а ты это чувствуешь. Не бери в голову!
– Ты думаешь, что в этом нет ничего особенного?
– Я думаю, что очень ты подозрительная!
– Ладно, я к себе пошла.
– Иди. Вечером созвонимся.
Но, придя к дому, я увидела, что дверь во двор на запоре. И как же мне быть? Я села на скамейку, взяла телефон и стала просматривать фотографии, сделанные с книжек. Насколько я поняла, писательница наша, особо не заморачивалась, а писала продолжения известных произведений русской классики - Гончарова, Островского, Тургенева и других. Но страсти в ее романах кипели нешуточные! Я так увлеклась чтением, что не могла остановиться. Вдруг неожиданно я почувствовала, что рядом со мной кто-то находится. Я подняла голову.
– Ой! Вы кто?
Передо мной стоял древний-предревний старик. Был он одет в белую рубаху и опирался на палку. Пол-лица у него закрывала борода.
– Вы кто?
– Это ты в заброшенный дом ходила, а потом в музей?
– Я. А что?
– Тоже клад ищешь?
– Какой клад? А, этот!.. Нет, не ищу, мне просто любопытно. Писательница ваша очень интересной женщиной была, я ее портрет в музее видела.
– Ты на нее похожа.
Я чуть не поперхнулась.
– С чего вы взяли?
– Вижу.
– А вы что ее знали?
– Как тебя. Только я тогда совсем малой был.
– Ой! А вы садитесь! А то у меня ноги подкашиваются!
– Так ты и так сидишь! А я постою.
– Вы думаете, мне надо отсюда уехать?
– Это ты сама решай!
– А вы мужа той дамы тоже знали?
– Григорьева, что ли?
– Да.
– А то! Удалой мужик был! Плакала она долго, как его не стало. Все с ним по ночам разговаривала.
– Да? А вы откуда знаете?
– А я в сад их часто забирался за ягодами, за яблоками, и видел, как она окно открывает, куда-то вдаль смотрит и что-то говорит-говорит. И вся она в белом! Очень графиня эти два цвета любила - черный и белый!
– Я их тоже люблю. Ой, что это я?
– Я же говорю, что ты на нее похожа. Ладно, пошел я.
– До свидания.
–
– Но как вы догадались об этом?
– Догадался уж! Смотрю, ты все оглядываешься. И в доме, и на музейном крыльце.
– Это да. Я чувствовала на себе чей-то взгляд.
– Но ты меня не бойся.
– Хорошо! Не буду!
– Ты других бойся!
– Других? А кого?
Но старик уже пошагал прочь и ничего не ответил. А тут и хозяйка моя Клавдия вернулась, отворила калитку и дала мне запасной ключ, чтобы я больше на скамейке у ворот не сидела, если дома никого нет. Я перекинула снимки с фотоаппарата себе на планшет и еще раз просмотрела сочиненные Ксенией Григорьевой книги. Что-то никакой разгадки места нахождения клада в них не было. Да и ничего такого таинственного тоже. Хотя талант писательский у нее явно присутствовал! А вообще-то чувствовалось, что сочинительством она развлекалась, ну, и денежки этим развлечением, наверное, себе зарабатывала. Я вот не могла от ее сочинений оторваться, пока все не проглотила, а ведь с тех пор, как она их выдумала, лет сто прошло.
Еще я посмотрела на себя в зеркало. Нет, ничего общего с дамой на картине у меня не было! Может, только оттенок волос у нас с ней немного похожий, как говорили раньше, пшеничный. А так у нее волнистые и пышные, а у меня совсем короткие, она красавица, а я абсолютно средней внешности. Не урод, конечно, но совсем обычная молодая женщина. Хотя, может быть, в облике что-то похожее и есть, да и сложение у нас сходное. Вот старичок и сказал, что я на нее похожа. Ведь не может он в свои годы хорошо видеть, а так только общий образ!
Вот девушка, дачница-красавица, которую я недавно видела на улице, вот она точно чем-то на нее похожа, а я почти нет...
Ладно, что дома сидеть! Я вышла и села на скамейку у ворот. И скоро вдали улицы увидела Иннокентия.
– Сидишь?
– Сижу.
– Пойдем лучше на Волгу, я тебя с хозяином дома познакомлю, в котором живу.
– С пенсионером Андреем Кузьмичем?
– С ним, он сейчас рыбу на реке ловит. Место у него тут есть заповедное. Но он объяснил мне, как до него добраться.
– Но, может быть, мы ему помешаем?
– Сказал, что нет.
– Ладно, пойдем. Слушай, а ты тут в городке девушку очень красивую видел?
– С рыжими распущенными волосами?
– Да. Чудо как хороша!
– Видел, только ты у мне лучше.
– Скажешь! Вот уж кто точно похож на Ксению Григорьеву! Они обе красавицы!
– С чего ты это взяла?
– Я видела ее портрет! И он очень на ту девушку похож.
– А красавицы вообще все друг на друга похожи! Разве ты этого не замечала? Тело стройное, волосы длинные, черты правильные, глаза большие. Что еще надо?
– Вообще-то да. И что она тут делает, интересно?
– За кладом своим, наверное, приехала, забрать его хочет.
– Да, ладно тебе! Хотя в этом месте во что хочешь поверишь! Пойдем лучше твоего пенсионера искать.
И совсем скоро мы его нашли. Сидел он под раскидистым деревом и читал книжку. Удочки сами по себе стояли на берегу, хотя Андрей Кузьмич иногда поглядывал на поплавки поверх очков. Увидев нас, он сразу засуетился.
– Вот, значит, какая у моего квартиранта невеста?