Тамагочи
Шрифт:
– Что это?! Я тебя спрашиваю! – словно взбесившись, заорал белобрысый.
– Это платок. Мой платок. Просто платок. Ничего такого, – укорачивая предложения, забормотал совершенно выбитый из колеи и не знающий, что делать, Сергей.
– Платок, говоришь? А что же он у тебя не в кармане? Случайно выронил? Да?
– Нет. Просто он грязный, и я его выкинул…
– Вот видишь, все-таки выкинул. Срать скоро нам на голову будете, суки. Здесь все можно! Да?! А у себя, в «Долине нищих», ты бы так, козлина, поступил?! Мало того, что жируете за наш счет, загнали нас гнить в это чертово гетто, нюхать смрад, жрать отбросы, так еще и издеваться сюда над нами приезжаете?!
– Ребята. Вы меня с кем-то путаете…
– Да нет. Таких, как ты, сука, вряд ли с кем-то перепутаешь. Гринды нам, жаба, сейчас лизать будешь! Палку чужую и ту прибрал, шкура копеечная. Поднял и положил в карман!
– Ребята, что вам от меня надо? Говорите прямо.
– Оглох, что ли?! Я сказал, поднял и положил в карман!
После того, как была произнесена последняя фраза, где-то совсем рядом раздался оглушительный рев гудка невидимого тепловоза, грохочущего по рельсам по другую сторону забора.
– Стойте! Стойте! Ребята, вы что?! – закричал Гошин, выставив вперед свою палку. – Я все отдам, только не трогайте.
– Что ты, педик, можешь нам дать? А?
– Я не еврей и не педик. Возьмите, вот деньги, телефон, часы. Часы дорогие. Берите все.
– За кого ты нас держишь, мразь? Хочешь купить? Так знай: все твои подачки останутся при тебе, их потом, на вскрытии в морге найдут. Подсказать, в каком месте?.. Падаль! – зловеще произнес белобрысый молодчик.
– Не надо, ребята. Слышите, не…
Удар битой по затылку, словно выключил свет. Кусок серого неба на долю мгновенья крутнулся в ускользающем сознании упавшего навзничь Сергея и тут же пропал, растворившись в безмолвной темноте.
Глава 2. Мозаичный человек
Гошин открыл глаза. Сердце учащенно стучало, и ему казалось, что звуки громких ударов наполняли погруженную во мрак комнату. Он лежал на широкой нерасправленной постели, распластавшись поверх покрывала в обуви и в дорогом, недавно сшитом на заказ костюме. «Что только в голову не лезет после этих пьянок, – осторожно ощупав себя руками, он опустил ноги на пол и уселся на краю кровати. Светланы рядом не было. – Наверно, в другой спальне. Надо посмотреть. – Он поднялся и, стараясь не шуметь, крадучись, сделал несколько шагов по коридору. Приоткрыл соседнюю дверь. – Тут тоже никого… Уехала к родителям… Это точно… На что обиделась?.. Что вообще вчера было?.. Совершенно ничего не помню. Хоть убей». Гошин спустился по лестнице вниз, в просторный холл, где во всем доме горела одна единственная тусклая лампочка ночного освещения.
– Во! Даже дверь не закрыл! – упрекая себя, тихо произнес Сергей, увидев, что входная дверь немного приоткрыта. Распахнув ее настежь, вышел на крыльцо. В небе, уютно устроившись среди мерцающих звезд, ярким желтым пятном красовалась огромная луна, в свете которой были отчетливо видны даже мелкие детали соседних коттеджей. – Надо же, ни облачка. Вроде и ветра нет. – Тучи, нависшие над городом и уже неделю без остановки извергающие сырость на головы людей, растворились без остатка, словно по движению волшебной палочки. Вся улица была погружена в глубокий сон, ни одного светлого окна; даже собаки, которых всегда волнует появление полной луны, непривычно молчали. – Что же вчера было? – вслух произнес Гошин и, глубоко вдохнув холодный тягучий воздух, стал вспоминать. – Мы собирались на презентацию этого жутко дорогого томографа… в очередной раз поругались со Светланой из-за Веньки, и я никуда в результате так и не поехал… Достал уже, сволочь, а когда-то ведь другом был. Лучшим другом. Точно знаю, на банкете не отходил от нее ни на шаг. Иуда! Светлана уехала. Затем позвонил мой босс. А вот это самое главное! Хотел от меня услышать, какие такие игры я затеял за его спиной! Все талдычил про мое беспробудное пьянство. Щенок сопливый! Что бы я ни затеял, это не его собачье дело. Но кто-то же настучал? Света что-то ляпнула? Навряд ли. Она не в курсе и не понимает, чем я занимаюсь. Валерий Арнольдович? Тоже не может быть. Они не знакомы. Юра? Не вариант. Ладно, выясним потом… Потом я поехал на встречу с Арнольдычем. На дороге, по пути в пансионат, меня подрезала какая-то сволочь. Стоп! У меня был с собой портфель!.. – от этой мысли у Гошина словно что-то оборвалось внутри и сердце на миг перестало биться. – Саквояж! Так значит, это мне не приснилось?! Ничего не понимаю. Дома тогда как я оказался? – Кровь мгновенно подступила к голове, а лицо зарделось, будто на него плеснули керосина. Сергей собрался было вернуться в дом, но тут за спиной послышался неприятный режущий скрип, как если бы кому-то среди глубокой ночи взбрело в голову вытаскивать ржавые гвозди из рассохшейся доски. Мужчина замер и стал прислушиваться, стараясь определить, откуда доносились звуки. Собаки молчали. Следом, с противоположной стороны улицы, раздался треск ломающихся сухих веток. Шум шел, как показалось Сергею, от коттеджа отставника, бывшего начальника управления внутренних дел. – Генералу тоже, видимо, не спится. Наверно, совесть покоя не дает старому менту. Пойти поздороваться с соседом да по сотке пропустить, пока его старуха не видит? Может, что-то прояснится в голове? Так и поступлю, но только позже. Сначала надо портфель найти. – Сергей вошел в дом и прикрыл за собой дверь. – Куда я его мог поставить? Хорошо бы сейчас это вспомнить. – Он поднялся в спальню, решив начать поиски оттуда. Включил свет, но портфеля, как и ожидал, там не обнаружил. Обошел оставшиеся две комнаты на втором этаже – ни в библиотеке, ни во второй спальне также ничего. Спустился вниз, прошел в просторную столовую. – Бесполезно. Надо дожидаться утра. Тогда все и выяснится. Позвоню Свете, если что, извинюсь. А так я его в жизнь не найду. – Гошин залез в свой вместительный, наполненный дорогими напитками бар и достал из него бутылку армянского коньяка. Вскарабкался с ней на высокий табурет и, удобно усевшись за барной стойкой, налил рюмку ароматного спиртного. Рядом, на стойке, лежала трубка радиотелефона. – Позвонить Светлане сейчас? Спит, поди, разозлю только. Самому бы неплохо на боковую. Одну рюмашку – и сразу в постель. – Но пить в одиночестве что-то не хотелось. – Пойти все-таки к соседу, что ли? Может, если закинем по маленькой, так уснем? Че шарахаться-то?
Гошин спустился во двор, пересек небольшую лужайку, разбитую перед домом, и вышел за украшенную коваными завитками калитку на безлюдную улицу. Держа в одной руке два пластиковых стаканчика, а в
– Виктор Семенович… Виктор Семенович, – тихонько, обращаясь в темноту, позвал пенсионера Сергей.
В ответ послышался резкий скрипящий звук. Но звук шел совершенно с другой стороны, от коттеджа через дорогу напротив. Сергей обернулся и увидел, как, громко хлопнув дверью, от строения отделилась темная фигура и стремительно направилась к нему, издавая звонкий топот, больше напоминающий цоканье копыт. Холодок пробежал по спине Гошина. Он стоял и растерянно смотрел, не зная, что предпринять. Но, когда, оказавшись всего метрах в пятнадцати от него, субъект издал душераздирающий крик и не останавливаясь, ринулся к опешившему Сергею, нервы его не выдержали и он бросился бежать. Разовые стаканчики и коньяк полетели в разные стороны. Преодолев в одно мгновенье расстояние до своего дома и укрывшись за прочной металлической калиткой, Гошин замер в ожидании дальнейших событий. Не прошло и пары секунд, как с неимоверной силой калитку стал кто-то трясти.
– Что вам надо? – закричал перепуганный мужчина. – Я полицию вызову! Прекратите немедля!
– Впусти-и-и! – услышал он жуткий, леденящий душу голос.
Сергей вбежал в дом. Захлопнув за собой дверь, не раздумывая, бросился наверх, в спальню, где в прикроватной тумбе хранился травматический пистолет. Когда Гошин был уже на лестнице, внизу послышался стук, и входная дверь, затрещав под чьими-то тяжелыми ударами, заходила ходуном. В тумбочке пистолета не оказалось. «Куда делся? Черт побери! Света переложила? Зачем она это сделала?! Надо полицию вызывать». Удары, не ослабевая, продолжали сыпаться на дребезжащее дверное полотно.
– Впусти-и-и! – доносилось снаружи.
Сергей вспомнил, что видел телефон на барной стойке, и поспешил в столовую, где, прихватив с собой трубку и огромный кухонный нож, вернулся к входной двери. Подперев ее спиной, трясущимися пальцами стал набирать номер. Ни 02, ни 911, ни какой-либо другой не отвечал. Связь отсутствовала. «Проклятье! Я так и знал!»
– Полиция уже едет! Убирайся! – как мог громко закричал Гошин. Всем телом ощущая мощь наносимых ударов, он какое-то время удерживал дверь, крепко упершись в пол ногами. Затем развернулся и посмотрел в глазок. То, что он увидел, повергло его в неописуемый ужас. На крыльце стоял человек, вернее, какое-то его подобие. Все изгибы на теле субъекта, находящегося по другую сторону двери, проходили под прямыми углами, будто тот состоял из множества небольших мерцающих кусочков, ровно вырезанных ножницами из разноцветной фольги. При каждом движении непостижимый и пугающий силуэт переламывался в местах сочленения своих отдельных фрагментов и переливался, как искаженное цифровое изображение. И это что-то ломилось Гошину в дверь! Сергей отпрянул от глазка и стал медленно пятится назад. «Что это? Что происходит? Что, черт возьми, происходит?! Пока эта тварь действует прямолинейно, нужно куда-то спрятаться. Нужно схорониться до утра, и чем скорей, тем лучше. А что, если вернуться к дому генерала? Наверняка у него есть что-нибудь посерьезней этого кухонного тесака». Тут, словно предугадав намерения Гошина, стуки в дверь внезапно прекратились. Сергей замер, полностью обратившись в слух, крадучись вернулся к двери и прильнул к глазку. На крыльце никого не было. Услышав звук бьющегося стекла где-то наверху, он трясущимися непослушными руками отомкнул замки, распахнул дверь и, выскочив наружу, что было мочи побежал прочь. Оказавшись у дома генерала, Сергей судорожно принялся давить на кнопку звонка, но не видя какой-либо реакции за железными воротами, тут же попытался перелезть через невысокий забор, окружающий владения отставника. Однако он не смог этого сделать, его что-то не пускало – упираясь в какую-то невидимую преграду, Сергей постоянно соскальзывал вниз. Не желая тратить время на безуспешные попытки, Гошин вбежал в открытую калитку дома, откуда появилось это жуткое создание. Дверь коттеджа, распахнутая настежь, неприветливо смотрела на мужчину своим бездонным оком. Шагнуть в пугающую черноту ее проема было невероятно страшно, но оставаться на пороге не хотелось вовсе. Проникнув во мрак и продвигаясь на ощупь, Сергей стал медленно углубляться в темноту внутреннего пространства своего нового убежища, всякий раз замирая на месте, когда под ногами что-то предательски каталось и хрустело. Натыкаясь на различные предметы, он ненадолго останавливался, переводил дыхание и прислушивался к тишине, пока его глаза окончательно не привыкли к слабому освещению, и он спокойно мог ориентироваться в помещении. В комнате царил хаос: мебель и различные предметы интерьера в беспорядке были разбросаны и перевернуты, пол толстым слоем устилали осколки битого стекла и керамики вперемешку с землей, растоптанными цветами и раздавленными яблоками.
Обитателей этого гостеприимного дома Сергей неплохо знал, он не раз бывал здесь, когда по делу, а когда и без. Юра, радушный хозяин, высокий, крепко сложенный парень, несмотря на то, что зарабатывал на жизнь, принимая участие в боях без правил, не лишенный чувства юмора, всегда улыбчивый и приветливый, его красавица жена Оксана и двое карапузов близнецов, только-только сделавших свои первые шаги, составляли полную и счастливую молодую семью. Буквально два дня назад в этой самой комнате, залитой ярким светом, играющим бликами в глянце высоких цветочных горшков и на лаковых покрытиях со вкусом подобранной мебели, где все находилось на своих местах, в гармонии и порядке, Гошин сидел, развалившись в кожаном кресле, и обсуждал с Юрой детали одной своей новой затеи…