Тамбовский волк
Шрифт:
— Я! — вышел вперёд усатый мужчина лет сорока в поношенной солдатской шинели. — Афанасий Вёшкин.
— Вот что, товарищ Вёшкин. Прикажи сейчас же церковь заколотить, а попа, который в ней остался, под твою личную ответственность, ни в коем случае не хоронить.
— Как же не хоронить человека-то? — выкрикнул кто-то из толпы.
— Поп — не человек, — оглянулся на выкрик Никанов. — Поп — служитель культа, одурманивающего народ. Ваш же, мужиков, одурманивает.
И вдруг в толпе крестьян произошла резкая перемена настроения. К площади перед церковью подтянулись почти все мужики и бабы, жившие здесь: слух о глумлении над священной иконой пронёсся быстро; нужен
— Стеной пойдём выручать Божью Матерь! — воскликнул седобородый, но ещё довольно крепкий и кряжистый мужик.
Он схватил в руку охотничье ружьё и направился к чекистам. Те же заметили его слишком поздно. Толпа уже была взведена и готова к бунту.
— Долой большевиков-антихристов!
— За нашу Божью матерь!
— К машинам, к машинам! — закричал Никанов. — Разворачивай машины и готовь пулемёты!
— Мужики, бабы! Да вы что? — пытался образумить селян Вёшкин.
Но его уже не слышали ни селяне, ни чекисты. Началась перестрелка. И прежде, чем чекисты успели добежать до двух грузовиков, на которых они приехали, двое из них упали замертво. Ранили в плечо и самого Никанова. Но уже в следующий миг застрочили пулемёты. Но селяне шли, ничего не замечая, по трупам своих земляков, по раненым. Лезли напролом. Глаза страшные. Матери выставляли детей перед собой и с криками:
— Матушка, заступница, спаси, помилуй, все за тебя ляжем!.. — сами падали на уже бездыханные тела своих детей.
Практически всё село было расстреляно. Кого не убили в тот раз, ушли либо в леса, к Антонову, либо подались в город на заработки или к родичам. Потому что здесь уже делать было нечего и жить не на что: в отместку за нападение на отряд, Никанов отдал приказ пройтись по каждой избе и взять оттуда всё, что представляло хоть мало-мальскую ценность.
50
Антонов заглядывал в сёла, ограбленные продотрядами, и сочувственно покачивал головой, глядя на смурные лица крестьян.
— Да вы не платите развёрстку, — советовал он.
— Долой Советы! Идите за нами, мы вам дадим всё: соль, керосин, защитим от красноты, — вторил ему брат Дмитрий. — У нас вы получите всё, чего не дают Советы.
Для тех сел, где было много дезертиров, главный пропагандист и идеолог Антонова Ишин придумал особый лозунг: "Да здравствуют дезертиры Красной армии!". Там же, где уже были организованы советские совхозы, годился клич: "Грабь совхозы!"
С подачи Дмитрия Антонова по окрестным сёлам пошёл гулять куплет:
Дезертиры в ряды стройся, Красной армии не бойся, Заряжайте пистолеты, Разбивать идём советы.Идея у Антонова была проста: объединить дезертиров; завоевать авторитет у тех, кто не хочет платить развёрстку (а таких на Тамбовщине было большинство); подходили и просто жулики, желавшие пограбить совместное имущество (значит, ничейное) совхозов. Пользуясь тем, что практически никто из селян дальше своего волостного, реже уездного центра носа никогда не совал (некогда особо было разъезжать), срабатывала и типичная дезинформация, подсказанная Антонову Ишиным, о том, что Советы-де остались только на Тамбовщине. В других губерниях их давно разогнали.
Мужики пошли за ним. Совхозы Кирсановского, Тамбовского, Борисоглебского
В Тамбове наконец-то спохватились. Поняли, что ситуация в губернии начала выходить из-под контроля. Перед губернской Чека была поставлена задача поймать Антонова и ликвидировать всю его банду. Но тут Меньшову отказала удача, видимо, прошлой осенью выбравшая весь свой лимит. Неподготовленный к серьёзному сопротивлению, слабо вооружённый и малочисленный отряд чекистов был разбит Антоновым наголову.
Он, конечно, понимал, что в открытом бою в чистом поле ему даже с таким малочисленным, но дисциплинированным отрядом справиться будет нелегко. Но у него уже была готова тактика борьбы с чекистами: он заманивал их в село, где каждый мужицкий дом становился крепостью. Крестьяне тут же меняли уставших коней на свежих, в безвыходных ситуациях прятали партизан у себя, да ещё и сами сбивали с толку красных, указывая им не те направления, куда уходили антоновцы. Таким образом, чекистов выматывали, заманивали в ловушку и расстреливали по одному. Всего лишь пару-тройку часов понадобилось Антонову, чтобы разгромить противника.
Сам победитель устроил по случаю такой победы пир.
— Поздравляю вас, друзья мои, с хорошей победой! Страшная тамбовская Чека разбита нами вдрызг. У коммунистов больше нет сил для борьбы с нами. А значит, перед нами открывается путь — на Тамбов! — на торжественном застолье в Каменке Антонов был счастлив. — Но нам следует быть настороже, ибо коммунары на этом не успокоятся.
И здесь Антонов оказался прав. Спустя несколько дней из Тамбова в Каменку были отправлены войска внутренней службы (ВНУС) для подавления партизан. Однако проку от них было ещё меньше, чем от разбитых чекистов. К тому же, основную часть внусовцев составляли те самые дезертиры, которых и призывал к себе Александр Антонов. Они-то первыми и стали сдаваться ему, вместе с оружием. Более того, Антонов отобрал у них штампы и печать, которыми впоследствии долго и успешно пользовался.
Восстание разрасталось. Из Тамбова направлялись новые части на борьбу с Антоновым. Но их трагедия заключалась в том, что власти не обеспечивали их всем необходимым для похода, и потому им приходилось пополнять запасы продовольствия и фуража на местах, а это означало, что вновь приходилось грабить крестьян. Таким образом, увеличивая среди них число сторонников партизан. В результате, почти всё крестьянство двух уездов — Козловского и Моршанского — перешло на сторону Антонова. Везде, где бы они ни появлялись, партизан встречали, как хороших гостей, вынося им прямо на улицу, то кружку молока, то стопку самогона, а то и добровольно отдавали своих лошадей.
Тем не менее, Антонов понимал, что для ведения настоящих боевых действий, а от таковых всё равно никуда не деться, ему нужен хороший военный стратег. Но где его взять? И тут Токмаков вспомнил, что в одном из сел Кирсановского уезда, живёт вернувшийся с фронтов первой мировой, крестьянский сын, бывший штабс-капитан царской армии Эктов. Кандидатура, как нельзя более подходящая. Антонов подумал немного и согласился.
— Ну что ж, Пётр, готов коней. Поедем с ним знакомиться, — приказал Антонов.