Тан Кавдора / Thane of Cawdor

Нигро Дон

ДЖОН. Мюриэль, маленькой ты терпеть не могла принимать ванну. Я могу предположить два варианта. Или Роузы никогда не мылись, или однажды пытались утопить тебя в ванне. Я готов поверить в правдивость любого из них. Но в любом случае, у тебя была удивительная способность выскальзывать из рук слуг и носиться по коридорам, в чем мать родила.

МЮРИЭЛЬ. Нет.

ДЖОН. Да. И я был единственный, кто бегал достаточно быстро, чтобы тебя поймать, а потом принести назад, кричащую и брыкающуюся. Так что я вдоволь насмотрелся на твои ягодицы, исчезающие за каждым углом в коридорах этого замка.

МЮРИЭЛЬ.

Пожалуйста, скажи мне, что ты все это выдумал.

ДЖОН. Я много раз держал тебя на руках, голенькую и вне себя от ярости. И должен тебе сказать, это была очаровательная пара маленьких ягодиц, с клеймом и без. Я сожалею о том, что так долго их не видел. И мне очень хочется вновь познакомиться с твоими ягодичками. Это будет встреча давних друзей.

МЮРИЭЛЬ. Господи, думаю, я это припоминаю. Теперь я даже не смогу поднять на тебя глаза.

ДЖОН. Да ладно тебе. Можешь посмотреть на мои ягодицы, если хочешь, чтобы мы были на равных. У меня больше шрамов, чем у тебя. Хочешь взглянуть?

МЮРИЭЛЬ. Достаточно того, что ты видел меня голой. Должно быть, смеялся надо мной?

ДЖОН. Я никогда не смеялся и не смеюсь над тобой, только из самых добрых побуждений, чтобы вытащить тебя из печали и отчаяния, которые ты испытываешь, и совершенно напрасно, из-за своих ягодиц. Мюриэль, послушай меня. Послушай своего старого, покрытого шрамами мужа. Разве ты не знаешь, что именно наши несовершенства делают нас такими, как мы есть? А что еще интересного можно в нас найти? Нас отличают именно наши особенности. Они складываются в нашу индивидуальную красоту. Я поцелую твою заклейменную ягодицу, и все остальные части твоего тела, и я познаю твою наготу, и восхищусь ею, и буду ее лелеять, и соединю с моей наготой. И ты забудешь эту чушь, будто ты уродлива в какой-то части своего тела. Не быть тебе уродливой, как бы ты ни старалась. В тебе восхитительная красота, дитя, и много темных и восхитительных мест в твоей душе. Я видел это в тебе с самого начала и полюбил за это. А теперь иди сюда и позволь мне тебя обнять. Иди.

(Пауза. Она подходит к нему, очень медленно, вытирая слезы, и он сажает ее себе на колени, решительно и грубовато).

МЮРИЭЛЬ. А-х-х-х-х-х-х-х.

ДЖОН. Все хорошо, любовь моя. Я не собираюсь тебя съесть. Я собираюсь тебя любить. И при удаче, а женщины могут быть такими глупыми, ты даже полюбишь меня. Собственно, если мы потеряем бдительность, можно представить себе, что нам будет очень хорошо друг с дружкой. Вот, к примеру. (Он целует ее в губы долгим и нежным поцелуем, пока она сидит у него на коленях. Потом она встает и нетвердым шагом отходит. Он ее отпускает, продолжая улыбаться). Тебе понравилось, так?

МЮРИЭЛЬ. Ну… У меня закружилась голова, но да, понравилось, очень.

ДЖОН. Я боялся, что так и будет.

(Улыбается ей, очень довольный собой).

МЮРИЭЛЬ (обращаясь к зрительному залу). Он полностью обезоружил меня столь неожиданной нежностью. Вот чего я совершенно от него не ожидала, хотя он мне нравился, пусть в его присутствии меня переполнял страх. Он меня смешил. Был терпелив и остроумен. Целовал мои

волосы. Целовал мои слезы. Постепенно я расслабилась. Он задул свечу и раздел меня в темноте. Я забыла застенчивость, забыла скромность и познала животную страсть, хотя большую часть времени продолжала плакать. Утром, проснувшись обнаженной рядом с ним, я прикрыла рукой ужасный шрам, но он поцеловал мою руку, поцеловал шрам, мы занялись любовью при свете дня, и я радовалась тому, что вышла замуж. Но ночами ко мне приходили эти ужасные сны.

(Курлычут голуби, шум крыльев и крики поднимающихся с деревьев грачей, свет меркнет).

5

Жуткое зрелище

(В темноте курлычут голуби, шум крыльев и крики поднимающихся с деревьев грачей, крики людей и лошадиное ржание, стук копыт на камням, красные мерцающие огни, путаный и неистовый кошмар в самом разгаре).

КОРМИЛИЦА. ОТКУСИ ЕЙ ПАЛЕЦ! ОТКУСИ ЕЙ ПАЛЕЦ!

МАРГАРЕТ. ЗАКЛЕЙМИ ЕЕ! ЗАКЛЕЙМИ ЕЕ КЛЮЧОМ!

ИЗОБЕЛЬ. ЧУДОВИЩЕ! ТЫ ЧУЛОВИЩЕ! КАТИСЬ К ЧЕРТУ! ОТПРАВЛЯЙСЯ В АД!

КИЛРАВОК. Мюриэль, Морелла, Мюриэлла. Какая же у нас красотка. Какая же у нас красотка.

МАРГАРЕТ. ПОЗОР ТЕБЕ! ПОЗОР!

КОРМИЛИЦА. ОТКУСИ ЕЙ ПАЛЕЦ! ОТКУСИ ЕЙ ПАЛЕЦ!

КЭМПБЕЛЛ. Наследница Кавдора будет всегда, пока хоть одна светловолосая красотка живет на берегах озера Файн.

ДВОРЕЦКИЙ. А-А-А-А-А-А-А-А-А!

ИЗОБЕЛЬ. КАТИСЬ К ЧЕРТУ! ОТПРАВЛЯЙСЯ В АД!

АРДЖИЛЛ (кладет руку на плечо МЮРИЭЛЬ). Мюриэль. Проснись, Мюриэль.

МЮРИЭЛЬ. НЕТ! НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ! ОТПУСТИТЕ!

АРДЖИЛЛ. Все нормально, дитя. Это всего лишь кошмарный сон.

(Свет становится нормальным).

МЮРИЭЛЬ (трет глаза). Ох. Извините.

АРДЖИЛЛ. Ничего страшного, милая. Что нам снится, от нас не зависит, так?

МЮРИЭЛЬ (приглядывается. Что-то не так). А что вы здесь делаете? Я думала, вы ушли с солдатами, встретить англичан.

АРДЖИЛЛ. Послушай меня, дитя. Времени у меня мало. Я рад, что замужество понравилось тебе больше, чем ты сама ожидала.

МЮРИЭЛЬ. Да. Насчет этого правы оказались вы. Но что с вами, сэр? Вы весь в крови.

АРДЖИЛЛ. Не бойся меня, милая. Я все тот же твой любящий приемный отец, Арчи. Просто я уже умер.

МЮРИЭЛЬ. Умер? Вы умерли?

АРДЖИЛЛ. Надеюсь, это тебя не тревожит.

МЮРИЭЛЬ. Конечно, это меня тревожит. И потом, если вы умерли, как мы можете быть здесь? Извините.

АРДЖИЛЛ. Да, ты извиняешься, но не знаешь, за что. Послушай, любовь моя. Ты меня ненавидишь?

МЮРИЭЛЬ. Ненавижу вас? С чего мне вас ненавидеть? Вы меня спасли и были мне отцом, когда мои кровные родственники повели себя, как жестокие дикари. Я уважаю и люблю вас, сэр. Только я немного нервничаю от того, что сейчас вы в моей спальне, мертвый и окровавленный.

АРДЖИЛЛ. Я выгляжу ужасно? Зеркало у тебя есть?

МЮРИЭЛЬ (протягивает ему зеркало). Да. Вот оно.