Танцующая под дождем

Гейтс Оливия

— Да, я совершал ошибки, но это не спасло тебя! Амджад не только тебя похитил, но и настроил против меня. Мне кажется, он заставил тебя поверить, будто он настоящий герой.

— Амджад не воспользовался моей слабостью. Я не какая-нибудь влюбленная девица-подросток, а он не опасный плохой мальчик. Амджад…

Отец вновь прервал ее, заговорив мрачным тоном, который действовала на Марам эффективнее, чем его ярость:

— Этот беспощадный и жестокий человек не остановится до тех пор, пока не получит желаемое. Жаль, что не сработал

его первоначальный план, когда он намеревался похитить меня. И я сделал ошибку, отправив на скачки тебя. А теперь ты попала под его влияние! Жаль, что ты, судя по всему, ему доверяешь. Тебе надо бы его ненавидеть! Поверь мне, этот негодяй спрятал свое настоящее лицо и скрыл истинные намерения, превратив тебя в пешку в своей мерзкой игре. Вот когда ты раскроешь глубину его обмана и жестокости, ты все поймешь!

Боже правый! Марам не могла поверить ни одному слову, сказанному ее отцом. Неужели Амджад планировал похитить Юсуфа под прикрытием песчаной бури, но вместо этого похитил ее, когда ее отец не приехал?

Но Амджад сказал, что звонил ее отцу… А ее отец заявил: Амджад не только ему не звонил, но и отключил телефон.

Один из них лгал. Марам решила — лжет ее отец.

Ведь он уже использовал или пытался использовать дочь в своих целях без ее ведома. И сейчас он ей лжет, желая удержать ее подальше от Амджада.

— С сегодняшнего дня ты будешь сама заниматься этой предательницей! — раздался голос Амджада.

Марам вздрогнула и оглянулась.

Он закрыл дверь, продолжая смеяться:

— Золотистая хочет повидаться со своей подружкой, которая будет ворковать с ней о чем-то. — Он появился в конце коридора, выглядя снисходительным и веселым. — Как только нужно выполнять грязную и тяжелую работу, требуюсь я… — Он умолк, улыбка сошла с его губ.

Должно быть, он почувствовал волнение Марам до того, как увидел в ее опущенной руке мобильный телефон. Из динамика телефона все еще раздавался искаженный голос Юсуфа.

Сердце Марам учащенно забилось. Она не хотела, чтобы Амджад вмешивался в ее разговор. Она не желала, чтобы он презирал ее отца сильнее, чем сейчас…

— Амджад, позволь мне закончить… — Она не договорила.

Амджад знал, что звонит ее отец. Она догадалась об этом по его взгляду. Сначала Марам прочла в его глазах ненависть, потом агрессию, которая сменилась тревогой. Потом на его лице появилось выражение человека, планы которого расстроили.

Прежде чем она смогла еще что-то сказать, Амджад подошел к ней и посмотрел на нее… С сожалением, тревогой, тоской?

Она была уверена: он все ей сейчас объяснит!

Амджад молчаливо протянул руку, требуя отдать ему телефон.

Немного поколебавшись, будто от нежелания снова услышать голос ее отца, Амджад приложил телефонную трубку к уху и отвернулся от Марам.

Она вздрогнула, а затем услышала его приглушенное рычание:

— Заткнись, ничтожество. Ты кое-что у меня забрал. Верни то, что мне принадлежит, и мы… забудем о том, что здесь произошло. Больше сюда не звони. Мои братья сообщат мне, когда ты образумишься! — Амджад швырнул телефон на диван, провел рукой по лицу, потом вцепился пальцами в волосы.

Марам не могла даже дрожать. Она была не в состоянии собраться с мыслями. Если то, что она слышала, правда, значит…

Он повернулся к ней лицом, его глаза были налиты кровью.

— Мне очень жаль, Марам. Я забыл отключить телефон.

Это единственное, о чем он пожалел?

Марам почувствовала, как мир вокруг нее рушится. Сказанное отцом оказалось правдой.

Прошло немало времени, прежде чем она задала вопрос Амджаду, не узнав собственного голоса:

— Я твоя… заложница, Амджад?

Он вздрогнул и глухо произнес:

— Ты не должна была об этом узнать.

— Не сомневаюсь. Но теперь я знаю.

— Это дело мое и твоего отца. Оно не имеет никакого отношения к тебе. К нам.

Она снова заговорила безжизненным голосом:

— Ты держишь меня в заложниках с целью вымогательства. Разве это не имеет ко мне никакого отношения?

— Перестань так говорить. Ты не заложница!

— А кто я? — спросила она.

— Ты моя… — Он умолк, будто не мог продолжать говорить.

Марам все поняла. Он не может заставить себя сказать, что она его любовница, — даже чтобы ее успокоить.

Потому что она не являлась его любовницей. Все, что между ними произошло, было ложью.

Амджад снова заговорил, и каждое слово давалось ему с трудом:

— Когда все это началось, мы оба поняли — наши жизни безвозвратно изменились.

— Оказывается, все, что я считала правдой, на самом деле было… ложью? — прошептала Марам.

— Имеет значение только то, что ты чувствовала, остальное не важно, — сказал он.

— Как может быть не важно то, что ты столько времени притворялся? И что забрал у тебя мой отец?

— Это обыкновенная политика. Грязное дело. Прошу тебя, не вмешивайся в это!

— Даже если это обыкновенная политика, как я могу не вмешиваться, если ты втянул меня в ваши разборки? По крайней мере, ты должен мне рассказать, в какой игре я стала пешкой.

— Ты не пешка, и прекрати об этом говорить! Даже не думай об этом.

— Я слышала, как ты требовал от отца что-то вернуть, Амджад.

Он скривился:

— Эти слова предназначались только для ушей Юсуфа. Ты знаешь, я сделаю все, чтобы ты не пострадала.

Она покачала головой, чувствуя себя словно онемевшей:

— Я думала, что много знаю. Но я ошибалась. Вероятно, все, о чем я знаю, неправда…

Амджад тут же протянул к ней руки. Но Марам шагнула назад. Она должна была знать, что он все это время ее обманывал.

— Никакая это не политика. Политических разногласий между Оссайланом и Зохейдом нет. Это все из-за финансовых рисков? Ты хочешь вернуть акции, которые продал моему отцу?