Танцующая с грозой
Шрифт:
Но! Все внутри вставало на дыбы от мысли, что придется пресмыкаться перед какой — то змеюкой. Нет! В конце-концов, я вытерплю даже порку хлыстом. Не гордо и молча, себе-то я могла не лгать, боль я переношу очень плохо, но как-нибудь выживу. Зато клятву аннулирую! И вернусь в свой дом, где сейчас хозяйничает Тень.
А кто тогда будет жить здесь, в норе? В норе, которую мы облагородили, вычистили, превратили в достойное, комфортное и очень богатое жилье по меркам нагов? Подарить Рису и Каяне? А не потравят ли парня и следом его мать, как только я, Элина и Миа уйдем? Как сложно-то все!
Хочется сжать виски руками и закричать,
Элина, Миа, Дарден, Каяна, Рис! Алиена, без которой в своем мире я бы сейчас загибалась от онкологии, а в этом не прожила бы и пары дней. Насколько ещё увеличится этот список? Почему я, всегда избегавшая привязанностей, сейчас беру на себя ответственность за стольких существ? И самое главное, потяну ли, смогу ли всех защитить от этого жестокого мира, есть ли у меня для этого силы, и хватит ли их?
Все больше погружаясь в уныние под гнётом этих вопросов, я не заметила ни ухода обескураженного моим заявлением Сида, ни того, как вокруг меня мягко обвились кольца змеиного хвоста, аккуратно притягивая к Рафу, ни сильных рук, что подхватили безвольное тело, ни того, как мы оказались уже в норе. Почему — то в память врезалось только, как Раз спросил Каяну, показывающую, где моя комната.
— Все хотел спросить. А чем ты тогда так оскорбила Наргу?
— Я была уже на последних месяцах беременности, и мой живот был огромным, Рис обещал родиться сильным и крупным младенцем, и не смогла поклониться до земли при встрече с нагиней.
— Что… Но…
— Все уже в прошлом. Главное, что Рис выжил, остальное мне не важно.
— Но твои мужья…
— Тоже не важны. Единственный мужчина в моей жизни — мой сын. Даже если Ланграны возвратятся и начнут уничтожать нагов, меня это не озаботит. Да на здоровье, лишь бы сына не тронули.
— И ты ни разу о них не пожалеешь?
— О чем? — Каяна горько рассмеялась. — Что хорошего я от них видела? Спроси их, как меня зовут? Мне просто интересно, что они ответят.
Остальной разговор я не слышала, голоса все отдалялись, мир затягивал туман тяжёлого, беспокойного сна, после которого просыпаешься с ощущением, что наглоталась затхлой воды. А может мне и привиделся тот разговор, как привиделось, что Раф осторожно погладил ладошку и запястье с браслетом прежде, чем уйти.
Утро началось с вкуснейшего запаха яичницы с местными травами и тёртым солёным сыром, свежеиспечённого хлеба и кофе. За завтраком в компании уже родных девочек, настроение от отметки «безнадежность» поднялось до «к бою готов». А к моменту, когда мы выходили из норы, прочно укрепилось на значении «всех порву».
Во время завтрака было решено, что идем мы в центральный клановый дом все вместе. Как оказалось, попасть туда, еще ни каждому доведется. Круче только заглянуть в пещеры совета, где решались глобальные, важные для всех нагов, вопросы. Там же собирались все наги на период гроз, что показательно, человечек никто не брал.
Я осмотрела нашу компанию. Испуганная Миа, но старающаяся не подавать виду. Уверенная в себе Элина, что смогла оставить за плечами муторное и тяжелое замужество. Или это так влияла ипостась, что понемножку, но с каждым днем сильнее, проявлялась у девушки. Собранная, держащая «глаза в пол» Каяна, привыкшая быть
Узнать в мальчике того змееныша, что приполз к нам за помощью в обращении к богине, было практически невозможно. Я мысленно воспроизвела его образ из того дня и сравнила с тем, какой он сейчас. Никаких впавших глаз и синяков под глазами, облезающей лохмотьями чешуи и ссутуленных плеч. Очистившись от отравы, что сжирала его изнутри, парень пошел на поправку в бешеном темпе. Отоспался, отъелся, золотистый загар только подчеркнул красивые ярко-голубые глаза и клыкастенькую, белозубую улыбку. Но самое главное, появилась осанка, уверенность в себе. С каким осознанием своей правоты он вчера спорил со старшим родственником, и ведь добился своего.
Особого внимания просто требовала чешуя — предмет гордости любого нага. Это я запомнила, еще, когда выхаживали дядюшку Риса, который после своего фееричного появления в храме пропал и нигде не мелькал.
Уж не знаю, что сотворила наша кудесница, но ее стараниями хвост змееныша больше не шелушился и не облазил. Яркая, переливающаяся от голубого к темно-синему цвету, чешуя была очень крепкой. Глянцево блестела в свете солнца.
На этом фоне страшненькая, но нагленькая и упертая я, наверное, смотрелась очень комично. Но это не мешало мне идти с Рисом за руку и окидывать насмешливым взглядом сопровождающих. Этот торжественный конвой простоял у входа в нору с самого рассвета, но ни приблизиться, ни тем более войти, так и не смогли.
Нашу дружную компанию провели в большой зал, тот самый, где меня первый раз увидел Наарис. Изменения были на лицо. Три постамента вместо одного, три нагини вместо одной. Нагов в разы больше, а вот мужья, не вальяжно развалились на ступеньках перед пьедесталом старшей нагини, а стоят, расправив плечи, с правой стороны, между пьедесталами синей и черной нагинь. И не полуголые, демонстрирующие отметины, оставленные их любовницами, с которыми они развлекались. А одетые в плотные, глухие рубашки под горло, в цвет чешуи у черного и белые, у синих.
— Рис, что ты делаешь с человечками? — свекровь номер один вместо приветствия опять выдвигает претензии. — Забросил занятия и лечение, мне жаловались на тебя.
— А на то, что мальчика травят, а ваши лекари этого старательно «не замечают» вам не жаловались? — Война с порога? Ну, так кто им виноват. — Еще повезло, что со мной, возможно, лучшая травница в королевстве, которая смогла распознать отравление и вывести яд из организма мальчика.
— Это недоказуемо. Кто будет верить пустым словам человечек? — Прорезался голос у сидевшей слева от синей нагини. Неприятная коричнево-темно-зеленая чешуя, которой напоминала о подсохшей тине.
— Я могу доказать! — Рис сделал два шага вперед. — Я освоил «зеркальную память».
Несколько пасов руками и на сине черном фоне, как на экране события полуторанедельной давности.
Элина варит зелье, объясняет, зачем оно и как будет действовать, при этом многие наги кивают головой подтверждая, что знакомы с таким зельем. А потом Риса начинает выворачивать черной желчью. Элина командует мне приготовить отвар с сушеными ягодами, по типу барбариса, А Мие тащить воды и побольше.
Настороженная тишина стояла в зале. Наги даже не перешептывались. Да и как бы они не старались, отрицать что мальчик выглядит гораздо лучше, чем раньше никто бы не смог.