Танцующие в темноте
Шрифт:
— Я стараюсь, мам, честно, но от этого мне еще больнее.
— Я знаю, хорошая моя, я знаю, мы держали все в тайне все эти месяцы, так что нам осталось совсем немного.
— Я смогу выйти на прогулку, когда все закончится?
— Да, дорогая. Как только ты наберешься сил, мы пойдем на прогулку вместе.
В агонии Фло забыла о том, что, когда она наберется сил, она уйдет из дома на Бурнетт-стрит. Вместе со своим ребенком она будет жить где-нибудь в другом месте.
Позже ей никогда не приходило в голову спросить, сколько времени продолжалась пытка: час, два, три. Все, что она помнила — это адские спазмы, которые регулярно накатывались
— Постарайся не шуметь, вот хорошая девочка.
Отчасти она понимала, о чем идет яростный спор над ее головой.
— Это жестоко, — шипела Салли. — Вы обе жестоки до крайности. Этого я ожидала от нашей Марты, но ты меня удивляешь, мама.
И тогда странным холодным голосом мать ответила:
— Естественно, я очень сожалею об отсутствии акушерки, но настанет день, когда все вы, девочки, оставите этот дом, все трое. И я не хочу, чтобы до конца дней моих меня считали женщиной, у дочери которой родился незаконный ребенок, а ведь именно так ко мне будут относиться на улице и в «Легионе Марии», и я уже не смогу с высоко поднятой головой встретиться глазами с отцом Хафью.
Позже Салли требовательно спросила:
— А если у нее будут разрывы? Ей нужно будет наложить швы. Ради Бога, по крайней мере позовите доктора, чтобы он зашил ее.
— Раньше женщинам никогда не делали швов, — сухо ответила Марта. — Фло — здоровая девушка. У нее все заживет само по себе.
— Мне надо в туалет, — взмолилась Фло. — Принеси горшок, быстрее, или я сделаю все прямо в постели.
— Он идет! — напряженно сказала мать.
— Тужься, Фло, — прошипела Марта. — Тужься сильнее.
— Мне нужен горшок!
— Нет, он тебе не нужен, Фло. Это ребенок. Тужься!
Фло была уверена, что тело ее разорвется, боль стала такой сильной, что комната сделалась черной, в ней появились маленькие белые звездочки, танцующие по потолку. «Танцующие в темноте, — закричала она. — Танцующие в темноте. Танцующие…»
— О Господи! — Салли была на грани истерики. — Она сошла с ума. Смотрите, что вы наделали!
Это было последнее, что услышала Фло прежде, чем очнулась со странным привкусом во рту. Она очень-очень медленно открыла глаза, потому что веки казались ей безумно тяжелыми. За окном сияло солнце. Силы оставили ее тело, и она едва смогла поднять руки. Невероятно, но на мгновение она забыла о ребенке. И только когда увидела свой почти плоский живот, снова все вспомнила. Несмотря на безграничную усталость, она ощутила прилив возбуждения. Фло с трудом приподнялась на локтях и оглядела комнату, но единственной непривычной вещью была бутылка бренди на ночном столике. Вот чем объяснялся странный привкус во рту, хотя она и не помнила, чтобы пила его. Ребенка нигде не было видно.
— Мам, — позвала она слабым голосом. — Марта, Сал.
В комнату вошла мать. Она выглядела утомленной, но довольной.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Устала, вот и все. А где ребенок?
— Его унесли, дорогая. Марта понесла его к женщине, которая организовала усыновление. Очень приятная пара с нетерпением ожидала его появления, хотя им было вроде бы все равно, мальчик будет или девочка. Теперь он у них. Он будет одним из самых обожаемых детей в мире.
Это был мальчик, и его отдали! Сердце у Фло поднялось к горлу и бешено застучало. «Я хочу моего ребенка, — прохрипела она. — Я хочу его сию же минуту». Она попыталась встать с кровати, но ноги у нее подкосились, и она рухнула на пол. «Скажи мне, куда Марта отнесла его, и я верну его».
— Фло, дорогая моя! — Мать склонилась над ней и попыталась помочь ей встать на ноги, но Фло оттолкнула ее и поползла к двери. Если будет необходимо, она поползет по снегу в ночной рубашке, чтобы найти своего сына — сына Томми, их сына.
— Ох, Фло, моя дорогая, сладкая девочка, — запричитала мать, — разве ты не видишь, что так лучше для всех нас? Мы ведь так решили давным-давно. Тебе всего девятнадцать, и впереди у тебя целая жизнь. В твоем возрасте тебе не нужна такая обуза, как ребенок!
— Он не обуза. Он мне нужен. — Всхлипывая, Фло упала на пол. — Я хочу моего ребенка.
Вошла Марта.
— Дело сделано, Фло, — мягко сказала она. — Теперь пришло время забыть обо всем.
Они подхватили ее с обеих сторон и уложили обратно на постель.
— Давай, дорогая, — сказала Марта, — выпей еще пару ложек бренди, это поможет тебе уснуть и восстановить силы. Тебе будет приятно узнать, что никто из соседей не крутился поблизости, чтобы узнать, отчего прошлой ночью был весь этот шум. Это означает, что нам удался наш план, не так ли?
Почему, ну почему она не воспользовалась своим шансом, почему не убежала, надеясь, что, в конце концов, все образуется? Почему она не заявила с самого начала, что хочет оставить ребенка? Почему не вышла замуж за Альберта Колквитта?
Прошло несколько дней. В эти страшные, полные кошмаров, лихорадочные дни Фло оставалась в постели и снова и снова терзала себя одними и теми же вопросами. Она проклинала себя за отсутствие мужества: она была слишком испугана, чтобы убежать, предпочтя остаться в тепле и уюте своего дома со своей семьей, позволяя им думать, что она согласна на усыновление, чтобы избежать ненужных ссор. Она проклинала свое невежество, когда полагала, что, родив ребенка, вскочит с кровати и унесет его в неизвестность. Наконец, она проклинала себя за отказ Альберту из боязни причинить ему боль в отдаленном будущем.
Все время у нее болели руки от желания подержать своего маленького сына. Ненужное молоко засохло, груди затвердели, как камень, а внутренности будто ссохлись. Она не плакала — у нее уже не осталось слез.
— Как он выглядел? — как-то спросила она у Салли.
— Чудный маленький крошка. Я уверена, мама хотела бы, чтобы мы оставили его. Она плакала, когда Марта заставила его отдать.
— По крайней мере, мать держала его на руках, а мне не посчастливилось, — горько ответила Фло. — Я даже не видела его.
— Так всегда бывает, когда женщины отдают своих детей на усыновление. Им не позволяют видеть их, не говоря уже о том, чтобы подержать на руках, по крайней мере, так говорит Марта. Это называется «жестокостью во благо». Глаза Салли были полны сочувствия, но даже она не сомневалась, что так лучше.
— Похоже, Марта знает абсолютно все.
Фло отказывалась разговаривать с Мартой, пока та не расскажет, где находится ее сын.
— Мне самой пришлось привыкать к этому, — весело и как-то несерьезно сказала Марта, — да я и не могу сказать тебе, даже если бы хотела, потому что имена приемных родителей хранятся в тайне. Я знаю только то, что у ребенка есть мама и папа, которые его любят. Радуйся, а не грусти. Приемные родители смогут дать ему то, чего ты никогда не дала бы.