Танцующие в темноте
Шрифт:
Этого не могло быть! На мгновение я закрыла глаза, а потом тихо сказала:
— Я не люблю тебя, Джеймс.
Его голубые глаза засверкали. Он занес надо мною свой огромный кулак, готовый обрушить его на меня.
У меня все поплыло перед глазами. Я снова ощутила себя маленькой девочкой, снова захотела стать невидимой, я ждала, склонив голову, когда на меня обрушится удар. Не было никакого смысла убегать, потому что куда бы я ни пошла, где бы я ни спряталась, мой отец все равно найдет меня, и тогда наказание будет более суровым. Мне захотелось заплакать, потому что такова была
Удара не последовало. Головокружение прошло, мир вокруг снова обрел реальные черты. С тем периодом моей жизни было покончено. Я сделала шаг назад. Джеймс по-прежнему стоял, подняв кулак.
— Господи! Что со мной? — ужаснулся он.
— Какого черта, что здесь происходит? — Из спальни вышел Том О'Мара с голым торсом, застегивая на ходу брюки.
Лицо Джеймса стало пепельно-серым, плечи вдруг поникли.
— Как ты могла, Милли? — прошептал он.
Том не был таким высоким, как Джеймс, не отличался он и крепким телосложением, но прежде, чем я успела сообразить, что происходит, он одной рукой заломил Джеймсу руку за спину, другой схватил его за шиворот и грубо потащил к двери. Несмотря на недавнее поведение Джеймса, меня поразила неприкрытая жестокость этой сцены.
— Не надо, — вскрикнула я.
Дверь с грохотом захлопнулась. Потом я услышала, как Джеймс, спотыкаясь, поднимается по бетонным ступенькам. Я включила лампу, выключила верхний свет, уселась посередине дивана Фло, обхватив себя обеими руками и дрожа.
— В чем дело? — спросил из-за моей спины Том.
— А ты не догадался?
— Разве ты не сказала ему обо мне?
— Речь о тебе и не шла до тех пор, пока ты не появился, — вздохнула я.
Том уселся на диван рядом со мной и поставил стакан шерри на кофейный столик.
— Пей! — скомандовал он. — Это тебе поможет. Фло всегда пила шерри, чтобы успокоить нервы.
Невольно я улыбнулась.
— У меня создается впечатление, что Фло пила шерри по различным поводам.
Он дружески обнял меня. Впервые я не растаяла оттого, что он прикоснулся ко мне.
— Ну, так в чем там дело с этим парнем, которого я выставил? Это тот, с которым ты была на вечеринке?
— Да, но никакого «дела» нет. Он любит меня, а я не люблю его, вот и все. Теперь, когда он увидел тебя, ему станет еще хуже.
Я одним глотком выпила полстакана шерри. Слава Богу, Том оказался здесь. Даже если бы Джеймс успокоился, избавиться от него было бы сложно. Я подумала о том, как он едет домой, пьяный как сапожник. И во всем виновата я. В ту же секунду, когда он впервые заявил, что любит меня, я должна была ему объяснить, что не люблю его. Но ведь дело не в этом! Проблема Джеймса в том, что он избалован и испорчен, слишком привык к тому, что девушки сами бросаются ему на шею, и не может понять, что в этот раз его роковая привлекательность сыграла с ним злую шутку. Я отпила еще шерри, чувствуя тяжелую руку Тома у себя на плече. Надо было позволить ему ударить меня. Я просто стояла и смотрела. Мне и в голову не могло прийти, что Джеймс способен на такое. Он всегда был таким нежным. Я смотрела на лампу, ожидая появления девушки в красной шубке, и ненавидела Джеймса за то, что он принес страх и насилие в то место, которое я полюбила, где всегда чувствовала себя в полной безопасности. Я поклялась больше никогда не видеться с ним.
— Тебе лучше? — спросил Том. — Ты перестала дрожать.
— Намного лучше. — Я потерлась головой о его плечо. — У тебя было счастливое детство?
— Ничего себе вопрос! — Он немного подумал. — Пожалуй, да. Если учесть, что Фло здорово помогла мне.
— Каким был твой отец?
— Мой отец? О, он был добродушным стариканом. Никто с ним толком не считался, он всегда оказывался козлом отпущения — для бабушки, для моей матери и для меня, даже для компании, на которую работал. — Голос его стал жестким. — Вот почему я поклялся, что, когда вырасту, буду сам себе хозяином.
— А где твоя мать?
Он беспечно пожал плечами.
— Понятия не имею. Она сбежала, когда мне было лет пять. Свалила с каким-то парнем.
Я похлопала его по колену.
— Мне очень жаль.
— Не стоит, — равнодушно ответил он. — Насколько я могу судить, хорошо, что она убралась. — Он поцеловал меня в ухо. — А как насчет тебя?
— Что насчет меня?
— Ты была счастлива — как это ты выразилась? — в детстве?
— Иногда мне хочется родиться заново и начать все сначала.
— Ну, это же невозможно. Ты здесь и сейчас, и ничего изменить нельзя.
— Это инициалы твоей жены? — Я провела пальцем по вытатуированному сердцу у него на груди.
— Нет. Клэр все время уговаривает меня вывести татуировку. Это можно сделать лазером.
— У тебя есть дети?
— Две девочки, Эмма и Сюзанна. — Он приподнял брови, и я почувствовала, что в нем нарастает раздражение. — Это что? Допрос третьей степени?
— Я просто хотела узнать о тебе хоть что-нибудь, вот и все.
— Зачем? — холодно поинтересовался он.
С той же холодностью я ответила:
— Мне показалось, что было бы неплохо что-то узнать о человеке, с которым я спала всю неделю. — Я взглянула на него. — Неужели тебе ничего не хочется узнать обо мне?
— Ты классно трахаешься, а остальное меня не волнует.
Я оцепенела, потом отстранилась.
— Тебе обязательно нужно быть таким грубым?
Он притянул меня к себе.
— Чем меньше мы знаем друг о друге, тем лучше, понятно? — напряженно прошептал он. — Я могу быть грубым, но я не дурак. Я всегда серьезно относился к клятве, которую дал при вступлении в брак. Я люблю своих детей и не хочу испортить отношения с Клэр. — Он развернул меня, так что я оказалась лежащей у него на коленях, и развязал пояс моего халата. — Давай оставим все как есть. Если мы узнаем друг друга поближе, это может оказаться опасным.
Прикосновение его рук воспламеняло меня. Я сказала себе, что не собираюсь влюбляться в такого человека. Но он пробудил во мне чувства, которые спали до его появления. Его губы встретились с моими, и мы скатились на пол. Удовольствие, которое мы доставляли друг другу, было болезненно острым, и в какой-то момент, когда я почти потеряла голову от наслаждения и восторга, описать которые невозможно, я могла бы поклясться, что выкрикнула:
— Я люблю тебя!
Хотя, может быть, это был Том?