Танцующие в темноте
Шрифт:
— Я, наверное, пойду… Пора возвращаться на корабль. — Он застенчиво посмотрел на нее. — Это был очень приятый вечер, Фло. Мне действительно было очень хорошо.
— Мне тоже.
У двери он остановился, страшно покраснел и, запинаясь, пробормотал:
— Фло, можно, я тебя поцелую?
Она ничего не ответила, просто закрыла глаза и с готовностью подставила губы. Его губы нежно коснулись ее рта, руки обвили талию. Фло обняла его за шею и прошептала: «О, Джерард!» Он снова поцеловал ее, на этот раз крепче. Она не возражала, когда его руки неумело и нерешительно нащупали ее грудь. Она знала, что это может случиться. Это случалось
Спустя полчаса Джерард Дэвис встал с кровати Фло.
— Можно, я буду тебе писать? — попросил он, когда снова натянул свою форму. — Хорошо, когда тебя ждет девушка.
— Я бы очень этого хотела, Джерард.
— А можно с тобой встретиться, когда я снова буду в Ливерпуле?
— Конечно, милый. Но в любом случае не появляйся без предупреждения. — Она беспокоилась о том, чтобы одновременно не появилось больше одного из ее молодых любовников. — Хозяйка будет очень недовольна. Я дам тебе телефон прачечной, и ты сможешь предупредить меня заранее.
— Спасибо, Фло. — Затем он с благоговением произнес: — Это был самый чудесный вечер в моей жизни.
Джерард Дэвис был седьмым парнем, с которым она переспала. Фло серьезно считала, что вносит вклад в победу над врагом. Благодаря Томми О'Мара она узнала, что заниматься любовью — самая восхитительная вещь на свете, и хотела поделиться своим опытом с несколькими застенчивыми молодыми людьми, которым предстояло воевать за свою страну. Ее сердце переполняли чувства, когда она думала о том, что они пойдут сражаться и, возможно, даже погибнут, унося с собой воспоминание о том чудесном времени, которое они провели с Фло, красивой молодой женщиной из Ливерпуля, благодаря которой чувствовали себя такими особенными.
Для Фло важно было не забеременеть. Она как бы между прочим спросила у Салли, как предохраняются они с Джоком.
— Пользуемся презервативами. Их выдают морякам. Думаю, их можно купить и в аптеке, но не уверена. — Салли усмехнулась. — А тебе это зачем?
— Да так, просто интересно.
Фло даже представить себе не могла, что она пойдет в аптеку покупать презервативы, поэтому она вставляла губку, пропитанную уксусом. Однажды она слышала, как женщины в прачечной говорили, что это самый безопасный способ. Но Фло не оставляло ощущение, почти уверенность, что она уже никогда не будет иметь детей. Когда у нее забрали ее мальчика, способность рожать как бы увяла, сошла на нет.
Сразу после свадьбы Марты пришло письмо от Бел, где она сообщила, что ждет ребенка. «Естественно, я буду уходить из ВТС, — писала она. — Боба переводят в Северную Африку, поэтому я скоро вернусь в Ливерпуль. Мне надо будет найти какое-то жилье. Может быть, я смогу помочь тебе в прачечной, если будет какая-нибудь сидячая работа».
Фло сразу же ответила, что будет очень рада принять Бел у себя, пока она не подыщет жилье, и при необходимости сама придумает для нее сидячую работу в прачечной. Она купила две унции шерсти, чтобы связать детскую кофту, но в апреле пришло еще одно письмо. Бел писала, что у нее случился выкидыш. «Ты представить не можешь, Фло, что значит потерять ребенка. Я остаюсь в ВТС, хотя я так мечтала жить на площади Уильяма и работать в этой знаменитой прачечной».
Незаконченное вязание пришлось отложить. Как много потрачено времени на изготовление детских вещей, которые никто никогда не будет носить, печально думала Фло. Она написала Бел: «Я бы никогда не хотела этого узнать, но я могу представить, как это больно — потерять ребенка».
Фло гордилась тем, как она управляется с прачечной уже четыре месяца — с тех пор, как Стелла Фриц вернулась в Ирландию. Кроме сестер-близнецов Холбрук теперь у нее работали две молодые матери-подруги, каждая по полдня. Лотти приходила в полдень вместе с несколькими крепкими карапузами в большой черной коляске, а Мойра забирала их домой. Чернорабочей она взяла Пегги Льюис, женщину ростом всего метр сорок. Ей приходилось уходить пораньше, чтобы успеть приготовить поесть трем своим парням, работавшим в доках и приходившим домой голодными, как волки, готовые съесть даже мебель, если не было еды.
Когда мальчишка-разносчик Джимми Кромер, нахальный, но надежный сорванец, сказал, что он увольняется, потому что ему предложили работать со строителями и будут платить на пять шиллингов в неделю больше, Фло немедленно повысила ему зарплату на десять шиллингов. Джимми пришел в восторг:
— А если я останусь, можно, я сделаю на своей коляске надпись «Прачечная Уайта»?
— Конечно, дорогой. Если сможешь написать красиво и без ошибок.
Каждую пятницу Фло просиживала в конторе, разбираясь с финансами. Она откладывала зарплату, а остаток относила в банк. Обычно бывало несколько чеков от крупных клиентов. Она переводила все на счет Фрицев, а затем составляла отчет, в котором точно указывала, сколько денег получено и сколько потрачено, и посылала этот отчет Стелле Фриц в графство Керри. Внизу она обычно приписывала небольшое сообщение: в прачечной все нормально, с домом никаких проблем, мойщик окон по-прежнему приходит раз в месяц и вообще все в порядке. Она хранила все свои личные счета от газовой и электрической компаний со штампами «Оплачено» на тот случай, если возникнут какие-то недоразумения.
Стелла не раз признавала, что Фло приходится напряженно работать, чтобы поддерживать бизнес и присматривать за домом. Наверное, сама Стелла очень занята тем, что дышит здоровым чистым воздухом и поглядывает в окно, думала Фло. В отсутствие начальства, которое могло бы и возразить, она сама повысила себя в должности — она вспомнила о хранившемся в конторском шкафу белом халате управляющей с красной вышивкой на нагрудном кармане. Он находился там всегда, сколько она помнила, вместе с другими старыми вещами, которые заказчики забыли забрать.
— Ты выглядишь потрясающе, дорогая! — воскликнула мама. Она часто заходила в прачечную по дороге на работу или с работы. — Управляющая в двадцать лет! Кто бы мог подумать! — Фло изо всех сил старалась не загордиться.
— Кстати, я вспомнила, — продолжала мама, — мы тут на днях говорили о тебе. Через две недели — восьмого мая, — твой день рождения. Двадцать один год. Марта и Сал отмечали свои дни рождения. Мы должны хотя бы скромно отпраздновать и твой, выпить за твое здоровье и все такое. Ты не против, дорогая?
— И где мы будем праздновать мой день рождения?
— Дома, конечно, где же еще, милая?
Фло упрямо покачала головой.
— Мам, я не приду домой, пока там Марта.
— Ох, дорогая моя! — На мамином лице отразилось огорчение и раздражение. — Когда же закончится эта твоя вражда с Мартой? Она все-таки ждет ребенка. Не могу дождаться рождения первого внука, — бестактно добавила она, как будто Хью О'Мара никогда не существовал.
— Мам, Салли говорила мне о ребенке, и между мной и Мартой не вражда. Я не знаю точно, что это такое.