Танцующий горностай
Шрифт:
Александра понимала, почему он не хочет верить. Андрей и сам был врачом – да и просто хорошим человеком, который старался держаться подальше от криминала, даже когда жизнь делала это предельно сложным. В версии Александры приходилось принимать слишком много худших сторон человеческой природы, вот он и сопротивлялся до конца.
Александра открыла отчет Натальи Соренко, который переслал ей Ян, и показала Андрею.
– А как тебе это? Вот это может быть закономерным состоянием мальчика, который получил при аварии как раз те травмы, прошел определенное лечение, но так и не выжил? Кто из этих мальчиков больше похож на пострадавшего в аварии Тимура Максакова – этот, мертвый, или пациент Милютина?
Здесь даже Андрей вынужден был сдаться. Травмы совпадали настолько идеально, что держаться за версию с совпадением или неверными выводами врачей больше не получалось.
– Мертвый, – ответил Андрей. – Что ты намерена делать дальше?
– Я пока не знаю, официальных оснований для возбуждения дела против Максакова пока что нет… Но просто так я это уже не оставлю.
Глава 4
Большую часть времени близнецы были на одной волне, однако Яна не удивляло то, что они настолько сильно разошлись во мнениях сейчас. Версия, которую предлагала Александра, казалась не просто жестокой – бессмысленной в своей жестокости.
Если Максаковы хотели избавиться от сына, им не нужно было убивать его, достаточно было просто не лечить. Если же кто-то из них убил ребенка случайно или из жалости, спасая от незавидного будущего, скрыть это можно было куда проще, без постановок с садовыми скульптурами. Мальчик был в тяжелом состоянии, все это знали. Если бы он погиб, несчастным родителям не стали бы задавать лишних вопросов.
Но вся эта история с подменой… немыслимо сразу по многим причинам. Поэтому Ян и не готов был верить. Что же до упрямой веры Александры… тут тоже все по-своему логично. В истории его сестры было нечто общее с историей Тимура, хотя сама Александра не указывала на это. Возможно, она даже не замечала.
Ее ведь тоже в свое время «заменили». Отец притащил откуда-то труп, отдаленно похожий на Александру, назвал ее именем – и все поверили. Никому и в голову не могло прийти, что Михаил способен врать о таком. С Тимуром поступили так же, если не хуже. Мальчика просто стерли из реальности, его смерть оставили незамеченной, его страдание закрасили радостью от «чудесного выздоровления». У родных и близких отняли право плакать о нем. Возможно, Александра не проводила такую параллель, однако на уровне подсознания наверняка заметила сходство.
Оставалось понять, что же делать теперь – когда сделать ничего нельзя. Официально семью Максаковых ничто не связывало с мумифицированным трупом. Их ребенок был жив и здоров, не было ни одного указания на их причастность к убийству мальчика, до сих пор числившегося неизвестным. Что можно было использовать против них, портрет? Сойдет за подтасовку. Работу программы распознавания лиц? Ян сказал сестре правду: никто не воспринял бы такую программу как улику, слишком уж низкий процент точности. Медицинские документы, добытые откровенно незаконно? Это скорее принесет вред Андрею, чем пользу расследованию.
Самый простой путь к правде казался очевидным: провести тест ДНК, доказать, что мумифицированный ребенок – это Тимур Максаков, дальше действовать уже со знанием этого. Вот только Ян не видел ни одного способа принудить родителей мальчика к такому тесту, а сами они вряд ли согласятся. Александра считала, что как минимум мать Тимура знает правду. Так что действовать нужно было осторожно.
Даже Александра, обычно рвущаяся вперед без оглядки, здесь вынуждена была притормозить – но не сдаться. Она куда-то уехала, а вернулась через пару часов, довольная, и продемонстрировала брату связку ключей.
– По-моему, ты воспринимаешь фразу «ключ к разгадке» слишком буквально, – проворчал Ян. – Это еще что такое?
– Мое место жительства на ближайшие дни. Я понимаю, что мы никак не можем вызвать Максаковых на допрос. К ним только подойди – и получишь по шапке… Но никто не запрещает нам находиться рядом с ними. Я решила проверить, не сдается ли какой-нибудь дом в том же поселке – и вуаля. Летом эти коттеджи нарасхват, туда не пробиться, а вот в октябре желающих пожить за городом куда меньше.
– И не без причины. Ты ведь понимаешь, что я там поселиться не смогу? Мне на работу нужно ездить, вообще-то.
– А тебя никто и не приглашает.
– Андрей тоже вряд ли сможет.
– Я знаю, – отозвалась Александра. – Опыт показывает, что мы с Гайей вполне неплохо справляемся вдвоем.
– И что, святости Андрея хватило, чтобы отнестись к этому с пониманием?
– Он еще не знает. Но когда узнает, уверена, всего хватит. Он ведь понимает, что это для дела!
Ситуация была безобидная, и все равно Яну виделся в этом подвох. Сестра готовилась к переезду на неопределенный срок с чем-то подозрительно похожим на радость – даже понимая, что у Андрея не каждый день будет время приезжать к ней. Это не могло не настораживать.
– У вас все в порядке?
– Ой, перестань, – поморщилась Александра. – Ты сейчас крадешь роль Нины!
– Ну а как иначе, если ты очевидно сбегаешь от Андрея?
– Я не сбегаю! С чего бы мне сбегать?
Тут объяснения и правда не было. Ян осознавал, что его сестра – личность непростая, с прошлым, которое никогда не перестанет давить незримым грузом. Но с Андреем они прекрасно поладили и пережили достаточно, чтобы их отношения можно было назвать серьезными и стабильными. Даже на похоронах отца Александра очевидно нуждалась в поддержке своего спутника.
Конец ознакомительного фрагмента.