Танцующий в темноте
Шрифт:
— Продолжай так смотреть на меня, и мне понадобятся новые швы перед встречей.
Она прикусывает губу, но опускает взгляд. Интрига и чувство вины. Интересное сочетание. Она думает, что сделала что-то не так прошлой ночью. И все же ей это понравилось.
Она так усердно старается спрятаться. Мне становится любопытно, кто вообще заставил ее думать, что она должна это делать.
Как только я полностью одеваюсь, я подхожу к комоду и беру свой телефон, открывая сообщение от Феликса.
— Пошли, — бормочу я, не поднимая глаз.
— Но я непрезентабельна. Мне
Я выгибаю бровь, затем перевожу взгляд на нее.
— Ты не что?
Она переминается с ноги на ногу, обводя жестом свое лицо и ноги.
— Не презентабельна. Для тебя.
Когда я ничего не говорю, она добавляет:
— Прическа, макияж, ногти…
Я оглядываю ее с ног до головы. На ней ее униформа — облегающее черное платье и туфли на каблуках. Немного хреново, потому что это то же самое, что Катерина носила в студии, но у всех есть проблемы, и мы перестали пытаться разобраться в наших давным-давно. Ее волосы распущены, черные и длинные. Губы мягкие и пухлые. Легкие веснушки, которых я раньше не замечал, покрывают скулы и переносицу. Голубые глаза яркие и сосредоточены на мне, именно там, где они и должны быть. По моему, она выглядит чертовски идеально.
Я провожу ладонью по подбородку, мой взгляд возвращается к этим губам. Прошлой ночью я впервые попробовал их на вкус, но этого было недостаточно. Я хотел открыть ее рот своим языком. Я хотел взять и эту ее часть тоже.
Но я не целую. Это единственная черта, которую я не перейду, даже с ней. Поцелуи — это интимно, я ими не занимаюсь.
Отрывая взгляд от ее рта, я поворачиваюсь и направляюсь к двери.
— Ты в порядке, — бормочу я, глядя прямо перед собой, когда мы выходим. — Больше никаких посещений спа, понятно?
Наступает пауза, мои слова эхом разносятся по коридору, пока она плетется за мной.
— Я понимаю, — мягко говорит она.
Что-то в ее тоне заставляет мои плечи напрячься. Он теплый и ласковый, две вещи, которым не место рядом со мной. Я сделан изо льда, из места, куда уходят умирать теплые вещи.
Сжимая кулак, я останавливаюсь прямо перед дверью кабинета Райфа. Когда я наконец смотрю на нее, я знаю, что выражение моего лица такое же холодное, как и моя душа, если бы она у меня была. Но в ту секунду, когда я замечаю, что ее широко раскрытые глаза уже прикованы ко мне, подбородок вздернут, а нижняя губа прикушена, невысказанные слова, которых я не ожидал, болезненно обжигают мой разум.
Вместо того, о чем думаю выходит следующее:
— Ты здесь, потому что я твой хозяин.
Я не могу функционировать без тебя.
— Твой долг — служить мне.
Я прикован к каждому твоему движению.
— Вот и вся херня, что от тебя требуется.
Ты все, что здесь важно, блядь.
Ее взгляд скользит к моему сжатому кулаку, и когда она снова поднимает его, чтобы встретиться с моим, она медленно кивает.
— Да, хозяин.
Жар обвивает меня, напрягая мышцы, когда ее голос звучит в моих ушах. Напрягая челюсть, я открываю дверь.
—
Ее губы изгибаются, прежде чем она проходит мимо меня и направляется к моему обычному креслу, по диагонали от пустого стола Райфа. Все еще стоя в дверном проеме, я перевожу взгляд с Гриффа на Феликса.
— Где он?
Феликс подносит свой стакан виски к губам.
— В доме напротив. Мы получили еще одно предложение о выкупе. Он закрывает его.
Грифф хмыкает, когда его взгляд обследует Эмми, останавливаясь на каждом изгибе, и мои глаза сужаются.
— Ты не можешь смотреть на нее, — ворчу я, проводя пальцами по ножу в кармане.
Чувствую, что Эмми наблюдает за мной, но я сосредоточен на Гриффе.
Он переводит внимание на меня и хмурится.
— С каких это пор ты принимаешь за меня решения?
— С тех пор, как ты нарушил правила и потерял право создавать свои собственные.
Он рычит, но молчит.
Как только я направляюсь к Эмми, дверь позади нас открывается. Райф заходит внутрь и направляется к своему столу, замедляясь на полпути, когда замечает, что Эмми прислонилась к моему стулу. Я стискиваю челюсти. Будучи профессионалом, я планировал дождаться окончания встречи, чтобы закончить то, что он начал вчера. Но одно неверное движение, и этот надуманный план полетит ко всем чертям.
Типичный Райф, он открывает рот еще до того, как обходит свой стол.
— Ну, разве это не мило.
Он ухмыляется, переводя взгляд между нами, и я инстинктивно придвигаюсь к ней ближе.
— Должен сказать, я впечатлен, что ты все еще держишь себя в руках, брат. Должно быть, киска соткана из магии.
Он подмигивает ей, затем проводит тыльной стороной пальцев по свежему порезу, который я оставил у него на щеке.
— Собираюсь проверить это на себе…
Я оказываюсь позади него прежде, чем он заканчивает предложение. Завожу его руки за спину и ногой толкаю к столу, заставляя двигаться. Выхватив свой нож, я держу его свободной рукой менее чем в сантиметре от вены на его шее.
Грифф встает, готовый к бою. Феликс остается на своем месте и допивает остатки виски.
Глубокий смешок Райфа заставляет нож коснуться кожи.
— Наконец-то, — стонет он. — Да, старый друг. Выброси ключ и выходи поиграть.
На моих губах появляется сухая улыбка. Я сжимаю его крепче.
— Не сегодня, брат. Эта месть не моя.
В комнате воцаряется тишина, и Феликс ерзает на своем стуле, наблюдая, как я перевожу взгляд на Эмми. Замешательство проступает на ее лбу, глаза прикованы к моим в немом вопросе.
Убирая нож от шеи Райфа, я протягиваю его ей.
— Порез за порез.
Райф не был тем, кто вспорол ей живот, но с тем же успехом мог им быть. И со всем тем дерьмом, которое он навалил на нее с момента ее приезда, я знаю, что она горит желанием заставить его заплатить.
Она тяжело сглатывает, когда переводит взгляд с ножа на Райфа. Я чувствую гнев, пылающий, как огонь, под его кожей.
Его глаза превращаются в щелочки. Он упирается в меня плечом, но я удерживаю его на месте.