Танцы на снегу

Лукьяненко Сергей Васильевич

Толпа охнула.

Тьен презрительно посмотрел на штатского, который поймал тросик и набросил ему на шею петлю. И снова стал смотреть поверх голов.

– Это нечестно… – прошептал Лион. – Это позорная смерть, когда вешают!

Тем временем один из штатских вышел на край помоста и заговорил. Голос его повторяли какие-то невидимые громкоговорители, и он гремел над всей площадью. Что там над площадью, его, наверное, над всей столицей было слышно!

Штатский на самом деле оказался прокурором Аграбада. Он зачитал постановление трибунала, в котором говорилось, что Сянь Тьен, гражданин Авалона, проникший на планету Новый Кувейт, входящую в

Федерацию Инея, представил документы, по которым он являлся охранником личного представителя Императора, прибывшего на Новый Кувейт с посольской миссией.

Однако, будучи принятым со всем свойственным Федерации гостеприимством, гражданин Сянь Тьен отплатил злом за добро. Тайно покинув отведенный ему номер в гостинице, он проник на территорию столичного центра водоснабжения и был задержан охраной при попытке отравить очистные сооружения. Дальнейший анализ показал, что в пронесенной им пробирке находился штамм язвенной чумы, страшного заболевания, которое погубило бы миллионы жителей Нового Кувейта. Расследование также установило, что Сянь Тьен является так называемым фагом, членом тайной террористической группы, подчиняющейся лично Императору. По решению трибунала диверсант Сянь Тьен лишен дипломатической неприкосновенности и приговаривается… – тут толпа вообще забыла, как дышать, – к смертной казни через повешение. Каковое повешение и будет осуществлено путем помещения шеи Сянь Тьена в петлю на прочном канате стометровой длины, другой конец которого закреплен на судебном флаере, который находится на высоте сто метров и по команде прокурора наберет высоту двести метров…

Все слова прокурора были понятные, но очень неуклюжие, как в старых исторических хрониках. И голос тоже был торжественный и мрачный, как в старых фильмах.

Потом прокурор спросил Сянь Тьена, есть ли ему что сказать и не хочет ли он высказать свое последнее желание – попросить сигарету, алкоголь, наркотик или помощь священника любой общепризнанной конфессии.

Фаг глянул на него, покачал головой и снова стал смотреть над толпой.

Лион уткнулся лицом мне в плечо, и я понял, что он не будет смотреть на казнь. Сейчас он был совсем не такой, как утром, когда дрался с мальчишкой из колледжа.

Вперед выступил еще один штатский, и толпа разразилась рукоплесканиями.

Оказалось, что этот человек средних лет – и есть султан, правитель Нового Кувейта. Он немного порассуждал о вероломстве, милосердии и справедливости, а потом сказал, что все хорошо обдумал и решил не пользоваться своим правом помилования.

Толпа зааплодировала.

И вдруг все принялись так орать, что даже Лион повернулся к помосту. Ясно было, что это еще не казнь, что это нечто совсем другое, но, может быть, это важнее любого правосудия.

А из-за спин штатских вышла вперед невысокая женщина в простом длинном платье, высоких кружевных перчатках и с вуалью на лице.

– Владетельница! – завопил Лион с восторгом. – Госпожа президент!

Толпа бушевала.

Меня чуть не сбили с ног – так все напирали к помосту. Рядом и кричали, и плакали, и смеялись от восторга. Женщин и детей – все-таки дети в толпе тоже были – поднимали на руках и сажали на плечи, чтобы они могли рассмотреть президента Инну Сноу получше. Меня внезапно тоже подняли на руки, и я оказался на широченных плечах какого-то солидного мужчины с перекошенным от восторга лицом. Он плакал и смеялся одновременно.

– Смотри, малец! – крикнул он мне. – Смотри, запоминай!

И тут же, начисто забыв обо мне:

– Госпожа президент! Госпожа президент!

Делать было нечего. Я смотрел. Рядом какой-то хиленький на вид молодой парень точно так же поднял и усадил на плечи Лиона. Оглядевшись, я понял, что это всеобщий порыв – люди не только хотели посмотреть на Инну Сноу сами, но и помочь увидеть ее другим. Вот невдалеке подняли и держат на руках очень даже взрослого мужчину – он маленького роста, и ему было бы плохо видно.

А мы еще собирались напасть и освободить Тьена!

Какие же мы глупые и наивные… Эта толпа растерзала бы нас на части, на мелкие кусочки, на молекулы, только посмей мы напасть на людей, стоящих на помосте!

– Что же ты молчишь, не стесняйся! – крикнул мне поднявший меня мужчина.

И я не посмел молчать.

– Инна Сноу! Инна Сноу! – стал кричать я. – Вла-де-тель-ни-ца! Гос-по-жа пре-зи-дент!

Толпа безумствовала. Инна Сноу, подняв одну руку, приветствовала подданных.

Потом она подняла вторую руку – и сразу же все замолчали.

– Зло порождает зло, добро – добро, – сказала Инна Сноу. Ее голос тоже усиливали, но почему-то казалось, что она говорит почти шепотом. Очень задушевно и не с толпой – а только со мной. И еще голос как-то странно, но знакомо вибрировал, будто все время меняя интонации и тембр.

– Владетельница… – прошептал я. И даже не услышал – почувствовал, как каждый на площади выдохнул это слово, как легкий гул прокатился по улицам Аграбада.

– Этот человек пришел к нам со смертью. Страшной, мучительной смертью для каждого гражданина Аграбада. Я не боюсь за себя, ведь я не могу умереть. Но он принес смерть вам. Моим друзьям. Моим детям. И самое простое, самое справедливое, что возможно сделать, – это казнить человека по имени Сянь Тьен.

Толпа молчала, толпа ждала. Инна Сноу посмотрела на Тьена – и отвернулась.

– Но будет ли это настоящей справедливостью? Я хочу посоветоваться с вами. Этот человек – фаг. Генетически модифицированный убийца, террорист, выращенный в лабораториях Авалона. Он никогда не знал своих родителей. Его геном – мозаика из генов, собранных у десятков людей. С младенчества его учили убивать и предавать. Его лишили человеческих чувств, воспитали безжалостным и беспощадным, не способным ни любить, ни страдать. Он – лишь инструмент в руках трусливой продажной власти, чувствующей приближение своего конца. Да, Империя готова залить всю галактику потоками горячей человеческой крови, оставить нас беззащитными и истощенными перед лицом чужих рас. Но станем ли мы добавлять хотя бы одну лишнюю каплю крови в этот поток? Я понимаю, как мал шанс, что этот человек изменится. Но этот шанс есть. Можем ли мы позволить себе милосердие? Достаточно ли мы сильны? Верим ли в себя? Готовы ли прощать?

Толпа молчала. И я молчал. Я не знал, как ответить. Надо было, чтобы владетельница подсказала, объяснила, чего я хочу – казни Тьена или милосердия.

– Мы не ответим злом на зло, – совсем уж прошептала президент.

Я вздрогнул и закрыл глаза, сообразив, о чем думаю. Что за наваждение? Она ведь говорит глупости, эта Инна Сноу! Это демагогией называется! Какое еще «зло порождает зло»? Не мог Сянь Тьен заразить всю планету смертельной болезнью, не стал бы он такое делать! Зачем для этого нужен человек-террорист? Бросил с орбиты маленькую ледяную капсулу, чтобы растаяла в воздухе над столицей, – и все! И вовсе фаги не бесчувственные и безжалостные! И не хочет Империя воевать ни с кем!