Танцы на снегу
Шрифт:
— Понимаю. Но все равно боюсь умереть.
— Это проделки жизни. Жизнь хочет держать тебя в своей власти как можно дольше — она не любит никого выпускать из своей хватки. Поэтому она, пока сильна в тебе, пугает тебя смертью. Она внушает, что смерть ужасна. Ее девиз — как бы ни жить, лишь бы жить. А это неправда. Каждый день мы боремся за жизнь и прилагаем все силы, чтобы избежать того, о чем ничего не знаем. Жизнь — большая тиранка, мой друг, и не исключено, что она-то и есть наш главный враг. Может быть, смерть — это поле со сладкой морковкой, по которому ты идешь
— Значит, ты не хочешь, чтобы я с тобой оставался, — подытожил Кувырок. — Что же, мне уйти? Поискать другую заячью колонию?
— Да нет, оставайся пока. Просто имей в виду, что я часто бываю в дурном настроении и не всегда буду под рукой. Смотри правде в глаза, Кувырок, заяц и еж — необычная парочка. Другие звери будут смеяться и дразнить нас. Меня-то не волнует, а ты у нас впечатлительный, хочешь, чтобы тебя любили. Мне все равно, мне хватает компании моих блох, а вот ты…
Кувырок задумался. Уходить сразу или остаться, несмотря на предупреждение? Ни одна из этих возможностей ему особенно не улыбалась. Он решил пока что поспать. Бывает, что, хорошенько вздремнув, смотришь на вещи совершенно иначе. Утро вечера мудренее. Иногда новый день приносит неожиданные возможности.
Так оно и случилось — следующее утро началось с большой неожиданности.
Солнце уже поднялось довольно высоко, когда Кувырка разбудила Джитти.
— Вставай, тут к тебе пришли.
Кувырок выскочил из норы и увидел Стремглава.
— Слушаю тебя, — произнес он с холодком.
Стремглав опустил глаза, глубоко вздохнул и сказал:
— Я пришел просить тебя вернуться на Букерово поле.
— Да? Чтобы вы меня снова пинками выгнали?
— Мы просим извинить нас. Мы были неправы. Мы хотим, чтобы ты к нам вернулся.
— А я, может быть, теперь не желаю.
Стремглав, казалось, очень огорчился.
— Мы тебя очень просим.
Джитти, которая с интересом слушала разговор, решила вмешаться.
— Погоди-ка, Стремглав! Ты ведь не всю правду говоришь, верно?
— А ты что, ведьма? Можешь мысли читать? — рявкнул на нее Солнечный заяц.
Джитти сердито фыркнула и оскалила зубы.
— Ты со мной таким тоном не разговаривай! Я тебе не русак! Вот откушу тебе нос и на задние ноги порчу напущу! Ясное дело, ты не просто так зовешь Кувырка назад. Что-то за этим скрывается, иначе ты не явился бы так быстро и не стал бы его умолять. Это так же бросается в глаза, как эта бело-черная нашлепка, которую ты называешь хвостом. Ну-ка, выкладывай, в чем дело!
Стремглав, казалось, растерялся. Он стоял, переминаясь с лапы на лапу. Кувырок понял, что Джитти права и зайцы не просто раскаялись в нарушении законов гостеприимства. Что-то за этим скрывается.
— Ну-с, — строго сказал он, — я тебя слушаю.
Стремглаву деваться было некуда. Он снова вздохнул.
— Понимаешь, дело в том, гм-гм… — Каждое слово давалось ему с трудом. — Мы хотим, чтобы ты вернулся и… э-э… научил нас рыть эти ваши норки. Ну, такие, как вы, горные зайцы… В общем, так. Если не возражаешь.
— Как! — воскликнула Джитти. — Вы выгнали его за то, что он вырыл норку, а теперь хотите, чтобы он вернулся и вас научил? Где здесь смысл?
— Какой может быть смысл, когда Убоище над головой летает! — ответил Стремглав. — Тут уж не до смысла и не до приличий. Все, что может помочь нам уцелеть, годится, даже кроличьи штучки.
В глазах Джитти зажегся огонек.
— Ах, вот оно значит как! — протянула она.
— Что? Что такое? — Кувырок ничего не понял.
Джитти выкатилась вперед и стала нос к носу со Стремглавом.
— Ну-ка, расскажи, что случилось нынче перед рассветом? Убоище прилетело, верно? И кто-то из вас уцелел, потому что спрятался в нору Кувырка, так?
Стремглав, пряча глаза, кивнул.
— Примерно так. Близилось утро, начинало светать, и тут прилетело Убоище. Мы его, конечно, не слышали, но Камнепятка поймала краем глаза его тень, завизжала и прыгнула куда глаза глядят. Случайно она приземлилась рядом с твоей норой, Кувырок, и со страху заскочила туда. Еще полсекунды — и Убоище схватило бы ее.
— Значит, у вас сегодня все уцелели? — спросила Джитти.
— Нет, потом-то оно вернулось и унесло зайчонка, но дело не в этом. Разве ты не понимаешь, что произошло? Впервые за все время спасся тот, на кого Убоище уже нацелилось! Это надо бы отпраздновать! И мало того, Камнепятка говорит: чуть высунь голову из твоего туннеля, и все поле видно. Замечательно придумано — такая короткая перевернутая арка в земле — и спину зайцу прикрывает, и не страшно, потому что открыто с обоих концов. Прости нас, Кувырок, зря мы на тебя напустились. Меня Лунная сама за тобой послала. Просит тебя прийти и помочь каждому вырыть себе такую же норку. Глядишь, и выживем! Ну, что скажешь? Я-то тебя пойму, если откажешься. Мы, конечно, позорно с тобой обошлись. Но ты нам нужен, Кувырок, в тебе наше спасение.
Джитти снова нашла нужным вмешаться.
— Не знаю, не знаю, Стремглав. Мы с этим зайцем очень хорошо поладили. Мы сейчас как раз говорили о том, как чудесно будет жить вдвоем и заботиться друг о друге, правда, Кувырок?
— Чего-чего? — Кувырок растерялся. Ведь только что Джитти говорила ему совсем другое. Потом он разглядел, что ежиха моргает ему из-за спины Стремглава, и до него дошло. — Ах, ну да, вот именно, хорошо поладили. Не уверен, что смогу ее покинуть после наших взаимных обещаний.
Стремглав поразился:
— Как? Ты предпочтешь остаться здесь с ежихой, а не присоединиться к своим собратьям?
— Чем это тебе ежи не нравятся? — возмутилась Джитти.
— Ничем! Но он-то ведь заяц!
— Я предпочту остаться там, где меня любят и ценят, а не идти туда, где я в тягость и всех раздражаю, — заявил Кувырок.
— Слушай, — сказал Стремглав, — я тебя уверяю, что все тебе будут рады. Слово тебе даю. И я лично пригляжу, чтобы ты ни в чем не нуждался и к тебе относились с должным уважением. Ты нам нужен, Кувырок, и я весь свой авторитет употреблю, чтобы ты жил с нами. А если тебя опять попросят уйти, я уйду с тобой. Ну, как?