Танцы на снегу

Килворт Гарри

Тогда и построили эту церковь приземистую, с толстыми прочными стенами, способными выдержать нападение заморских разбойников. Громадные камни для постройки доставили по воде с севера и скрепили местным цементом. Когда-то серый, живой, дышащий камень за многие столетия почернел, уплотнился, умер. Эти стены видели, как вытаскивают из уединенных лачуг визжащих ведьм и колдунов, как их предают огню или швыряют в реку. Так же расправлялись с четвероногими сообщниками чародеев — котами, козлами, кроликами и зайцами. Помнили черные камни и другое: случалось, церковные пастыри

сами сходили с истинного пути и неведомо для себя служили темным силам, которым призваны были противостоять. Но прежние бури улеглись, и сейчас церковь посещали только ради службы или тихой молитвы. Много столетий со времен тех, кто привез в эти края заячьих родственников, нога завоевателя не ступала на церковный порог. Толстые стены не укрывали больше ни золота, ни прочих мирских ценностей — только духовные сокровища.

Двигаясь в темноте вдоль стены, Кувырок обогнул колокольню и очутился перед деревянным порталом. Как и следовало ожидать, большие резные двери были плотно притворены. Внутри, однако, горел свет, а это значило, что либо там кто-то есть, либо кто-то должен прийти. Кувырок запасся терпением и притаился у дверей.

Ждать пришлось долго. Наконец послышалось шарканье шагов по гравию, и кто-то вошел в кладбищенские ворота. На поясе человека в такт шагам бренчали ключи. Кувырок затаил дыхание. К железному кольцу на двери протянулась рука, повернула его. Тяжелая дверь со скрипом отворилась. Вслед за человеком, держась у самых его ног, Кувырок бесшумно скользнул внутрь и оказался на холодном каменном полу церкви.

Чтобы увидеть зайца, человеку пришлось бы обернуться и наклониться, но он, естественно, не стал этого делать — с какой стати? Кувырок шмыгнул под скамью. Загасив все свечи, человек вышел и запер за собой дверь. Кувырок слышал, как со скрежетом поворачивается ключ в замке, как замок щелкает, как вынимается ключ.

Долгие сырые зимы, сотни протекших зим оставили на стенах слабый запах плесени. Пахло древностью, словно воздух внутри церкви сохранился со времен постройки, словно все, что находилось внутри, принадлежало прошлым столетиям и не имело ничего общего с современным миром, лежащим снаружи, по ту сторону церковных стен.

Кувырок вышел в проход между деревянными скамьями. Это дерево давно забыло, что некогда было плотью живых существ — деревьев, — оно пропиталось запахом святости, утратило возраст, оно блестело, отполированное телами сидящих, и казалось, что его блеск идет изнутри. В тусклом свете, проникающем через цветные стекла витражей, Кувырок рассмотрел на полу медную плиту с рельефной человеческой фигурой. У человека была чешуя, как у рыбы, и странная остроконечная голова. В одной руке он держал меч, в другой щит. Ступив волосатыми пятками на плиту, Кувырок удивился, какая она холодная.

В церкви было много необычного и чудесного, но больше всего Кувырка поразил столб с перекладиной — на стене, над алтарем, покрытым бело-золотой тканью. Постепенно умному зайцу открылось назначение этого предмета. Это был столб-виселица, такой же, как тот, на который человек с трактора вешал кротов и грачей. Только на этом столбе висел, раскинув руки, человек. Кто-то прибил его руки и ноги к столбу большими гвоздями. В неярком звездном свете трудно было рассмотреть лицо, но Кувырку показалось, что он различает на нем муку и одновременно покой.

Заяц долго-долго смотрел на казненного. Что заставило людей схватить такого же, как они, человека и повесить на столбе? Там, в поле, животных вешали, чтобы отпугнуть остальных, заставить их понять, что поле — владение человека и туда не следует соваться. Трупы должны были напоминать зверям, что человек — царь мироздания. Может быть, этого человека тоже повесили в назидание остальным? На чье поле он зашел, чьим посевам угрожал? Кто были они, убийцы, гвоздями приколотившие его к столбу, чтобы утвердить свое господство в мире?

Кувырок так глубоко задумался, что у него голова пошла кругом. Наконец он оторвался от загадочного зрелища и стал обходить помещение, пока не нашел лестницу, ведущую на колокольню.

Он решил не подниматься до наступления дня — ведь в темноте все равно ничего не разглядишь. Лучше повременить до зари, а когда Убоище отправится на охоту, подняться по лестнице и в каком-нибудь укромном уголке ждать его возвращения.

В церкви, конечно, не было никакой еды, и Кувырок остался на всю ночь наедине со своим голодом. К утру он был еле жив, но заставил себя думать только о предстоящем деле.

Когда первые лучи солнца пронзили цветные стекла и разбросали яркие пятна по всему полу, Кувырок начал долгий подъем по винтовой лестнице. Прыгать со ступеньки на ступеньку было нелегко — хорошо, что в бойницы проникало немного света.

— Я тут один из всех зайцев на такое способен, — говорил он себе. — Я единственный не боюсь высоты. Кроме Торопыжки, конечно.

Он подбадривал себя, чтобы заглушить голод и страх, чтобы не думать раньше времени о том, что может ждать его наверху.

Прыгнув на последнюю ступеньку, он уперся в препятствие. До него не сразу дошло, что путь преграждает закрытая дверь. Он понимал, что надо попасть в помещение на вершине башни, лежащее за этой дверью. Что же делать? Неужели весь долгий путь он проделал напрасно и какой-то плоский кусок дерева обратит в ничто все усилия?

Он обнюхал дверь, зубами проверил дерево на прочность. Оказалось, что в одном месте край двери плотно прилегает к полу, и из-за этого сырость просочилась в старые буковые дощечки и размягчила их.

Кувырок начал грызть подгнившее крошащееся дерево. Грызть пришлось долго. Наконец образовалась дыра, достаточно крупная, чтобы попробовать протиснуться. Выплевывая изо рта изжеванные щепки, Кувырок полез в дыру. Надо торопиться — Убоище вот-вот могло вернуться. Хорош он будет, если застрянет! Чудище мгновенно сорвет с него, беспомощного, шкуру.

Наконец он протиснулся.

Внутри никого не было. У двери стоял мешок, наполненный костями. Какой-то человек собрал разбросанные кости и сложил в мешок, видимо, чтобы потом вынести. Было и другое свидетельство того, что в логове Убоища побывали люди: с большого колокола свисала новая веревка.