Танец богов

Бейшир Норма

Остров мог похвастать также доброй дюжиной коттеджей для гостей, однако Александр до сих пор не мог понять, с какой целью отец распорядился их построить. Насколько он мог припомнить, гостей на остров никогда не приглашали. Меры безопасности соблюдались наистрожайшим образом. Его отец не скрывал, что не потерпит никакого вторжения в свою личную жизнь, поэтому с первых же дней предпринял беспрецедентные меры безопасности. И до сих пор в этом преуспевал. Во всяком случае остров был единственным местом на земном шаре, где Александр мог всегда обрести полное уединение, не опасаясь преследования со стороны назойливых и бесцеремонных папарацци.

Александр всегда считал, что лютая ненависть, которую питал его отец

к репортерам, произрастала из газетной шумихи, поднятой в свое время после трагической смерти малютки Дэмиана. Пятилетний брат Александра погиб в 1948 году всего за пять месяцев до того, как Александр появился на свет. У ребенка был врожденный порок сердца — тот же тяжкий недуг, из-за которого и мать Александра почти всю жизнь влачила полуинвалидное существование. Однако состояние Дэмиана усугубилось послеродовым осложнением. Хотя его родители редко говорили об этой трагедии, Александр знал: они так никогда и не переставали горевать по ребенку, которого потеряли столько лет назад. Впервые он услышал эту печальную историю ещё в детстве, от своей няни Елены, которую приняли на службу уже после смерти Дэмиана. Елена, необыкновенно энергичная и изобретательная женщина, довольно быстро разузнала эти и другие подробности из семейной жизни четы Киракисов — другие слуги, уже давно работавшие на вилле, не делали из этого особой тайны. Так что именно Елена рассказала юному Александру про короткую жизнь и трагическую смерть его малолетнего братика. Уже от родителей Александр узнал, что врачи с самого начала говорили: Дэмиан не проживет и трех лет. Узнал он также, что врачи категорически отговаривали Мелину Киракис от повторных попыток забеременеть, предупреждая, что это может закончиться для неё трагически. И все же она попыталась, причем целых пять раз. После трех выкидышей кряду она родила дважды: Дэмиана в 1943 году, а затем Александра — в 1948. Александр всегда подозревал, что страстная, почти безграничная любовь к нему матери может объясняться именно тем, что Мелина знала: других детей у неё уже никогда не будет. Сам он никогда не задавал ей вопросов про Дэмиана, зная, насколько воспоминания об умершем малыше болезненны для нее, однако всегда с вниманием слушал, когда Мелина сама заводила об этом разговор.

Да, смерть Дэмиана стала для Мелины настоящей трагедией, однако, как позже узнал Александр, не меньшим горем она обернулась для его отца. Константин Киракис, который подобно большинству мужчин мечтал о сыне как о продолжателе рода и наследнике, был до глубины души потрясен смертью Дэмиана. Судя по слухам, на какое-то время, вплоть до самого рождения Александра, жизнь вообще потеряла для Константина Киракиса всякий смысл. Да и газетные писаки, словно почуявшие добычу стервятники, обложили их имение в Варкизе неподалеку от Афин. И вот тогда, опасаясь, что постоянные вторжения в их личную жизнь могут сказаться на здоровье Мелины, находившейся уже на четвертом месяце беременности, Киракис и перевез её на остров. Тогда же он предпринял меры предосторожности, которые гарантировали бы его от всевозможных посягательств со стороны репортеров. Вооруженные охранники, получившие приказ стрелять по любым непрошеным гостям, круглосуточно патрулировали остров. Затем Киракис приобрел специально обученных сторожевых собак и обзавелся сверхсовременными системами слежения. Всерьез беспокоясь за здоровье жены и ещё не родившегося ребенка, он принял решение, что роды должны состояться на острове. Впоследствии все они настолько полюбили райскую жизнь на острове, что никто уже больше и не помышлял о возвращении в Варкизу. Дэмиана похоронили в саду.

И вскоре, с грустью подумал Александр, там же похоронят и его мать.

А тем временем Константин Киракис нес безмолвную вахту у постели умирающей жены. Сидя у изголовья кровати, он держал спящую Мелину за руку. Время истекало. Господи, и как он теперь будет жить без нее? В сумеречном свете ему вдруг показалось, что Мелина перестала дышать. Киракис осторожно приложил руку к её груди. Нет, слава Богу — дыхание ощущалось! Жизнь ещё теплилась в ней.

Мелина приоткрыла глаза и, увидев его, улыбнулась.

— Коста, — прошептала она замирающим голосом. — Не надо все время сидеть со мной. Тебе нужно отдохнуть — вид у тебя совсем измученный.

Киракис покачал головой; в глазах его заблестели слезы.

— Не беспокойся за меня, matia mou, — промолвил он. — Постарайся лучше собраться с силами. Я так хочу, чтобы ты выздоровела!

Мелина печально улыбнулась.

— Мы оба с тобой понимаем, родной мой, что уже слишком поздно, — прошептала она. — Мое время стремительно истекает, и я уже с этим свыклась. Постарайся и ты с этим свыкнуться.

— Нет…

— Да, Коста. Все хорошо. Я уже не боюсь умереть. Я прожила чудесную жизнь, вот только… — голос её оборвался.

— Нет, Мелина! — твердо произнес Киракис. — Ты не должна сдаваться!

— Бесполезно бороться с неизбежным, — медленно произнесла Мелина.

Киракис покачал головой — говорить мешал спазм в горле.

— Александр… Он ещё не приехал?

— Едет, — с трудом пробормотал Киракис сквозь душившие его слезы. — Должен уже скоро быть.

— Прекрасно. — Она приумолкла, затем добавила: — Я очень хочу дождаться его. Только бы не уснуть…

— Не борись со сном, matia mou, — попросил он, осторожно убирая с лица её пышные светлые волосы. — Тебе нужны силы.

— Я должна непременно увидеть Александра!

— Увидишь, — пообещал Киракис. — Когда ты проснешься, он уже будет здесь…

— Если я проснусь, — поправила его Мелина. — Нет-нет… мне нельзя спать до его приезда.

— Клянусь тебе — я сам тебя разбужу, как только он приедет.

— Послушай, Коста, ты должен мне кое-что обещать, — попросила она угасающим голосом. — Помирись с Александром. Я так хочу.

— Я тоже хочу этого — ты же сама знаешь.

— Да… но я не уверена, что вы предпринимаете хоть какие-то шаги к примирению. Вы оба такие упрямцы! Если ты и правда хочешь помириться с сыном, усмири свою гордыню. — На мгновение она закрыла глаза, дыхание сделалось хриплым и прерывистым. — О, Коста… только ты можешь помочь мне уйти из этого мира счастливой.

— Как? — спросил он. — Что от меня зависит? Ты же знаешь — я на все готов, лишь бы…

— Исправь содеянное зло, — еле слышно прошелестела Мелина. Глаза её лихорадочно заблестели. — Положи конец обманам и тайнам. И помирись наконец — с Александром и с самим собой.

Чуть поколебавшись, Киракис повернулся и, посмотрев на Перикла Караманлиса, который только что вошел в комнату умирающей, отрицательно покачал головой. — Хорошо, matia mou, — с нежностью произнес он. — Ты права. Я сделаю то, что ты хочешь. Пора раз и навсегда покончить с этим.

Вертолет едва успел опуститься на зеленую лужайку перед виллой, как Александр, не дожидаясь, пока пилот приглушит двигатели, раскрыл дверцу и спрыгнул на землю. Пригнувшись, он поспешно побежал к дверям. Елена, ставшая уже управляющей, встретила его в холле.

— Слава богу, Александрос, что ты успел, — зашептала она, слегка обняв его. — Она все время про тебя спрашивает.

— Я сорвался с места, как только узнал, — проговорил он, переводя дыхание. Взгляд его скользнул вверх по лестнице, остановившись на Перикле Караманлисе, который как раз выходил из комнаты Мелины. — Она…

— Она ещё жива, — промолвила Елена, утирая слезы. — Но она совсем слаба, бедняжка. Жизнь её висит на волоске. И она ждет не дождется тебя.

Александр кивнул.

— Я хочу её увидеть, — обратился он к спускающемуся по ступенькам доктору. — Как можно быстрее.