Танец для двоих
Шрифт:
— Тарья?
Она вздрогнула и заморгала.
Вдох, выдох. Все хорошо.
— Это уже не смешно! — похоже, проректор сердился. — Взрослая девица, а уши краснеют, как у первокурсницы.
— Не все же такие прожженные, как твоя элементаль! — огрызнулась Тарья и таки подняла на него глаза.
Право слова, чего тут такого? Строение тела у оборотней одинаковое, вот и Норман — всего лишь набор костей, мышц и сухожилий. Хранительница изучала их на обзорном курсе анатомии, нужно смотреть на проректора как на учебное пособие. Сразу стало легче.
Лорд Шалл задумался, осмысливая
— А какая, по-твоему, приличная женщина?
— Блюдет свою честь и не принимает заигрываний, — по очереди загнула пальцы Тарья и встала. — А теперь, если ты раздумал, я первой ополоснусь с дороги.
Жутко хотелось избавиться от корсета, но по известным причинам оборотница об этом умолчала. Ничего, выкрутится, найдется ведь в умывальной полотенце? Чудо, что не нужно бегать в коридор, а то и во двор к бочке с водой. Заведение дешевое, Тарья не удивилась бы.
Брови Нормана поползли вверх. На его памяти ни одна особа не придерживалась столь строгой морали.
— А как такой девице выйти замуж?
Оборотница промолчала и, наклонившись, бросила Норману рубашку.
— Прикройся.
— Смущает? — довольно улыбнулся проректор и во весь рост вытянулся на кровати, заложив руки за голову.
Тарья невольно засмотрелась. Щеки стремительно пунцовели, а взгляд скользил по ясно обозначившемуся рельефному прессу, сильным мышцам, жутко развратной в наготе груди.
— Разумеется, смущает, — оборотница глубоко вздохнула и принялась изучать стену. — Как любого преподавателя, меня волнует моральный облик руководителя.
— Вдруг адепток соблазню? — расхохотался Норман и рывком поднялся. — Так как там с замужеством?
— У тетки спроси, — хмуро ответила Тарья. — Всегда найдется охотник до бесплатных развлечений, которому наследников подавай.
Лорд Шалл ошеломленно замолчал, затем встал и, словно хрупкой вазы, коснулся руки оборотницы.
— Кто же так тебе подгадил?
— А? — не поняла Тарья.
Пальцы Нормана осторожно гладили ямочку на ладони. Вырваться бы, отойти, но сейчас проректор безопасен, и оборотница не спешила. По-прежнему волновала близость полуобнаженного тела, но со всем можно примириться. Нужно понемногу смотреть, и вскоре Тарья перестанет пугаться.
— Ты ведь в любовь не веришь, семью не хочешь, боишься и ненавидишь мужчин. Вот я и спрашиваю, какая тварь пыталась изнасиловать.
Оборотница часто заморгала. Она не ожидала подобного участия, полагала, Норман не упустит повода для новых насмешек, а он, кажется, собирался «поговорить» с фантомным виновником ее бед.
— Никто, — робко улыбнулась Тарья.
— Тогда?.. — он пристально всматривался в ее лицо.
Пальцы замерли, а затем переместились к запястью.
Странное чувство, приятное, Хранительнице даже захотелось зажмуриться.
— В спальне страшно и, пожалуйста, больше не надо о таких вещах! — скороговоркой ответила оборотница и отвернулась.
Как ему объяснить? Мужчины другие. Женщины же… Нет, есть те, вроде Тьюзди, которым нравятся ласки, остальные свыклись с бесконечным бытом, вечным диктатом мужа, криками детей, полным отсутствием собственной
— И это противно?
Тарья вздрогнула, когда щеки коснулась ладонь. Она очертила абрис лица — легко, словно перышко.
— Нет, — оборотница не стала лгать.
— А так?
Норман наклонился, чтобы поцеловать, но Хранительница ужом выскользнула из рук и скрылась в умывальной. Она не запиралась, но Тарья надеялась, лорд Шалл не потревожит ее покой.
Сердце пойманной птицей трепетало в груди. Оборотница задыхалась. Наплевав на приличия, она рванула крючки корсета и, обессилив, сползла на пол. Тело била крупная дрожь. Тарья не понимала, что с ней: Хранительницу бросало то в жар, то в холод. Страх душил, нашептывал: останься здесь! Действительно, если свернуться калачиком, можно выспаться на полу. Ну и пусть пахнет сыростью, зато Норман не станет приставать со странными вопросами, пробовать целовать.
— Тарья, все в порядке? — раздался деликатный стук в хрупкую преграду из трех наскоро сколоченных досок.
Оборотница промолчала. Она поднялась на ноги и ополоснула лицо водой. Полегчало. Мимолетная слабость, последствия нервного напряжения.
— Я скоро! — бравурно отозвалась Тарья и разделась.
Хранительница быстро покончила с водными процедурами и, стуча зубами от холода: нагреть воду до приемлемой температуры не удалось, вернулась в комнату.
Норман сидел все там же, на кровати. При виде оборотницы он встрепенулся, но не подошел.
— Тарья? — встревоженно окликнул лорд Шалл.
Хранительница закусила губу и отвернулась.
— Тарья, что происходит? Ты напугана…
Оборотница вздрогнула, когда на плечи легли теплые мужские ладони. Она неуклюже скинула их и прижалась к хлипкой двери в умывальный закуток.
Дыхание не желало выравниваться, Тарья чуть ли не задыхалась, хотя всего пару минут назад воздуха казалось слишком много. Сердце замедлило темп и, казалось, вскоре совсем перестанет биться.
— Я не трону, — проректор говорил с ней, как с ребенком, — только хочу понять, помочь. Ты ведь симпатичная девушка…
— Подчиненная, — упрямо поправила Тарья.
Она кое-как взяла себя в руки, возможно, помог тайный смысл, который оборотница усмотрела в словах лорда Шалла.
Как же, симпатичная! Знает она мужчин!
Норман тяжко вздохнул и бочком, мелкими шажками вплотную приблизился к Тарье. Он кожей ощущал ее напряжение. Оборотница будто застегнулась на все пуговицы, замкнула засовы, как в самом начале знакомства. Отчего? Лорд Шалл попытался припомнить, чем мог так испугать фиктивную супругу, но не находил причины.