Танец меча
Шрифт:
– Хороший был стул! Корнелий купил его у старушки в Измайлово вместе с выбивалкой для ковров и шахматами, - вздохнул Эссиорх.
Даф доломала стул и с торжеством оглядела освобожденную ногу.
– Сегодня вечером Пуфс будет на Кузнецком. Туда же вызвали и Хныка с Тухломоном!
– сообщила она.
– Кузнецкий Мост - большой. Кстати, моста там как раз и нет. Я, во всяком случае, его не помню, - рассеянно ответил хранитель.
– Я знаю где, - внезапно сказала Улита.
– Что? Мост?
– удивился Эссиорх.
– Нет. Промежуточная
– стала распоряжаться бывшая секретарша мрака.
Эссиорх послушно взял мотоциклетный шлем и кинул другой, запасной, Улите.
– А тебе придется лететь! Мотоцикл у меня без коляски, - сказал он Дафне.
Та, помедлив, кивнула, со страхом думая, что ей предстоит увидеть свои крылья.
– Хорошо, вы идите… а я это… с крыши… Эссиорх удивленно оглянулся с порога.
– С каких это пор стражу света, чтобы взлететь, нужна крыша?
– Ну хорошо… тогда с балкона!
– Дафна поспешно вытолкала их из квартиры, сама же метнулась на захламленный балкон.
Эссиорх, как многие художники, неудавшиеся работы жалел за вложенный в них труд. Не выбрасывал, а хранил на балконе, где дождь постепенно смывал с холстов гениальность. Улита же, хотя и наводила иногда порядок, но хватало ее только на помыть две-три чашки и вытереть пыль с подоконника.
Спотыкаясь о холсты и ненужные части мотоцикла, Дафна забралась на перила. Пальцы скользнули по шнурку. Нашарили бронзовые крылья.
– Сейчас узнаем, кто тут разучился летать!
– буркнула она, вспоминая Шмыгалку.
Шагнув с перил, Дафна коснулась небольшого отверстия между бронзовыми крыльями и ощутила толчок. Маховые перья материализовавшихся крыльев спружинили о воздух. Дафна сделала красивое и мощное, как ей показалось, движение, которое должно было пронести ее над самой землей и взметнуть в небо, но привело оно лишь к тому, что она носом проехалась по траве. Нет, она не ушиблась. Эссиорх жил невысоко. Это получился больше щелчок по самолюбию. Конечно, маневр с резким взлетом был уровнем повыше среднего, но в эдемский свой период Дафна проделывала и не такое.
Дафна торопливо вскочила, пока Эссиорх и Улита не вышли из подъезда, и снова взлетела, на этот раз без выкрутасов. Так и кружила над домом, дожидаясь, пока Эссиорх заведет мотоцикл.
Да, права была Шмыгалка, утверждая, что в Эдем через главные ворота ей лучше не соваться.
За столетия существования литературы чего только не описывалось в книгах! И утро молодого помещика, и бессонные ночи скряги над сундуком с золотом, и суровый быт солдата, и метания влюбленной барышни. Одного не знали повести и романы: встречи комиссионера с суккубом на метро «Спортивная».
Тухломон обнаружил Хныка, как только выскочил из автобуса, где, прикинувшись контролером, пытался выцыганить у безбилетника эйдос. Суккуб Хнык, хорошенький как никогда, переминался с ножки на ножку у киоска «Изготовление ключей».
К нему клеились два молодых человека в белоснежных рубашках, с ремнями сумок через плечо. Настолько аккуратных, что можно было предположить, как перед выходом в город начальство тщательно проверяет им уши, воротнички, манжеты и степень блеска ботинок. Не прошедший контроль на маршрут не допускается.
Первый, высокий и напористый, выполнял роль тяжелой артиллерии, используя вместо снарядов чугунные болванки раскатистых слов. Другой, помладше, робко улыбался и создавал массовость.
Тухломон мгновенно отодвинул Хныка плечом и просунулся вперед.
– Чем торгуем? Картофелечистки? Беспроигрышная лотерея?
Молодые люди переглянулись и моментально взяли Хныка в оборот.
– Хотите обрести уверенность в завтрашнем дне?
– спросил старший. Младший закивал.
Тухломоша, всмотревшись аккуратистам в грудь и обнаружив годные эйдосы, оживился, засмущался, покраснел и вызвался обретать уверенность уже в сегодняшнем.
– А от эйдосов отречетесь? Считалочку скажете? Это моя маленькая причуда!
– сказал он скороговоркой.
«Белоснежные рубашки» удивленно переглянулись.
– Да запросто! Приходите к нам завтра! «Дом агронома», шесть вечера!
Тухломоша извлек записную книжечку и отметил время.
– Можете прямо сейчас ставить чайник! А вас там много?
– Хватает!
– усмехаясь, подтвердил молодой человек. Суетящийся старикашка казался ему забавным.
– И все такие же умненькие? Ах-ах-ах! Счастье-то какое!
– Тухломоша зарумянился.
Хнык, прочно отодвинутый на второй план, не выдержал такой наглости.
– Нтя, пуся мои кареглазая! Назад сдал, пройдоха! Куда к чужой добыче лезешь?
– завизжал он, подпрыгивая и прищелкивая ножками.
Хитрый Тухломоша вопить не стал и придал своему послушному пластилиновому лицу выражение интеллигентного негодования.
– Вы меня удивляете! Эти движения, этот тон!
– сказал он с видом манерного учителя танцев, которому сообщили, что его берут в заложники.
– Вы слышали, юноши, этот субъект назвал вас добычей!
«Белые рубашки» засмеялись.
– Лечись, дядя, мы вызовем тебе «Скорую»! Однако Хнык лечиться не пожелал.
– Уйди, фука противная, или я на тебя наплюю!
– заверещал он и, выполняя угрозу, стал заплевывать Тухломона по навесной траектории через головы молодых людей. Тот, пританцовывая, ускользал и показывал язык.
На асфальте, куда падала слюна, образовывались кислотные крапины. «Белые рубашки» смутились.
– Может, не надо?
– спросил старший.
– НАДО, Вася, надо! Ворье проклятое! Хай вин подавится моим завтрашним днем!
– с необыкновенной ядовитостью выкрикнул Хнык и, схватив за рукав высокого аккуратиста, потянул его к себе.
– Не отдам, и все тут! Мой пупсик!