Танец меча
Шрифт:
– Чтобы он оказался на океанском дне, и ты велел мне нырять? Подчеркиваю: мировые запасы золота! Одним слитком! Здесь и сейчас!
Король джиннов повернулся к нему спиной. С его точки зрения, Петруччо был маньяк одного желания, а с маньяками связываться опасно.
– Еще какие-нибудь заказы есть? Может, у тебя, некромаг?
– Неа, - сказал Багров, обгрызая яблоко.
– Нету.
– Ну? А еще у кого? Пользуйтесь случаем!
– затосковал джинн.
Дафна опять наступила Мефу на ногу. Буслаев не сразу понял, чего она хочет,
– Как заставить суккуба отдать мои ножны?
– спросил он.
– Всего-то?
– скривился Эйшобан.
– Проще некуда! Пусть спросят у суккуба, где сейчас Ауэвиаллао!
Меф даже не попытался запомнить, зная, что у Дафны все равно память лучше.
– И где они сейчас?
– Кто? Ножны? Спроси об этом у суккуба! Ну все, ответ ты получил! Готовься к смерти!… Кстати, мальчик с хвостиком! Еще раз напомни, как тебя зовут?
– Эйшобан, - сказал Меф.
– Буду тебя убивать, Эйшо… КАК???
– Джинн стал раздуваться и краснеть, заполняя коридор. Рядом с ним стало жарко.
– Правду говори, несчастный, или твоя смерть будет ужасна!
– Ну хорошо, Леха я!
– поправился Меф.
– Буду тебя медленно убивать, Леха!
– удовлетворенно сообщил джинн и стал наползать на Мефа.
Дафна схватилась за флейту, пытаясь вспомнить хотя бы одну джиннобойную маголодию. Как назло, в голову ей приходило только начало, а финал надежно расплывался. Багров неспешно достал кувшин и, не обращая внимания на джинна, стал протирать его рукавом.
Эйшобан бросил на него быстрый взгляд, делая вид, что ему совершенно неинтересно, чем занимается некромаг.
– Конец тебе… как ты сказал тебя зовут?
– рассеянно повторил он.
– Вася!
– подсказал Меф.
Багров подышал на кувшинчик и стал пальцем водить по узору. Эйшобан занервничал. Отложив убивание Васи, он спиралью обтек кувшин, намотался на него, но в горлышко заглядывать не решался.
– Ужасно безвкусный кувшин, - заявил король джиннов.
– Никогда не видел ничего настолько пошлого! Вытянутое горлышко, а эта ручка с банальными завитушками! Гадость, натуральная гадость!
– Да, совершенно с тобой согласен, - признал Багров и снова протер кувшин рукавом. Бронза тускло загорелась.
Эйшобан забеспокоился еще сильнее. Он завязывался узлами и тотчас развязывался. Выкручивался так, как никогда не выкрутится существо, у которого есть хотя бы намек на позвоночник.
– Думаешь, я глупый?
– хихикая, спросил он у Багрова.
– Я туда залезу, а ты меня того? Запрешь? Да будет тебе известно, ничтожный, что король джиннов никогда не попадется на такую нелепую уловку!
– Кто спорит?
– согласился Матвей. Он что-то быстро сунул в кувшин и торопливо заткнул винной пробкой, найденной во дворе, в урне.
– Что это было?
– забормотал джинн, тщетно пытаясь найти в пробке хотя бы малейшую щель.
– Что ты туда кинул?
– Ничего.
– Нет, ты что-то бросил. Я видел!
– Да ничего я туда не кидал!
– заявил Матвей. Ирка засмеялась. Она только что сообразила, что джинн может видеть все в мире - вообще все, кроме того, что находится в закрытом кувшине. В его кувшине! И это приводит его в бешенство.
– Ты врешь, человек! Не смей врать! Смотреть в глаза!
– взвизгнул джинн.
– Я видел: ты бросал, значит, ты бросал! Что это было? Перстень повелителя джиннов? Отвечай, негодник!
Багров таинственно улыбнулся.
– Может, да, а может, нет. Не помню. Джинн попытался его подзеркалить, но встретил стеклянную стену. От злости он раскалился и принялся летать по коридору, выжигая обои.
– Нет, он туда что-то бросил!
– скулил он.
– Что-то кинул в мой кувшинчик! О, я вижу это по его наглым бесстыжим глазам!
– Открой да и посмотри!
– посоветовал Багров.
– Ага! А ты меня закроешь, да? Отвечай, мерзкий хитрый тип! Это же твои уловки?
– Уловки-то уловки, но ты не знаешь, что в кувшине. И никогда не узнаешь!
– спокойно ответил Багров.
– А-а-а!
– заорал Эйшобан. Он стал совсем красным. Таким красным, что и прозрачность утратил.
– Была не была! А вот и узна-а-а-аю!
Он выдернул пробку, с хохотом сжег ее взглядом и крикнув: «Что, съел?», решительно ввинтился в кувшин. Матвей достал из кармана другую пробку и старательно заткнул горлышко. Из сосуда успел еще донестись леденящий душу вопль.
– А-а-а! Напомни мне, как тебя зовут, я буду тебя проклина-а-а-а-ать!
– Готово, - сказал Матвей.
– Главное, чтобы не оставалось зазоров, а то пролезет. Постепенно, но просочится.
– Где ты так научился разбираться в джиннах?
– спросила Ирка.
– Я разве не рассказывал? У Мировуда жил джинн. Слабенький, но противный. Вечно пакостил. То дверь изнутри закроет, то проснешься в гробу, а он все кости расшвырял, - буркнул Матвей.
Ирка с ужасом взглянула на Багрова. Она, конечно, слышала, что некромаги спят на костях своих предшественников, но никогда не думала, что и Матвея заставляли делать то же самое.
– В общем, противный был старикашка. Вечно мы за ним гонялись, - торопливо закончил Матвей, сообразив, что сболтнул лишнее.
– А что ты положил в горшок?
– заинтересовался Меф.
– Перстень повелителя джиннов, - хмыкнул Багров.
– А орал он чего?
– Да на радостях.
– На радостях так не орут.
– Ну хорошо… Видел, я яблоко ел? А огрызок в кувшин сунул, - небрежно сказал Багров.
Прасковья долго уже, не отрываясь, смотрела на Матвея. Приглядывалась к нему без смущения, как приглядываются к чему-то новому, вызывающему любопытство.
Подчиняясь шепоту Ромасюсика, Зигя вразвалочку подошел к Матвею и, неожиданно схватив его сзади двумя руками, поднял. Матвей оказался в двух метрах от пола.