Танец на кладбище
Шрифт:
— Причина смерти?
— Скорее всего огнестрельное ранение над правым ухом.
Д’Агоста скосил глаза на труп.
— Выходного отверстия нет. Похоже, это двадцать второй калибр.
— Согласен. Но точно сказать я могу только после вскрытия. На основе осмотра можно сделать заключение, что стреляли сзади в упор. Никаких следов борьбы или насилия. Ни синяков, ни царапин, ни следов от веревок.
— Ну, что скажете, Пендергаст? — повернулся д’Агоста к спецагенту. — Никакого вуду и обеа, его просто застрелили, как это на каждом шагу происходит в Нью-Йорке.
— У меня нет никаких сведений, лейтенант. Его сразу же отвезли в больницу. Он был еще теплый, и никаких предположений пока не делалось.
— Да, конечно. Мы свяжемся со следственной бригадой, когда они все закончат. Теперь уже ясно, что все это мумбо-юмбо — дело рук сукиных сынов из Вилля, которые хотят нагнать на народ страху, — заявил д’Агоста, не скрывая своего торжества.
— Вы, кажется, говорили, что обнаружили кое-что любопытное? — промолвил Пендергаст, обращаясь к Бекштейну.
— Да. Первое вам уже знакомо.
Взяв из банки шпатель, Бекштейн открыл рот трупа. К его языку был приколот крохотный пучок волос и перьев. Точно такой же был обнаружен во рту у Смитбека.
Д’Агоста не верил своим глазам.
— Но здесь есть и кое-что еще. Только нужно перевернуть труп. Лейтенант, вы мне поможете?
Д’Агоста с неохотой откликнулся на просьбу. На спине трупа, между лопатками, фломастером был нарисован замысловатый узор — две змеи в окружении звезд, крестов, стрелок и гробов. Ниже, на пояснице, по-паучьи раскинуло ветки загадочное растение.
Д’Агоста нервно сглотнул. Он узнал эти рисунки.
— Веве, — прошептал Пендергаст. — Такие же, как в квартире у Смитбека. Странно…
Он замолчал.
— Что странно? — быстро спросил д’Агоста.
Пендергаст медленно покачал головой.
— Надо бы показать их месье Бертену, — тихо проговорил он и, выпрямившись, обратился к лейтенанту: — Дорогой Винсент, не думаю, что этого джентльмена «укокошил грабитель», как вы изволили выразиться. Это намеренное убийство, совершенное с определенной целью.
Задумчиво посмотрев на спецагента, д’Агоста устремил взгляд на тело, лежавшее на столе.
53
Александр Эстебан сел в конце большого стола в обшарпанном офисе общества «Люди на защите животных», занимавшего помещение на Западной Четырнадцатой улице. За окном светило яркое осеннее солнце, но единственное грязное окошко, выходившее на вентиляционную шахту, почти не пропускало его лучей. Сложив на груди руки, Эстебан смотрел, как члены совета, приветствуя друг друга и скрипя стульями, занимают свои места. Когда пришедшие поставили перед собой кружки с готовым к употреблению кофе «Старбакс», в воздухе распространился запах сладкого латте с корицей и фрапуччино со сливками и тыквенным сиропом.
Последним пришел Рич Плок в сопровождении троих незнакомцев. Заняв место во главе стола, он сложил руки, как бы прикрывая огромный живот, выпиравший из-под плохо сшитого костюма. На его красном потном лице красовались огромные квадратные очки. Не теряя времени, он тотчас же начал вещать своим исполненным важности фальцетом:
— Леди и джентльмены, уважаемые члены совета, я рад представить вам наших почетных гостей. Майлс Монделло — президент «Зеленой бригады», Люсинда Лонг-Пирсон — председатель «Армии вегетарианцев» и Моррис Вайленд — директор «Амнистии животных».
Вся троица встала. Они являли собой классический тип защитников животных: фанатичные идеалисты, готовые на что угодно ради своих идей и абсолютно уверенные в своей правоте.
— Эти организации спонсируют сегодняшнюю демонстрацию совместно с ЛЗЖ.
Аплодисменты.
— Прошу садиться. Внеочередное собрание совета ЛЗЖ объявляется открытым.
Зашуршала бумага, задвигались кофейные чашки, раскрылись блокноты и ноутбуки. Последовала перекличка в целях выяснения наличия кворума. Эстебан терпеливо ждал.
— В повестке дня у нас только один вопрос: сегодняшний марш протеста. Помимо основных организаторов, в нем собирается участвовать еще двадцать одно объединение. Да, дамы и господа, вы не ослышались — еще двадцать одно! — просиял Плок, торжествующе оглядывая собрание. — Реакция общественности превзошла все ожидания. Мы рассчитываем на три тысячи участников, но вполне вероятно, что народу будет больше, гораздо больше. Мне до сих пор звонят заинтересованные лица. — Вынув из папки пачку листиков, он стал раздавать их присутствующим. — Здесь план наших действий. На бейсбольной площадке соберется небольшая отвлекающая группа. Все остальные — там имеется список — сгруппируются на футбольном поле, в парке на Западной Двести восемнадцатой улице, на береговой аллее и еще в нескольких местах по соседству. Как вы знаете, мне удалось получить разрешение. Иначе бы нас не подпустили к Виллю.
Все зашумели и одобрительно закивали.
— Но городские власти не имеют ни малейшего представления о количестве людей, которое там соберется. Я постарался, чтобы они остались в неведении.
Послышались сдержанные смешки.
— А все потому, леди и джентльмены, что ситуация сложилась чрезвычайная! Эти гнусные фанатики, незаконно проживающие в нашем городе, убивают не только животных. Теперь уже нет сомнения, что они причастны к зверскому убийству Мартина Вартека. Еще на их совести убийство двух журналистов и похищение жены Смитбека. А как реагируют городские власти? Да никак. Они бездействуют! Поэтому за дело должны взяться мы. Сегодня в шесть вечера начнется наше наступление. Мы положим конец этим безобразиям. Раз и навсегда!
Плок обильно потел и выглядел весьма непрезентабельно, однако его искренняя убежденность, неподдельный энтузиазм и бесстрашие создавали ему ореол подвижника. Эстебан был поражен.
— Я раздал вам детальный план демонстрации. Будьте осторожны — если он попадет в руки полиции, нас ждет провал. Идите домой и начинайте собирать людей по телефону и электронной почте. Занимайтесь организационной работой! Времени у нас мало. В шесть мы должны собраться. В шесть тридцать выступаем. — Он оглядел собравшихся. — Вопросы есть?