Танец Опиума

Lime.lime

Впереди шёл Итачи, как будущая глава семьи. Позади него шесть пар, шагавшие строго плечом к плечу. Им не разрешено было касаться друг друга, отступать хотя бы на шаг или ломать построение. Прямо за Итачи следовал его брат по правую руку и Сакура — по левую. И даже расположение сторон играло свою роль. Это были негласные обозначения того или иного статуса. Следом за первой парой следовала целая группа из десяти человек, наиболее известные под названием Акацуки. О шествующих гордо отзывались: «ближайшее окружение Учих».

Их вход был самой настоящей традицией. Это демонстрация той силы, которой владеет самая могущественная семья нелегалов.

Каждый год они появлялись в этом самом клубе, подобно явлению Христа народу. Помимо ближайшего окружения, присутствующие представляли собой самых верных и преданных людей, подчиняющихся Учихе Итачи. Это повторялось снова и снова. Показательное «выступление» двух потомков Учих и тех, кто являются их правой рукой. Десять мест, десять вакансий, десять человек. Список, который Итачи сформировал еще в свои неполные шесть лет, с тех пор ни разу не менялся. Остальные подчиненные с некой завистью (которая, однако ж, никогда не приобретала смысл черной) смотрели на этих жестоких людей, следовавших за их непосредственным начальником, и в мечтах лелеяли оказаться на месте одного из них.

Клуб представлял собой огромную махину развлечений и пафоса. Лучшие ди-джеи мира. Лучшая выпивка. Лучший танцпол. Лучший бордель. Лучшие бармены. Десятки квадратных метров помещения. Всё самое лучшее, самое дорогое и самое роскошное.

Весь громадный зал делился на пять частей. Всю восточную часть занимала сцена и расположенное на ней музыкальное оборудование. На стене изображалось громадные граффити из разноцветных неоновых панелей, внутри которых были встроены что-то вроде маленьких мощных лампочек. Обычно они собирались в различные анимационные рисунки во время выступлений, или их игра сопровождала определенную композицию. Центральное изображение было посвящено символу семьи Учиха.

По периметру сцены были расставлены прожекторы и фонари самых разных цветов и оттенков. Регулировались и настраивались они исключительно за счет навороченной разными дополнительными функциями, помимо стандартных, стойкой, где находился ди-джей. Сама сцена накрывалась небольшим тентом, над которым располагались балконы. Последние занимали всю верхнюю часть восточного сектора, изгибаясь полукругом и заходя на территорию других секторов. Они и их местоположение было устроено так затейливо и обманчиво, что за такой подвиг проектировщику выдали совсем не детский гонорар. Звукоизоляционный и плотный железобетонный пол балкона смягчал громкую музыку и не оглушал находящуюся там вип-персону. Учитывая, что Учихи не любят шум, это место приходилось для них самым настоящим спасательным кругом.

Центральная часть — танцплощадка. Танцевальный, святящийся паркет под ногами и громкая музыка, доносящаяся со всех сторон — делали своё дело. Спецэффекты и дополнительные мелочи пьянили людей и подначивали оторваться по полной.

Западная и северная часть — были секторами развлечений. Здесь проводились конкурсы, игры, а незатейливые коридоры, ведущие внутрь затейливого здания, могли дать укрытие тем, кто решил уединиться. Дорогие шлюхи под обличием моделей; стриптизерши с мировыми именами и такой растяжкой, что у молодых парней глаза на лоб лезли; и любезные официантки с весьма откровенными нарядами. Деньги так и сыпались изо всех мест. Ими разбрасывались, кидались, обменивались и поджигали только ради веселья.

Пожалуй, самый спокойный сектор невольно становился южным. Здесь был бар с колоссальным количеством выпивки, наркотиков и кальянов. Да еще и бесплатно!

И ведь никаких ограничений, учитывая то, что Учихи на дух не переносили в будние дни своих подвыпивших подчиненных.

Потому Хэллоуин становился спасением для тех, кто падок иной раз напиться в лабуды и хорошенько повеселиться. Начиная с тридцать первого октября, всем подчиненным разрешалось делать всё, что, так или иначе, вредит здоровью. Итачи давал добро на недельный праздник особого назначения, то бишь на наркотики и выпивку, на беспорядочный выбор полового партнера и безумные поступки.

Ежовые рукавицы есть крайняя точка эгоизма? Скорее практичности, безопасности и уверенности в завтрашнем дне. А ведь это очень важно для жизни и бизнеса нелегалов.

Железная дисциплина — вот тот результат, которого достигли Учихи. Причем, у Итачи эти результаты стабильно росли вверх и никогда не подвергались сомнениям. Он был практически единственным в своем роде, у кого всё подчинение в будние дни было трезво, как стеклышко, а работоспособность превышала установленные нормы. При том при всём, Итачи вёл точно такую же жизнь, какую устанавливал для других.

И возвращаясь к тому, что Учиха дал добро на недельный праздник особого назначения, нужно уточнить одно неизменное правило, которое гласит: никаких костюмов и «конфет или жизнь».

Этот демонстративный праздник взял своё начало с восемнадцатилетия Итачи и продолжался уже шесть лет, как по расписанию. Одно и то же из года в год.

Однако в этот раз что-то пошло не так. До сегодняшнего дня демонстрации проходили по строго определенной закономерности, определявшейся в последовательности построения колоны. Ровно по два человека шесть пар. Никаких женщин, кроме синевласой девушки, занимавшейся наемными заказными убийствами. Учихи никогда не брали с собой на это шествие своих пассий, как бы те их ни умоляли. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже если Саске хотел кого-нибудь пригласить, Итачи строго настрого запрещал, ибо ближайшее окружение должно быть таким же чистым, как и верность его подчиненных.

Сейчас же всё было иначе. Публика видела лишнего, нового человека в чистом окружении Учих, а Саске шествовал не рядом с братом, как это было обычно, а позади него. Это означало только то, что он окончательно признал Итачи единоличным абсолютным монархом своего будущего дела (что раньше он старательно отрицал, метя на место старшего братца).

Но самым удивительным оставалась девушка с ярко-розовыми волосами и зелеными большими глазами. Она шла плечом к плечу с Саске, и многим стало очевидно одно: незнакомка — дурнушка. Вот только чья? Судить только об её местоположении в ряду — глупо. Публика сгорала от волнения и любопытства, кому же принадлежала эта девица? Кому из братьев она станет в скором будущем верной женой?

— Дурнушка… — доносился до Сакуры приглушенные голоса взволнованных людей. Это показалось ей довольно-таки странным. Она не до конца понимала, насколько серьезно это безобидное глупое прозвище.

Для Харуно было шоком то, что ей пришлось увидеть. Перед тем, как выйти из лимузина, Итачи с Саске кратко объяснили ей, что перед началом веселья будет небольшая традиционная вступительная часть. Ей только сказали, что нужно пройтись по прямой в колоне. Простая задача, с которой справиться — раз плюнуть. Однако молодая официантка ну никак не могла предположить, что простая прогулка по клубу окажется официально-публичной. Словно на параде оказалась…