Танец отражений. Память
Шрифт:
Лес дышал каким-то древним покоем: пятна солнечного света, высокие привезенные с Земли деревья и исконно барраярский кустарник создавали иллюзию полной уединенности. Если не знать о терраформировании, можно подумать, что вся планета — вот такая безлюдная пустыня. Они свернули на более широкую дорогу и пошли рядом.
Граф облизал губы:
— Кстати, о криокамере.
Марк вскинул голову, как та лошадь, когда почуяла сахар. Служба безопасности ему ничего не говорила, граф ему ничего не говорил. Чуть не сойдя с ума от информационного вакуума, он в конце концов сломался и начал мучить расспросами графиню.
— Служба безопасности ее нашла.
Граф потер щеку.
— Что?! — Марк резко остановился. — Они ее вернули? Все позади! И где они… Почему вы…
Он вдруг осекся. Видимо, есть причина тому, что граф не сказал об этом сразу. И кажется, ему не очень-то хочется узнать, что это за причина. Лицо у графа было безрадостное.
— Она была пустая.
— Ох… Как… Не понимаю. — Он представлял себе множество вариантов развития событий, но такого — никогда. Пустая?! — Где?
— Агент Безопасности обнаружил ее в прейскуранте компании по продаже медоборудования на Ступице Хеджена. Пустую и заново отлаженную.
— И они уверены, что это именно она?
— Если номера, которые передала нам капитан Куин, правильные, то — да. Агент — один из самых наших талантливых ребят — просто без шума ее купил. Сейчас ее на курьерском корабле везут на Комарру для тщательного анализа. Не думаю, чтобы там осталось что анализировать.
— Но это улика. Наконец-то у нас есть подсказка! Компания должна вести учет, мы сможем проследить ее историю до… до…
До чего?
— И да, и нет. Цепочка обрывается на следующем же звене. Независимый поставщик, у которого они ее приобрели, похоже, принимал краденое.
— С Архипелага Джексона? Но ведь это сильно сужает область поиска!
— Гм-м. Не следует забывать, что Ступица Хеджена — действительно центр. Вероятность того, что криокамера с Архипелага Джексона была направлена в Цетагандийскую империю, а потом через Ступицу Хеджена обратно, не слишком велика… но существует.
— Нет. Вопрос времени.
— По времени это трудно, но возможно. Иллиан просчитал. Временное ограничение сводит район поиска всего к… девяти планетам, семнадцати станциям и всем кораблям, которые находятся в полете между ними. — Граф поморщился. — Мне почти хочется, чтобы это оказался цетагандийский заговор. По крайней мере я был бы уверен, что гем-лорды знают или догадываются о ценности содержимого. Самое страшное — если камера попала в руки мелкого джексонианского воришки, который просто выкинул содержимое, чтобы перепродать оборудование. Мы заплатили бы выкуп… В десятки раз больший, чем стоимость криокамеры, за одно только тело. За Майлза… Сколько бы ни запросили. Меня просто сводит в ума мысль, что Майлз гниет где-то просто по ошибке!
Марк прижал ладони к вискам:
— Нет… Это безумие… безумие. У нас есть уже оба конца — не хватает только середины. Норвуд… Норвуд был предан адмиралу Нейсмиту. И он был сообразителен. Я видел его — недолго. Конечно, он не рассчитывал на то, что его убьют, но он не стал бы отправлять криокамеру наугад. — Уверен ли он в этом? Ведь Норвуд думал забрать камеру из места назначения самое большее через день. Если она попала… не важно куда… с какой-то малопонятной запиской вроде «оставьте у себя, пока за ней не заедут», а потом никто за ней не заехал… — Она была заново отлажена до того, как ее получили на Ступице Хеджена или после?
— До.
— Тогда возможно, что в промежутке скрыт какой-то медицинский центр. Может, с криоустановками. Может… может, Майлза перевели в банки постоянного хранения.
Неидентифицированного и нищего? На Эскобаре такая благотворительность была бы возможной, но на Архипелаге Джексона?.. Почти исключено.
— Молю Бога, чтобы это было так. Таких центров не так уж много. Служба безопасности сейчас ими занимается. Но только… Простая механика очистки опустевшей камеры может быть проведена в лазарете любого корабля. Или в техническом отделе. Безымянную могилу найти труднее. А может, и не могилу. Может, он просто гниет, как отбросы…
Граф посмотрел на лес.
Марк был уверен, что он не видит деревьев. Он знал, что граф видит ту же картину, что и он сам: замороженное маленькое тело с разорванной грудью небрежно запихивают в мусоросжигатель. Задумаются ли они, кем был этот человек? И кто такие эти «они»? И как давно граф думает о том же и каким образом ему еще удается идти и разговаривать?
— Вы давно это узнали?
— Мы получили рапорт вчера. Так что видишь… стало несравненно более важно узнать твою позицию. В отношении Барраяра.
Граф снова пошел по дороге, потом свернул на тропинку, которая круто поднималась вверх, туда, где деревья были выше, а подлесок — реже.
Марк с трудом поспевал за ним.
— Никто, будучи в здравом уме и трезвой памяти, не станет иметь никаких отношений с Барраяром. Они сбегут отсюда. Подальше.
Граф ухмыльнулся:
— Боюсь, ты слишком много разговаривал с Корделией.
— Да, ну… Она тут единственная со мной разговаривала.
Он догнал графа, который замедлил шаги.
Граф болезненно поморщился:
— Это правда. — Он зашагал вверх по крутой каменистой тропе. — Мне очень жаль. — Пройдя еще несколько шагов, он добавил: — Интересно, как мой отец реагировал, когда я шел на риск. Если так, как я, — он отомщен. Но тем более необходимо… знать…
Граф неожиданно остановился и сел, привалившись к стволу.
— Странно, — пробормотал он. Его лицо, разгоряченное от быстрого подъема, вдруг побледнело и покрылось испариной.
— Что? — испуганно спросил запыхавшийся Марк. Он уставился на графа, казавшегося таким странным в необычной перспективе.
— Кажется… мне лучше передохнуть.
— Очень кстати.
Марк опустился на камень. Граф молчал, и у Марка тревожно сжалось сердце.
«Что с ним? С ним явно что-то не то».
Небо стало ярко-синим, легкий ветерок вздыхал в кронах, медленно падали золотые листья…
— Это, — спокойно сказал граф, — не прободение язвы. Оно у меня уже было. Это совсем другое.
Он скрестил руки на груди. Дыхание его участилось.
«Что-то очень нехорошее».
Марк решил, что храбрый человек, изо всех сил старающийся скрыть страх, одно из самых пугающих зрелищ. Храбрый, но не глупый: граф не пытался, например, сделать вид, что все в порядке, и продолжить подъем.