Танец отражений. Память
Шрифт:
— Это офицер из политотдела барраярской экспедиции, а не Эйрел, отдал приказ. За это Эйрел казнил его собственными руками — когда узнал. К сожалению, без такой необходимой формальности, как трибунал. Так что одно обвинение с него снимается, но другое — нет. Так что — да. Он — убийца.
— Гален сказал, это было сделано, чтобы скрыть улики. Что существовал устный приказ, о котором знал только тот офицер.
— А откуда это мог узнать Гален? Эйрел говорит иначе. Я верю Эйрелу.
— Гален говорил,
— Нет, — решительно ответила графиня. — Это — Джес Форратьер и принц Зерг. Их сторонников больше не осталось.
И улыбнулась странной непримиримой улыбкой.
— …сумасшедший.
— По бетанским меркам на Барраяре вообще нет нормальных. — Она посмотрела на Марка смеющимися глазами. — Включая и нас с тобой.
«Особенно меня». Он вздохнул:
— Гомосексуалист.
Она наклонила голову:
— Для тебя это важно?
— Это… играло большую роль, когда Гален меня обрабатывал.
— Знаю.
— Правда? Черт… — Он что, для них прозрачный? Забавное порношоу? Правда, по графине не заметно, чтобы ее это забавляло. — Надо полагать, это было в сообщениях Службы безопасности.
— Они допросили с суперпентоталом одного из помощников Галена. Ларса, если это тебе что-нибудь говорит.
— Еще бы…
Он стиснул зубы. Ему не оставили ни капли человеческого достоинства.
— А если не думать о Галене, разве склонности Эйрела имеют значение? Для тебя?
— Не знаю. Правда — имеет.
— Да, конечно. Ну, правда… Я считаю, что он — бисексуал, но подсознательно мужчины его привлекают больше. Или, вернее — солдаты, а не мужчины вообще, как мне кажется. Я, по барраярским понятиям, ужасный сорванец и поэтому решила все его проблемы. Когда он впервые увидел меня, на мне был мундир и все происходило во время неприятного вооруженного конфликта. Он решил, что это любовь с первого взгляда. Я никогда не видела нужды объяснять ему, что дело просто в его потребностях.
Уголки губ чуть приподнялись.
— А почему? Или у вас тоже проснулись потребности?
— Нет, я совершенно расклеилась только через четыре-пять дней. Ну, через три. — От воспоминаний ее глаза засияли. — Жаль, что ты не видел его тогда, в сорок с небольшим.
Марк слышал, как графиня препарировала и его — в этой же библиотеке. Все-таки утешительно, что для ее скальпеля нет исключений.
«Дело не во мне. Она так разбирает каждого. Вот ужас-то!»
— Вы… очень откровенны, сударыня. А что обо всем этом думал Майлз?
Она нахмурилась:
— Он никогда ни о чем меня не спрашивал. Возможно, тот неприятный период в жизни Эйрела дошел до Майлза в искаженном виде, как нападки политических противников, и он не поверил.
— А почему вы рассказали мне?
— Ты спросил. Ты взрослый. И… тебе знать важнее. Из-за Галена. Чтобы между тобой и Эйрелом наладились отношения, надо, чтобы ты видел его не ложно возвеличенным и не ложно приниженным. Эйрел — великий человек. Я, бетанка, утверждаю это, но я не путаю величие с безупречностью. Быть великим, несмотря ни на что, гораздо… большее достижение. — Она усмехнулась. — Это должно тебя ободрить. А?
— Хм-м. Перекрыть мне путь к отступлению, хотите вы сказать. Надо понимать так: какой бы я ни был сдвинутый, вы все равно будете ждать от меня чудес?
«Кошмар».
Она задумалась над его словами, потом безмятежно ответила:
— Да. Больше того, поскольку безупречных людей не бывает, все великие дела создавались из недостатков. И тем не менее каким-то образом они совершались.
Марк понял, что Майлз сумасшедший не только из-за отца.
— Я что-то не слышал, чтобы вы анализировали себя, сударыня. Кто бреет брадобрея?
— Меня? — Она улыбнулась. — Я — игрушка, мальчик.
Она уклонилась от ответа. Или нет?
— Игрушка любви? — небрежно спросил он, пытаясь развеять неловкость.
— Не только.
В глазах ее был зимний холод.
Влажные туманные сумерки плащом окутали столицу, когда Марк с графиней направились в императорский дворец. Разряженный в самую что ни на есть парадную ливрею, неимоверно аккуратный Пим сидел за пультом управления. Еще с полдюжины телохранителей ехали следом — скорее почетный кортеж, чем охрана. Марк чувствовал, что они предвкушают приятный вечер. В ответ на какие-то его слова графиня сказала:
— Да, для них это скорее выходной. Служба безопасности полностью контролирует дворец. На подобных мероприятиях встречается избранное общество прислуги, и бывает даже, видный вассал знакомится с младшей форовской дочкой и женится на ней — если его послужной список достаточно хорош.
Они прибыли к императорскому дворцу — что-то вроде резиденции Форкосиганов, возведенной в восьмую степень. Липкий туман заставил их поспешить внутрь. Графиня строго по этикету взяла Марка под левую руку — жест пугающий и успокаивающий одновременно. Кто он — спутник или обуза? Как бы то ни было, он втянул живот и выпрямил спину.
Как ни странно, первый человек, которого они встретили в вестибюле, был Саймон Иллиан, одетый, согласно требованиям этикета, в красно-синий дворцовый мундир, придающий внушительность его худощавой фигуре. Впрочем, кругом было столько подобных мундиров, что он не выделялся. Но только у Иллиана на поясе висело настоящее боевое оружие — плазмотрон и нейробластер в потрепанных кобурах, а у офицеров-форов затупленные парадные клинки. В правом ухе шефа Безопасности поблескивал крупный наушник.