Танец отражений
Шрифт:
— Не настаиваю на этом толковании, — легко согласилась графиня. — Но речь о том, что если Марк выберет жизнь, скажем, на Колонии Бета, Барраяр это как-то переживет и похромает дальше. А Марк ни на йоту меньше не станет нашим сыном.
— Но я хотел столько ему передать… Ты все время возвращаешься к этой идее. К Колонии Бета.
— Да. Ты удивляешься, почему?
— Нет. — Голос его стал еще тише. — Но если ты увезешь его на Колонию Бета, я никогда не получу возможности узнать его.
Графиня помолчала, затем заговорила твердым голосом. — Эта жалоба произвела бы на меня больше впечатления, демонстрируй ты хоть какие-то признаки желания узнать его сейчас. Пока что ты избегал его почти так
— Я не могу отложить все правительственные дела ради личного кризиса, — чопорно заявил граф. — Как ни хотел бы.
— Как я припоминаю, для Майлза ты это делал. Вспомни все время, которое ты проводил с ним здесь и в Форкосиган-Сюрло… ты украдкой воровал это время для него, урывая то там, то тут — час, утро, день, где только мог, а тем временем на сумасшедшей скорости тащил регентство сквозь шесть крупных политических и военных кризисов. Нельзя отказать Марку в той же форе, что от тебя получил Майлз, а потом ставить ему в вину то, что ему не удалось Майлза превзойти.
— Ох, Корделия, — вздохнул граф. — Я был тогда моложе. Я не тот папа, что был у Майлза двадцать лет назад. Этого человека больше нет, он сгорел.
— Я не прошу тебя пытаться быть таким же папой, как тогда; это было бы нелепо. Марк не ребенок. Я лишь прошу тебя: попытайся быть таким отцом, какой ты есть сейчас.
— Милая капитан… — Голос его устало затих.
После задумчивого молчания графиня многозначительно произнесла: — У тебя было бы больше времени и энергии, если бы ты вышел в отставку. Оставил наконец пост премьер-министра.
— Сейчас? Корделия, ну подумай! Я не осмелюсь потерять управление сейчас. Иллиан и СБ по-прежнему докладывают мне, как премьер-министру. Если я уйду и стану просто графом, я выпаду из этой командной цепочки. Я потеряю всю власть вести розыски.
— Чушь. Майлз — офицер СБ. Сын он премьер-министра или нет, его будут разыскивать точно так же. Одна из немногих привлекательных черт СБ — верность своим.
— Они будут вести розыск в пределах разумного. Лишь как премьер-министр я могу и вынудить эти пределы преступить.
— Не думаю. По-моему, дорогой, Саймон Иллиан наизнанку ради тебя вывернется, даже когда ты будешь уже мертв и похоронен.
Когда граф заговорил снова, голос его был страшно усталым. — Три года назад я был готов уйти и передать все в руки Квинтиллиану.
— Да. Я была в восторге.
— Если бы он только не погиб в этой дурацкой авиакатастрофе! Что за бессмысленная трагедия. Даже не убийство!
Графиня ответила ему мрачным смешком. — По барраярским стандартам — воистину напрасная смерть. Но я серьезно. Пора остановиться.
— Давно пора, — согласился граф.
— Так давай.
— Как только это станет безопасно.
Она выдержала паузу. — Ты никогда не растолстеешь достаточно, дорогой. Найди другой способ.
Марк сидел скрючившись, оцепенев, нога у него затекла и ее кололо иголочками. По его ощущению, его всего пропахали и проборонили, отделали куда более обстоятельно, чем те трое громил из переулка. Сомнений нет, графиня — искусный боец.
Граф издал легкий смешок, но на сей раз ничего не ответил. К громадному облегчению Марка, оба встали и вместе покинули библиотеку. Стоило двери захлопнуться, он скатился с кресла на пол, дергая затекшими руками и ногами в попытках восстановить кровообращение. Его трясло. Горло было забито, и он наконец закашлял, снова и снова, блаженно восстанавливая дыхание. Он не знал, смеяться ему или плакать, а чувствовал себя так, словно одновременно делает и то, и другое, поэтому просто хрипло дышал, глядя на свой опадающий и вздымающийся живот. Марк чувствовал себя жирным. Чувствовал себя сумасшедшим. Чувствовал, словно кожа его сделалась прозрачной, и проходящим мимо виден каждый внутренний орган.
Когда он наконец справился с дыханием после истерического кашля, то понял, что единственное, чего он не чувствует, — это страха. По крайней мере, перед графом и графиней. Их облик на людях и наедине оказался… неожиданно одинаковым. Похоже, он может им доверять — не до такой степени, чтобы вообще не ждать от них плохого, но в том смысле, что они именно те, кем кажутся. Он сперва не мог подобрать слова для этого ощущения единства личности. Затем догадался. Так вот как выглядит честность. А я и не знал.
Глава 15
Графиня исполнила свое обещание — или угрозу — отправить Марка осматривать окрестности с Еленой. Следующие пара недель перемежались частыми, со значительным историческим и культурным уклоном, экскурсиями по всей Форбарр-Султане и соседним Округам, в том числе — частным посещением императорского дворца. К облегчению Марка, Грегора в тот день дома не было. Должно быть, они отметились в каждом городском музее. Елена, явно выполняя распоряжение, к тому же протащила его по двум десяткам колледжей, академий и технических школ. Марка воодушевила мысль, что не все институты на этой планете готовят военных офицеров; на самом деле, крупнейшими и самыми загруженными учебными заведениями в столице оказались Сельскохозяйственный и Инженерный институты Округа Форбарра.
Елена в присутствии Марка вела себя как официальное, беспристрастное доверенное лицо Форкосиганов. Какие бы чувства она ни испытывала, увидев свой прежний дом впервые после десятилетнего отсутствия, эти чувства редко нечасто отражались на поверхности маски из слоновой кости, разве что там случайно проскальзывало удивление какими-то неожиданными переменами: выросшими зданиями, сровненными с землей старыми кварталами, по-другому проложенными дорогами. Марк подозревал, что столь бурный темп экскурсий был предназначен именно для того, чтобы ей не приходилось с ним разговаривать: вместо этого она заполняла паузы лекциями. Марк уже начал думать, как бы получше подольститься к Айвену. Может, кузен под шумок повел бы его в тур по пивнушкам — ради разнообразия.
Разнообразие настало однажды вечером, когда граф неожиданно вернулся в особняк Форкосиганов и объявил, что они все едут в Форкосиган-Сюрло. Часу не прошло, как Марк со своими упакованными пожитками оказался вместе с Еленой, графом и оруженосцем Пимом во флаере, стрелой мчащемся в темноту на юг, к летней резиденции Форкосиганов. Графиня с ними не поехала. Разговоры по дороге можно было бы описать словами от «натянутый» до «вовсе не было», не считая редких лаконичных, непонятных и обрывистых реплик, которыми обменивались граф с Пимом. Наконец перед ними выросла цепь Дендарийских гор — темное пятно под тенью облаков и звездами. Они описали круг над тускло поблескивающим озером и приземлились на полпути к вершине холма, перед каменным зданием хаотичной постройки. Дом был освещен и полон радушно их встречающими слугами. Из второго флаера, следовавшего за ним, вышло несколько немногословных фигур — положенная премьер-министру охрана СБ. Поскольку была уже почти полночь, граф ограничился тем, что быстро провел Марка по дому, показав где что, и отвел его в гостевую спальню на втором этаже, с видом на спускавшийся к озеру склон. Марк, оставшись наконец один, оперся на подоконник и уставился в темноту. По другую сторону черной водной глади мерцали огоньки — деревня на том конце озера и несколько отдельных вилл на дальнем берегу. «Зачем вы меня сюда привезли?» — мысленно вопросил он графа. Форкосиган-Сюрло — самая уединенная из всех резиденций Форкосиганов, средоточие эмоций, бережно хранимое сердце разрозненных на части личных владений графа. Прошел ли он какой-то экзамен, что его допустили сюда? Или Форкосиган-Сюрло и есть экзамен? Он отправился в постель и уснул, все еще задавая себе этот вопрос.