Танец с Тенью
Шрифт:
И эти голоса. Ввинчивающиеся в мозг, как алмазные сверла. Зачем людям вообще голос? Пусть молчат. Пусть все сию минуту замолчат, иначе он сойдет с ума!
— Паш, что не так? Он должен был уже очухаться.
— Физической атакой его выбило из всех сущностей в Сумрак. А вернуть его у нас отчего-то не выходит. Что за прорва такая? Он выжал нас с Ильей уже досуха.
На большом столе, в комнате хостела, лежало тело гнома. Абсолютно безжизненное. Все вокруг было залито кровью, постельное белье давно пустили на некое подобие повязок. Кровотечение Корвус остановил,
Рыжий умирал.
— Теряем мы вашего героического котогнома, сиятельные, — Илья Корвус, полуголый, измазанный кровью и потом, выглядел немногим лучше своего пациента.
Помогавший ему Канин, уже тоже по пояс раздетый, выглядел как на поле боя.
Венди никогда и никаких целительских способностей в себе не обнаруживала. Все, что она могла делать сейчас — убирать окровавленные тряпки да обтирать отчаянно боровшихся за жизнь ее «личного секретаря» мужчин.
— Собирать энергию негде. Мы еще и в противовесе с Илюхой, глушим друг друга, как Инь и Янь. Сейчас он нас высосет и все. Осталось несколько минут. Корвус, ты слышишь? Приготовься, по команде отходим.
Ворон отрицательно покачал головой, сжав зубы.
— Не дури. Тебя я точно сам не вытащу.
Венди вдруг ощутила странное желание. Словно, именно она могла помочь, «вытащить».
Мысленно потянулась к Канину: «Паша? Я попробую кое-что, не удивляйся. Есть идея. Только делай вид, что так и задумано».
Тот задумчиво взглянул на нее, едва заметно кивнул.
Ди подошла к ведуну сзади. Потянулась, протягивая руки, обняла, уткнувшись лбом между лопаток. И представила себя… солнцем. Ярким, теплым, согревающим озябшую фигуру Павла, сражающегося за жизнь рыжего гнома. Согрела. Потянула лучи дальше, обволакивая теплом и светом, мертвенно мерцающую фигуру на столе.
— Илья — быстрый отход! Быстро! — прозвучал властно голос Павла, отчего-то ее лишь раззадоривший.
Осмелев, она мысленно вливала все больше тепла и света. Ярче, ярче!
— Ди, стоп! Отходим! Все, маленькая, все, хватит!
Словно выключили рубильник в светлой комнате. Секунда — и все погасло. Венди, теряющая сознание, подхватываемая на лету крепкими руками Павла, лишь успела услышать восхищенный возглас Корвуса: «Ну вы даете!» и хриплый выдох со стороны стола.
На другом конце города, в маленьком уютном домике с балконом, горел неяркий свет. Уютная крохотная кухонька с плетеным столом и двумя табуретками, чайник на столе, корзиночка с печеньем и запотевшим шоколадом, две разномастные чашки и два хрустальных стакана. Ночные бабочки, порхающие вокруг шара маленькой старинной люстры, похожей на полную Луну.
И молчаливые двое за столом. Рыжеволосая девушка, несмотря на душную жару вечера, зябко кутающаяся в махровый халат, и рослый молодой мужчина с еще влажными после купания пепельными волосами. Жилистый и поджарый, как матерый волк, с такими же хищными движениями и настороженным взглядом серых глаз, он очень внимательно смотрел на девушку, словно ожидая чего-то.
— Будешь? — Фил жестом указал на странного вида глиняный кувшин, запечатанный
— Яду? — Арина отчего-то дрожала, продолжая кутаться в халат, забравшись с ногами на табуретку.
Он беззвучно рассмеялся.
— Хозяйка этих апартаментов оставила подарок. Нечто однозначно алкогольное. Нам обоим сейчас не помешает.
— Да, это точно. Давай. У меня вон, кольцо противоотравное.
И помахала перед его носом рукой, на которой не было ничего, кроме царапины на указательном пальце.
Фил разлил по стаканам густую жидкость удивительного насыщенно рубинового цвета. По кухне разошелся фантастический запах: винограда, солнца, томного южного августа, с легкими нотками ванили.
— О! Какая красота. Даже если это отрава, на вид и запах — произведение искусства!
Они зачем-то молча чокнулись, затем медленно и с наслаждением выпили, смакуя каждый глоток. Закусывать, портя сказочный букет напитка, не хотелось.
Спустя минуту им обоим стало ясно, что волшебная бутылка была с секретом и напиток оказался необычайно крепок.
— Ого. Я стремительно хмелею, ты как? — Арина наконец перестала дрожать, расслабляясь.
Фил, мучительно пытавшийся до этого застегнуть на груди пуговицы рубашки непослушными пальцами, плюнул на это неблагодарное дело и вообще ее снял, оставшись в одних шортах.
— Я? То, что доктор прописал. Надо бы узнать, где сказку такую разливают.
— Мы тогда тут сопьемся, со всеми этими… — она выразительно взмахнула рукой, пытаясь изобразить «этих», и смахнула на пол одну из двух чашек. Вдребезги.
Они спустились на пол одновременно оба, собирая осколки. Столкнулись лбами. Замерли на секунду. Арина, одним невесомым движением вдруг оказалась у него на коленях, обняв ладонями его лицо. Смотрела прямо в глаза, не мигая, словно не могла насмотреться.
Он замер. Осторожно подхватил ее под колени. Поднялся, словно не девушку держал на руках, а лишь невесомую птицу. Вернулся за стол. Она все смотрела, не отрывая взгляд. Молча. Будто пытаясь вдоволь и впрок насмотреться.
— Арина. Ты меня слышишь? — он аккуратно убрал ее руки со своего лица, взяв за запястья и не отпуская.
Кивнула.
— То, что ты мне сегодня сказала… Я должен ответить. Не спеши. Ты не можешь мне лгать. Никто не может, это мое проклятие. Ничего не говори, выслушай.
Она чуть заметно усмехнулась.
— Я никогда не буду тебе лгать. И дар твой тут ни при чем. Слушаю.
— Не люблю слова «никогда», — он нахмурился, осторожно уложив ее руки на колени и придерживая девушку за плечи.
— Я живу почти вечность и знаю ему цену.
— Молчи, прошу. Арина. Я никогда не знал, что такое любовь. А теперь… Ты словами своими словно выжгла дыру у меня тут, — он показал себе на грудь, очень серьезно, — и я не знаю, что теперь с этим делать. Я хочу тебя с первой нашей встречи, ты знаешь. Я восхищаюсь тобой, но быть с Ариной рядом… Это как мечтать о звезде. Пока не умею. Хочешь, я буду стараться. Но пока — нет. Сейчас я не могу сказать великой Арине — «Я тебя люблю, звезда моя». Прости.