Танец с Тенью
Шрифт:
Полевые практики и вскоре последовавшие за ними экспедиции. Самолеты, вертолеты, вездеходы, палатки и спальники. Алюминиевые кружки и пластиковые миски. Обязательный прямоугольник сидушки на поясе, именуемый нежно «напопником» — удобное изобретение двадцатого века, ставшее опознавательным знаком среди «своих» — тех, кто видел мир за пределом незримой сети улиц. Протертые до дыр сапоги и кеды, застиранная до белизны энцефалитка и северный загар. Связки сушеных грибов и рыба, вялившаяся прямо в палатках. Запах человеческого пота и дыма, невыветриваемый и несмываемый месяцами.
У его счастья
Надежда была рядом. По-своему счастлива. Он позволял себя любить, ничего взамен не обещая и не возвращая.
За годы жизни у него было немало женщин. Секретом для Венди это не было, зачем? Он же зверь, оборотень, молодой, полный сил и желаний. Да, с непростым характером, но с великолепным хищным телом молодого самца. Девушкам этого было достаточно, большего он никогда и не предлагал. Наступало утро, ночная история заканчивалась, и его след простывал вместе с чувствами ушедшей ночи. Никогда не оглядываясь, только вперед.
С Надей все было иначе. Ей он не мог позволить быть несчастной, а потому мягко, но твердо пресекал все попытки сближения. Все, что она могла — это быть рядом. Никаких прикосновений, только взгляды. Никаких надежд. Дружба. И только отчего так паршиво было ему на душе?
Когда лучший и главный друг Лешка Лебедев, сидя утром на крыльце очередного барака и разгоняя тяжкое похмелье, вдруг поведал ему о своей неразделенной и давней любви — Надежде, Лер дрогнул.
А извечная интриганка Ди, которой он поведал о неожиданной своей проблеме, тут же вдохновилась этим захватывающим сюжетом.
Лешка был надежным, талантливым, умным, добрым. Он походил на былинного русского богатыря: могучий, русоволосый, светлоглазый и красивый. Как выяснилось, Лебедев любил Надю уже много лет: за ней пошел в универ, за ней мотался по всему свету. Все понимал, «сердцу не прикажешь».
На друга Леша даже не сердился. И не ревновал, лишь грустно констатировал: «У нас даже не треугольник любовный с тобой, а неопределенный многогранник».
6. Лебедевы
"Брак без любви чреват любовью без брака".
19 мая. Утро. Санкт-Петербург.
— Лель, ты к ней совсем никак?
Они болтали вдвоем с Ди, закрывшись на черной лестнице факультета, у самого чердака, в своем личном, потаенном месте. «Курилка Дианы» — так сокурсники называли это место. Друзья знали — если вдруг эта парочка исчезла, можно смело искать их на ступенях лестницы. И то, что Дивины не курили, ничего не значило.
Азеркины [2] на дух не переносили эту странную человеческую болезнь — курение. Запах, ощущения, в конце концов — расходы на нелепую привычку. Но «перекур» был не просто актом пристрастия к курению. Это был ритуал. «Курилка Дианы» была алтарем этого обряда. Вот и сейчас, пока остальные обедали, у Дивиных был «перекур» между парами и очень серьезный разговор.
— Никак, Ветерок. Совсем. Даже не пытайся меня сбагрить.
— Меня бы так кто полюбил. Я бы, наверное…
2
Азеркины,
— Что? — его голос прозвучал вдруг странно, будто осип, короткий вопрос был произнесен почти шепотом. — Наверное — что?
Ди вдруг растерялась. И правда, что бы она? Вдруг бросила все и ушла на край света? А если сердце молчит? Вот и ответ: ничего бы она и не сделала. Вдруг поняла, посмотрела на стоявшего к ней спиной друга.
Лер словно взвалил сейчас себе на плечи неподъемный груз, тяжело дышал и даже больше обычного горбился. Повернулся. Блеснул в полусумраке глазами. Вздохнул, потер двумя пальцами свой выдающийся нос. Ди хорошо знала этот его жест. Он злился.
— Не сердись, Лель. Хоть помечтать я могу? — постаралась выдавить улыбку.
— Это не вредно, пернатая. Только не привыкай к процессу, потом ломает.
— Ты у нас просто ледяной принц. Бесстрашный и бессердечный.
— Да? — шагнул ближе, пристально глядя в глаза. — А если нет?
— Ты же сказал, что никак… — ей вдруг стало не по себе. Нехорошо, неправильно. Кольнуло, мысли скреблись: «Если нет? Это как? И к кому, это кто же — она?»
— Вот так. Должны и у прекрасного меня быть недостатки. Хотя, Ветерок, ну какой из меня герой-любовник. Ледяной принц? Именно. Только непонятно, почему принц. Так, подкидыш.
— Ну. Я же — принцесса… — вот в этом утверждении она никогда не сомневалась.
Лер усмехнулся.
— Нелогично. Тень принцессы не может быть принцем. Согласен на графа. Почти Монте-Кристо. Так зачем ты меня сюда притащила, за вручением титула? Явно же — нет.
Он снова стал тем самым Гуло, какого она знала. От сердца даже отлегло. Показалось.
— Граф, ну раз ваша светлость не возражает, предлагаю план по осчастливливанию двоих отдельно взятых прекрасных людей.
— Мелко играете, принцесса. Отчего не весь мир сразу?
— Отрабатываю навыки. Впереди вечность, мир подождет. А эти несчастные двое как раз под рукой оказались.
В сумраке лестницы Ди ярко блестела миндалевидными, цвета чернослива глазами.
— Они будут счастливы. Ну конечно, — Лер фыркнул, тихо рассмеявшись,
— Заставим. Не сомневайся. По рукам?
— А что мне остается, пернатая. Отказаться, чтобы ты потом и меня поволокла навстречу счастью, в крепком клюве, строго и принудительно? По рукам.
Она протянула ему изящную, словно точеную ладонь с длинными пальцами, украшенными тонким серебряным колечком — оберегом от воров-карманников. Он вдруг потянул ее на себя и медленно поцеловал руку, прямо глядя в глаза. Ди изумленно вздрогнула, уставившись на друга, и услышала шепот: «Привыкай, Ветерок». Сказал и исчез. Как и не было.