Танец стали в пустоте
Шрифт:
— Верно, Форсетти.
Рабинович поднялся со своего кресла и прошел через каюту к переборке.
— Хотите выпить, Вильям?
— Нет, адмирал спасибо, но я не пью.
— Ну как знаете.
Раздался звон стекла и контр-адмирал вернулся за свой стол с гранёным прозрачным бокалом, в котором плескался налитый на полтора пальца янтарный напиток. В окружении напитка возвышался небольшой айсберг. Льда в напитке адмирала было куда больше чем самого алкоголя.
— Зря вы отказались, капитан. Настоящий шотландский виски с земли.
— Я не большой знаток таких напитков, адмирал.
Рабинович рассмеялся и с видимым наслаждением сделал небольшой глоток.
— Я тоже, капитан. Я скорее простой ценитель хорошего вкуса. К сожалению, успех «Крестоносца» и «Антродемикуса» был нивелирован провалом капитана Устинова. Цель сбежала от него, умудрившись при этом нанести его кораблю определённый ущерб.
Глаза Форсетти расширились от удивления.
— Я ещё не слышал об этом, господин адмирал.
— Ничего удивительного. Я сам только сейчас получил сообщение. «Геацинт» Устинова вошел в систему два часа назад и сейчас двигается к станции. К несчастью его двигатели серьёзно повреждены и путь до нас займёт у него определённое время, после которого мы лишимся его на ещё более долгий срок. Я пока не разговаривал с начальником станции, но судя по докладам Устинова ему потребуется продолжительный ремонт.
— Вообще-то, господин адмирал, «Крестоносцу» бы так же не помешали технические работы. Мы так и не получили замену для сенсорной аппаратуры, которую просили.
— Знаю, Вильям, знаю. Поверьте, я в курсе ваших необходимостей, но в свете масштабной модернизации флота, командованию приходится бережно обходится с имеющимися ресурсами. Даже с учётом важности нашей операции.
— Какой урон был нанесён цели «Геацинта»?
— Если вы имеете ввиду корабль сопровождения, который навязал ему бой, то скорее всего достаточно серьёзные. Несмотря на небольшой перевес в огневой мощи, наёмникам удалось повредить двигатели нашего корабля, из-за чего Устинову пришлось прекратить преследование и цели смогли ускользнуть. Но и Михаил не остался в долгу. На записях видны серьёзные повреждения крейсера наёмников.
— Ну, если ему удалось нанести хотя-бы схожий урон, то возможно им так же придётся заняться ремонтом, что значит следующий конвой может быть без охраны, либо они соберут больше кораблей в единую группу. Если мы сможем объединить несколько наших кораблей, то…
Рабинович остановил его подняв руку.
— Не торопитесь, капитан. Я понимаю о чём вы говорите, но думаю, что у нас есть более интересная и… перспективная возможность. Взгляните.
Движением руки, Рабинович извлёк из стола один из своих рабочих планшетов и передал его Форсетти. Экран был уже разблокирован и на него был выведен текстовый файл. Сначала Вильям не мог понять, чем этот файл такой особенный, пока не увидел электронную подпись, человека составившего отчёт.
— Луи Верль?
Он озадаченно посмотрел на Рабиновича.
— Да, наш глава резидентуры на Абрегадо-3. Это не полный документ, а лишь краткая выжимка за авторством вашего знакомого. Прочитайте, я подожду.
На чтение у Форсетти ушло около десяти минут, которые Рабинович провёл потягивая виски из бокала и любуясь потрясающим видом, который открывался перед ним. На одну из стен было выведено изображение окружавшего станцию пространства с помощью голографического проектора. Разрешение картинки было настолько высоким, что было практически не определить, что перед вами лишь глухая стена, закрытая голограммой, а не панорамное окно. Всё же станция «Турин» была в первую очередь военной, а конструкции военного назначения очень не любят, когда в их структуре есть дополнительные отверстия. К слову в каюте Форсетти, которую он временно занимал на станции тоже был такой проектор, но он им принципиально не пользовался. Может быть изображение и было сверх реалистичным, но мозг всё равно понимал, что перед ним фальшивка.
Но сейчас, это могла бы быть последняя вещь, о которой вспомнил бы Форсетти. От прочитанного краткого анализа и «рекомендаций», которые приводились ниже, у него чуть волосы не встали дыбом.
— Адмирал, сэр, это…это…
Рабинович усмехнулся глядя на лицо своего подчинённого.
— Очень смелое предложение, не правда ли?
— Смелое? Это абсурд!
— Отнюдь. Если мы сможем несколько подкорректировать дальнейшие события, то данная ситуация может принести нам гораздо большую выгоду, нежели планомерное следование уже разработанному плану. Мы не только полностью выполним поставленную перед нами задачу, но к тому же получим плацдарм для укрепления нашего влияния в пространстве Союза.
— Но Верден…
— Верден будет молча смотреть на это и ничего не сможет сделать. Не с нынешнем руководством, которое всеми силами старается избежать войны.
Форсетти нервно сглотнул глядя на излучающее непоколебимую уверенность лицо адмирала.
— Позвольте заметить, что политическое руководство имеет тенденцию меняться. Насколько я знаю, в следующем году у них пройдут президентские выборы.
— К тому времени наши дипломаты полностью утрясут наиболее скользкие детали произошедшего как с Верденом, так и с представителями СНП.
Вильям положил планшет обратно на стол перед адмиралом.
— Тогда я не понимаю, зачем вы вызвали меня.
— Последние несколько месяцев вы выполняли роль куратора и наблюдателя со стороны флота за нашими разведывательными операциями. Так же вы были личным консультантом Луи Верля по всем вопросам, которые были или могли быть связаны с действиями флота. Так?
— Да сэр.
— Причина по которой я вызвал вас, заключается в том, что мне нужно ваше заключение о способностях главы нашей ризидентуры на Абрегадо-3.
— Простите?
Рабинович указал рукой в сторону планшета.
— Иными словами, мне нужен человек, который сможет произвести независимую оценку этого анализа, опираясь на личное представление о нём и обстановке на месте.
— Но как я могу сделать это, находясь…постойте, вы же не…
— Уже, — Максим Рабинович улыбнулся, опрокинул в себя последний глоток из бокала и поставил его на стол. — Вы отправляетесь через шесть с половиной часов на Абрегадо-3 вместе с капитаном Сайлзом на его курьере. Форсетти, поймите меня правильно. Шанс подобный этому, — Рабинович постучал пальцем по лежащему на столе планшету. — выпадает возможно раз в жизни. Если всё удастся, то мы не только получим огромное влияние в этом регионе, но и получим рычаг давления в виде размещённого здесь…назовём это «миротворческим корпусом».
— Это очень опасный ход, сэр.
— Я знаю. Не держите меня за дурака, Форсетти. Я прекрасно знаю о своей репутации «кабинетного адмирала» и тому, как многие к этому относятся. Я прекрасно осознаю риски. Именно по этой причине, мне нужен своеобразный предохранитель, человек, который в случае необходимости сможет передать сообщение об остановке операции.
Я не собираюсь полагаться на слепую удачу или случайность. Как бы мне не хотелось, я понимаю, что сейчас несколько неудачное время на для того, чтобы случайно начать войну с Верденом. По крайней мере, пока весь наш флот не пройдёт модернизацию. В общем количестве корпусов и совокупном тоннаже верденский флот уступает нашему, но их корабли более новой постройки и лучше оснащены. Последствия столкновения вашего тяжёлого крейсера с эсминцем их нового проекта, прекрасное тому доказательство. Когда будет завершена модернизация, мы сможем в случае необходимости раздавить их, но в срок от девяти до четырнадцати месяцев нам нужно быть осторожными.