Танк "Клим Ворошилов-2". Ради жизни на Земле
Шрифт:
Как приятно чувствовать себя умным! Обстреляли и ушли, как я и думал. Ага, кто-то спешит с тыла. Так, сразу двое. Нет, трое и Петя с ними. Это что за сегодня за день, все мои приказы нарушают?
– В чем дело, товарищ старший лейтенант?
Отвечает первым не он, а незнакомый майор:
– Товарищ полковник, докладывает командир шестьдесят пятого отдельного танкосамоходного полка майор Летунов! Попытка обхода нами отбита, сейчас полк сосредотачивается в районе КП корпуса. Приказано поступить в ваше распоряжение.
В мое распоряжение – это хорошо, вот только что дальше делать? Так, а ведь третий – явно посыльный. И чего молчит? Видимо, мой взгляд достаточно красноречив, сержант без дополнительного приказания начинает докладывать о сложившейся обстановке.
Тэкс, и что мы имеем? По сообщению, Андрей не сумел точно нащупать фланг атакующих. Одна танковая и мотострелковая бригады сцепились с эсэсманами лоб в лоб, несут большие
Объясняю задачу Летунову, настраиваю на оборону Кима и мы дружной толпой рвем по намеченному мною проселку. Можете смеяться, а понимающие даже постучат себя по лбу и дружно запишут автора в Мюнхгаузены, но наша колонна домчалась до исходного района со средней скоростью двадцать километров в час. Я офигел, как та корова из анекдота.
А на исходном!
Глянул в бинокль, мама моя родная, а там дымы, дымы, дымы. Огромная равнина с рощами и холмами, по которой на первый взгляд хаотично перемещаются группы танков, между ними мелькают фигурки пехотинцев, из кустов внезапно вырываются языки орудийных выстрелов, и кругом догорают или просто стоят подбитые танки и самоходки. Прикинул я, что к чему, и мы пошли в атаку. Сбоку, обходя месиво людей и техники.
Едва выскочили из-за рощицы, смотрим – а прямо перед нами очередная колонна немецких танков ползет. Наши не растерялись, сразу огонь по ним открыли. Строй немцев разрушился, они стали расползаться в разные стороны. Тут в промежутки и наши шестидюймовки грохнули. Сразу несколько танков вспыхнули после первого залпа, а уж после второго пара «четверок» с черными крестами на броне рванули, как перегревшиеся в костре консервы. Вот что значит хороший такой калибр в сто пятьдесят два миллиметра!
Но немцы не дрогнули, сумели даже под огнем развернуться нам на встречу. Чего, чего, а умения воевать у них всегда хватало. И началось! Первые ряды наших атакующих танков смешались с фрицевскими, грохнули взрывы, загорелись подбитые машины. Но КВ-2, выполняя отданный перед боем приказ, продолжали маневрировать в стороне и бить по любым замеченным фрицевским танкам.
– «Черноголовый»! – Готово! – Короткая, – Огонь! – Морской! – привычная симфония боя захватила меня и весь экипаж «Рыжего» и отпустила только вечером, когда остатки полка собрались на сборном пункте. Из тридцати трех машин – восемь. И наш «Рыжий».
Но поле боя у Краснознаменки осталось за нами. И завтра я обязательно посмотрю, что и сколько мы набили. Помнится, только этих, «убершвере» «Тигров», как минимум пять – шесть горело. Из них два точно мои. А что, кумулятивный шестидюймовый, пробивающий двести десять миллиметров брони – это вещь! Тем более, если враг занят другими танками и тебя не видит.
На ночь располагаемся неподалеку от торчащих среди остатков изб печных труб бывшей деревни.
«Черниговская битва заняла в Великой Отечественной войне особое место. По своему ожесточению и упорству борьбы эта битва не имеет себе равных. Общий замысел германского командования сводился к тому, чтобы окружить и уничтожить оборонявшиеся в районе Чернигова – Новгород-Северский войска 1-го Украинского и 2-го Белорусского фронтов. В случае успеха предполагалось расширить фронт наступления и вернуть стратегическую инициативу. Для реализации своих планов противник сосредоточил мощные ударные группировки. Большие надежды возлагались на новейшие танки „тигр“, „леопард“ и „пантера“, штурмовые орудия „Фердинанд“, самолеты-истребители „Фокке-Вульф-190-А“ и штурмовики „Хейнкель-129“.
Начавшаяся битва сразу же приняла грандиозный размах и носила крайне напряженный характер. Наши войска не дрогнули. Наступление ударных группировок противника было приостановлено. [...] Лишь ценой огромных потерь ему удалось на отдельных участках вклиниться в нашу оборону.[...] Окончательно похоронило гитлеровскую операцию „Цитадель“ крупнейшее за всю вторую мировую войну встречное танковое сражение под Краснознаменкой. Оно произошло 7 июня. В нем с обеих сторон одновременно участвовали 1200 танков и самоходных орудий. Это сражение выиграли советские воины. Фашисты, потеряв за день боя до 300 танков, вынуждены были отказаться от наступления. [...]
12 июня начался второй этап Черниговской битвы – контрнаступление советских войск. 3 июля советские войска освободили города Киев и Мозырь. Вечером 3 июля в честь этого крупного успеха в Москве впервые за два года войны был дан победный салют. [...]»
8 марта 1944 года. 2-й Белорусский фронт.
Механик-водитель танка «Превед, медвед!», гвардии лейтенант Анатолий Федорович Логинов мысленно выругался, пожелав фрицам и их родственникам самых
Осторожно, стараясь не потревожить радиста, он перебрался в боевое отделение. Увиденное там, хотя и было вполне ожидаемым, Анатолия не обрадовало. На полу лежали двое раненых, командир танка висел на своем сиденье так, что сразу было понятно, он мертв. Командир орудия... лейтенант присмотрелся – ранен. «Положение как при первом прыжке с парашютом», – подумал учившийся свое время в школе стрелков-радистов ВВС Анатолий, – «страшно, но прыгать надо».
Он осторожно помог очнувшимся радисту с заряжающим вытащить так и не пришедших в себя двоих более тяжело раненных через эвакуационный люк, сел в кресло командира орудия, прильнул к прицелу и невольно вздрогнул. Приближенный оптикой немецкий танк, казалось, сейчас въедет прямо в башню. Лейтенант тряхнул головой, отгоняя наваждение, слез с сиденья, вынул из боеукладки несколько снарядов, положил поближе к казеннику, затем аккуратно, но резко вогнал снаряд в ствол, чтобы он врезался пояском в нарезы, вспомнив уроки заряжающего, сержанта Марченко. Ругаясь про себя, он выхватил из второй боеукладки гильзу с зарядом и дозарядил пушку. Закрыв затвор, снова усевшись на место наводчика, он старательно прицелился и выстрелил. Вражеский танк, как ни в чем не бывало, продолжил движение, а позади него, в кустах, вырос столб взрыва. Логинов мысленно выругался. Во-первых, он ухитрился зарядить явно не бронебойный снаряд, а во-вторых, неправильно взял упреждение. Внезапно в памяти всплыли страницы прочитанной незадолго до войны книги «Артиллерия», с пояснениями и картинкой, как брать упреждение при стрельбе по движущемуся танку. Быстро зарядив второй снаряд, на этот раз с черной окантовкой вокруг головной части, Анатолий тщательно прицелился и выстрелил. На этот раз эффект последовал незамедлительно. На борту танка словно вырос огненный цветок. Мгновение – и танк взорвался весь, подброшенная силой взрыва башня подскочила вверх и упала на еще горящие обломки, внешне почти не напоминающие ехавшую несколько секунд назад бронированную машину. Впечатленный последствиями попадания кумулятивного снаряда, лейтенант снова начал заряжать пушку...
В это же самое время не более чем в полукилометре от танка «Превед, медвед», старшина Рогальчук, вспомнив молодость, аккуратно наводил прицел пятидесятисемимиллиметровой пушки под обрез корпуса. Немецкий «Леопард», только что разделавшийся с одним из КВ, шел прямо на орудие, или не замечая его в кустах, или пренебрегая этой опасностью. Мысленно сам себе скомандовав: «Огонь», старшина дернул спусковой шнур, привычно приоткрыв рот. Пушка сильно подпрыгнула, сбивая наводку, но это уже ничего не решало. Танк успел выстрелить одновременно. На поле боя замер квадратной неподвижной глыбой очередной подбитый немецкий танк и еще одна советская пушка, замолчавшая навсегда. У склонившегося набок из-за разбитого взрывом колеса орудия, навалившись на прицел, застыл человек со знаками различия старшины в петлицах недавно введенной полевой формы...