Танкисты Великой Отечественной (сборник)

Лоза Дмитрий Федорович

Время подпирало. Обстановка требовала быстрейшего выхода бригады к линии фронта. Комкор торопил, ругался. Полковник Чунихин лихорадочно искал выход. Он приказал капитанам Гусаку и Калугину быстро и тщательно обшарить ближайшие окрестности и найти переправу через канал. Разведчики и саперы разъехались вдоль канала, и вскоре капитан Гусак доложил по радио, что нашел мост в районе железнодорожной станции Хидег-Кутдек, но не уверен в его надежности. Выбора не было. Комбриг во главе танковой колонны помчался к обнаруженной переправе. К мосту вела полевая дорога по насыпи. Мост был деревянный, но на железобетонных опорах и с виду добротный. Канал же был глубокий, шириной около 20 м; его высокие насыпные берега, одетые в бетон, спускались в воду. Переправочных средств для преодоления таких каналов у нас не было. У моста собралось командование бригады, комбаты, подъехал капитан Калугин. Судили, рядили, прикидывали. Наиболее горячие головы самоуверенно

утверждали: «Мост добротный, выдержит. В Союзе не по таким ходили. На дохлых сваях, и те, приседая, выдерживали». Многие изъявляли желание первыми переправиться по мосту. Чунихин колебался, опытного и осторожного комбрига терзали сомнения. Скрепя сердце, он решился и приказал Максимову отобрать лучшего механика-водителя из взвода танков командования, высадить экипаж и опробовать мост. Выбор пал на старшего сержанта Трухачева. Еще раз осмотрели мост, посоветовались, — и танк пошел на переправу. Наступила тишина, все замерли в ожидании. Трухачев вел танк уверенно, медленно и плавно. Но когда вся масса машины оказалась на мосту, пролет рухнул, и танк, словно пикировщик, пошел вниз и скрылся в воде. В оцепенении ждали — вот-вот появится механик-водитель, но он не появлялся… Отчаянные добровольцы ныряли в ледяную воду в надежде спасти Трухачева, но это не удалось. Это была первая и такая трагическая потеря на правобережье Дуная в Венгрии. В скорбном молчании колонна бригады повернула обратно и возвратилась в Хедьес, где мы простояли почти полтора дня в ожидании готовности моста.

Пока корпус в муках преодолевал речушки и каналы, войска 2-го Украинского фронта 5 декабря перешли в наступление. В распутицу, по бездорожью, с трудом преодолевая водные преграды и яростное сопротивление противника, наши войска медленно продвигались вперед. После большого шума, аврала и напряженной работы саперов простейший, но добротный мост через канал был построен, и 7 декабря бригада преодолела канал и продолжала движение по маршруту Сокали — Тамаши — Фельдшег — Мадьяркеси — Мезекомаром — Лайошкомаром. К 8 декабря танки бригады сосредоточились в роще в 5 км юго-восточнее Эньинга. Перед началом движения к танку командира 1-го танкового батальона лихо подъехал «Виллис», из которого вышел подполковник Негруль, а следом за ним капитан среднего роста, широкоплечий, в кожаной куртке и танкошлеме.

— Принимай гостей, комбат, — здороваясь, сказал подполковник. — Вот тебе новый замполит.

— Климов Степан, — представился капитан, протянув руку комбату. Так началось служба в батальоне этого удивительно душевного человека. Во время ночного марша, на коротких остановках, на ходу замполит побывал во всех танках батальона, познакомился и поговорил с каждым солдатом и офицером. Утром он уже знал офицеров по фамилии, а взводных и ротных командиров по имени и отчеству. Авторитет Климова быстро стал в батальоне непререкаемым. Люди тянулись к нему, шли за ним, готовые выполнить любую задачу.

Как мы ни старались, а в пути из-за неисправностей отстало 9 танков. Зампотехи батальонов Сергиенко, Ковалык и Аракелян с ремонтниками растянулись по маршруту, восстанавливая их. Неделю бригада находилась в районе сосредоточения. За это время подтянули все неисправные танки, удалось провести углубленное техобслуживание машин и оружия, мы заправились горючим, довели боезапас до двух боекомплектов. Мы также провели занятия по изучению местности в районе предстоящих боевых действий, изучили особенности театра военных действий и противостоящего противника. Со всеми штабами провели тренировки на местности и на картах.

Все отчетливее чувствовалась близость фронта. В воздухе часто появлялись «рамы», бомбила вражеская авиация, слышались раскаты артканонады на передовой. Везде были видны следы прошедших боев: разрушенные строения, сгоревшая боевая техника, неубранные, раздутые трупы лошадей. Появилось обычное после длительного отдыха чувство напряжения, страха неизвестности.

Корпус получил задачу выйти в выжидательный район. Совершив ночной марш, к утру 17 декабря 170-я танковая бригада сосредоточилась в районе Н. Хантоша. Наш батальон, шедший в голове колонны, сбился с маршрута, вклинился в колонну 110-й танковой бригады и прибыл в Н. Хантоша только к утру следующего дня. Всегда спокойный и уравновешенный, полковник Чунихин был в ярости и с ходу набросился на Грищенко. И поделом — такая ошибка грозит срывом выполнения поставленной задачи, со всеми вытекающими последствиями.

Трое суток стояла бригада в выжидательном районе. Личный состав самым тщательным образом готовился к боям. Все привели в порядок технику, оружие. В каждый танк дополнительно загрузили по 15 снарядов. К исходу 19 декабря 170-я танковая бригада закончила подготовку к боевым действиям и 21 декабря тремя колоннами выступила из района Н. Хантоша по маршруту Шарошд — Динльеш — Кишвеленце. Танки шли вдоль южного берег озера Веленце в режиме полного радиомолчания и затемнения, не включая подфарников.

Установилась приличная погода: ночью подмораживало, днем пригревало солнце. Однако после продолжительных дождей земля набухла, вздулась, стала клейкой, труднопроходимой. Даже на проселочных дорогах танки оставляли глубокую колею, которая тут же заполнялась водой. Автомашины часто застревали, и танки тащили их на буксире. Особенно трудно приходилось солдатам, следующим в пешем порядке.

Для сокращения маршрута я решил «срезать путь» и пойти прямиком по полю. Но, свернув с дороги, мой танк зарылся в землю по башню. Попытались вытащить — зарылся второй, а затем и третий танки. Выручил зампотех роты Размадзе. Он предложил соединить несколько тросов и на длинной сцепке двумя танками вытащить застрявшие машины. Через полчаса, вытащив танки, рота догнала колонну батальона. Я, конечно, страшно переживал, но обошлось. Бригада заняла исходные позиции для наступления на западной окраине Позменда.

22 декабря началась мощная получасовая артподготовка. Земля тряслась от бесчисленных разрывов снарядов. Под прикрытием огня началось выдвижение бригады на рубеж ввода в бой. И тут неожиданно налетела вражеская авиация. Танки то увеличивали скорость, то замедляли ход, бросались влево и вправо, ища спасения в укрытиях. Выход на рубеж ввода оказался трудным. На рубеже ввода мы разглядели результаты напряженных, ожесточенных боев соединений 46-й гвардейской армии, в течение двух дней пытавшихся прорвать оборону противника. Кругом зияли воронки от бомб, снарядов и мин. Чадили сгоревшие танки, автомашины, броневики, валялись неубранные трупы. Зрелище хоть и знакомое, но не из приятных…

На рубеже ввода полковник Чунихин развернул наблюдательный пункт и принимал танковые батальоны «на себя». Впереди на танке шел майор Грищенко, за ним в ротных колоннах вели роты два старших лейтенанта: Рязанцев и я. Затем роты перестроились в линию взводных колонн и ровно в 9.30, развернувшись в боевую линию, с десантом автоматчиков перешли в наступление в направлении «западная окраина Позменд — высоты 216, 226». Следом поднялась и перешла в наступление пехота.

Атаковали мы на больших скоростях, стремительно. Пехота не поспевала и быстро отстала от танков. Ведя упорный бой, батальон выбил противника из рощи южнее Вереба и ввязался в затяжной бой с танками и артиллерией противника. Темп наступления сразу упал. Комбриг, наблюдая за полем боя, понял, что пора наращивать силу удара. Правее 1-го танкового батальона он ввел в бой 3-й танковый батальон. Капитан Отрощенков, получив приказ, уверенно повел батальон вперед, следом шли роты старшего лейтенанта Васадзе и лейтенанта Голевского. Не доходя до 1-го батальона, роты развернулись и стремительно атаковали. Это позволило нашему батальону к полудню выйти западнее, а 3-му — восточнее Вереба и охватить его с флангов. Противник предпринимал отчаянные попытки восстановить положение. При поддержке огня артиллерии и авиации танки и пехота противника контратаковали 1-й танковый батальон с западной окраины Вереба. Удар пришелся по моей роте. Я выдвинул лейтенанта Алексашина со взводом на безымянную высоту и оседлал ее, а остальные танки повел по лощине во фланг. Алексашин открыл меткий огонь: загорелся один, затем другой танк противника, под огнем пулеметов залегла пехота. Контратакующий противник дрогнул, и в это время я с двумя взводами ударил ему во фланг. Оставив на поле боя 3 подбитых танка, 8 уничтоженных орудий и до 40 убитых солдат, противник отошел в Вереб. В бою был подбит танк Алексашина. Командир и его механик-водитель старший сержант Зарубин получили ранения.

День подошел к концу. Комбриг приказал Отрощенкову и Грищенко занять круговую оборону, привести батальоны в порядок и с утра быть в готовности наступать на Вертешбоглар, Бичке и Тату. За первый день боя батальонами было уничтожено 15 танков, 2 БТР, 8 орудий, 8 автомашин и до 170 солдат и офицеров, захвачено в плен 27 человек. Бригада потеряла 13 танков, из них 9 сгорело; 17 человек было убито и более 20 ранено…

Таким образом, к исходу третьего дня операции тактическая полоса «Маргарита» была прорвана. Город Секешфехервар стойко оборонялся, и взять его не удалось. Медленный темп наступления объяснялся отсутствием у пехоты танков непосредственной поддержки. Утром наша 170-я танковая бригада продолжила наступление в направлении Вертешача, Вертешбоглара, Бодайка. Моя рота вырвалась вперед и, не ввязываясь в бои, маневрируя и обходя опорные пункты, по полевым дорогам вышла к роще на южной окраине Вертешбоглара, откуда хорошо просматривался весь поселок. В это время из Секешфехервара через Вертешбоглар, на Бичке и далее на Будапешт шла колонна немецких танков. В реве моторов и лязге гусениц немцы не обратили на нас внимания, не заметили подход моих танков. Я выбрал удобную позицию и стал наблюдать и считать танки — их было 61. Что делать? Я связался с комбатом и доложил обстановку. Майор Грищенко приказал: «В бой не ввязываться. Ожидать подхода батальона. Продолжать наблюдение и докладывать о результатах».