Танкисты Великой Отечественной (сборник)
Шрифт:
К танку пробирались по частично уцелевшему ходу сообщения. На «тигра» выползали из-за башни и, чтобы не маячить вверху, спустились вниз головой в узкий круглый люк командирской башни. Больше всего поразили нас оптика и боеприпасы. Через оптический прицел с голубым оттенком ошеломляюще четко просматривалась вся местность — в том числе и наши позиции! На шкале прицеливания у них был дальномер, тогда как нам приходилось пользоваться формулой «тысячных» или просто глазомером; в обороне, конечно, можно определять расстояние по формуле и то не всегда, а в наступлении на это нет времени и оставалось нам полагаться «на глазок». Поразили нас и снаряды — тип и количество! Унитарные патроны и, надо сказать, очень большой длины, наверное, не меньше метра. В боеукладке для снарядов насчитали 92 гнезда, это большой боекомплект для такой мощной 88-мм
Вернулись мы как раз к сбору офицеров. Комполка Самыко подводил итоги:
— За день боев подразделениями полка уничтожено пять танков и шесть подбито. Живой силы убито и ранено свыше ста человек. Наши потери: семь погибших и двадцать раненых. Сгорели две самоходки, еще пять подбито. Самый главный итог: свой участок обороны мы удержали! Более того, выбили противника из Понырей, за что командующий фронтом генерал армии Константин Константинович Рокоссовский объявляет полку благодарность. Поздравляю весь личный состав! Большая честь получить одобрение от такого полководца!
Заканчивался напряженный боевой день, теплый ветерок шевелил вершины деревьев, волнами клонил высокую рожь, кое-где уцелевшую от боев и пожаров, багряно-красный закат словно напоминал, но и завершал, уводил в прошлое адское, кровавое дело уходящего дня.
Тяжелые оборонительные бои на Курском выступе мы вели еще долгие дни и ночи, продолжая отбивать по нескольку массированных атак ежедневно.
12 июля, по приказу командующего фронтом, мы покинули позиции у Понырей, обагренные кровью наших однополчан. В тот день полк перешел в подчинение 9-го отдельного танкового корпуса генерал-лейтенанта Богданова и был придан 95-й танковой бригаде.
Начинался второй, наступательный, этап Курской битвы, обозначенный как план «Кутузов».
Глава четвертая
Идем в наступление по плану «Кутузов»
12 июля — 23 августа 1943
Двое суток наш 1454-й самоходный полк, ведя скоротечные бои, продвигался на северо-запад в первом эшелоне танкового корпуса. Для выполнения главной задачи — овладения поселком и железнодорожной станцией Глазуновка сосредоточились в лесу возле населенного пункта Куначь на западном берегу реки Неручь.
Примерно в полдень над самым лесом прошли в сторону немцев штурмовики Ил-2 и бомбовыми ударами проутюжили немецкую оборону. Затем в течение четверти часа массированным сосредоточенным огнем била по врагу артиллерия. С ее последними залпами устремились в атаку наши танки, самоходки и пехота. Преодолевая сильный заградительный огонь артиллерии, мы подошли к железной дороге Курск — Орел и здесь попали под сильный обстрел танков и самоходных орудий. Загорелись два наших танка. Атака затормозилась. Источник огня просматривался из рощи, примыкавшей к железнодорожной станции, и большинство наших танков и самоходок, наступавших на левом фланге, сосредоточили огонь на этой роще. Открытая местность ставила наши войска в очень невыгодное положение, и впору было отступить, чтобы спасти боевые машины. Неожиданно с фланга на больших скоростях, рыская по полю, рванулись две наши самоходки: они мчались к южной опушке рощи, откуда стреляли вражеские танки. Продолжая вести огонь и медленно продвигаясь вперед, мы внимательно наблюдали за летящими в сторону врага самоходками. Корпуса боевых машин были буквально опоясаны черными шапками разрывов, освещавшихся пламенем при рикошетных ударах о броню, — а они шли как заколдованные сквозь целый рой смертоносных снарядов! Но радость наша вскоре омрачилась, одна из самоходок вспыхнула возле самой рощи, из горящей машины, сколько мог рассмотреть, выскочил только один человек.
Когда вторая самоходка заскочила в рощу и ослабел огонь противника, танки и самоходки на максимальных скоростях, ведя непрерывный огонь из пушек и пулеметов, ринулись на вражескую оборону и с ходу овладели восточной окраиной поселка. В первой траншее и отдельных домах разгорелись рукопашные схватки стрелков с вражеской пехотой. Некоторые дома по нескольку раз переходили из рук в руки. Немцы снова и снова поднимались в контратаки. Упорный бой длился уже больше часа, когда противник начал контратаку пехотой с танками в правый
В этой сложной обстановке командование в срочном порядке создало сводный отряд из танковой роты, двух батарей нашего полка, взвода огнеметных танков и двух рот мотострелков — с целью нанесения внезапного удара во фланг и тыл противника. Командовать соединением назначили начштаба полка майора Фетисова. Операция началась с нанесения сильного огневого удара. В это время отряд скрытно, в предбоевых порядках — готовности отразить атаки слева и справа, продвигался в тылы неприятеля. Майор Фетисов двигался за самоходками во взводе огнеметных танков, состоявшем из двух тяжелых танков КВ-1 с автоматическими танковыми огнеметами АТО-41, которые могли выбрасывать горящую жидкость на расстояние до двухсот метров. Кроме огнеметов каждый танк имел 76-мм пушку и два ДТ — дегтяревских танковых пулемета калибра 7,62.
Благодаря внезапным решительным действиям нашему отряду, который по своему боевому назначению нельзя было назвать ни передовым, ни разведывательным, удалось прорваться в тылы, всполошив и заставив противника быстро перестраивать боевые порядки. Чем мы и воспользовались! Сразу подожгли четыре самоходных орудия и танк! Отряд же потерял один танк Т-34 и была подбита самоходка лейтенанта Мирошникова, сам командир был тяжело ранен, но не покинул боя, эвакуировали его уже потерявшим сознание.
Противнику удалось восстановить систему огня и повернуть ее против отряда. Наше продвижение сразу затормозилось. Все экипажи вели огонь с места, укрываясь, по ситуации, за домами, в усадебных садах, за брустверами отвоеванных траншей. Вскоре вызванная Фетисовым артиллерия ударила по второй позиции немцев, и наступление отряда возобновилось. Хотя и медленно, но шаг за шагом мы продвигались вперед. Как раз по центру наступления отряда находилось полуразрушенное, без крыши, красное кирпичное здание. Никто и предположить не мог, что немцы так быстро сумеют оборудовать его под пушечный дот! Из этого дота и ударили залпом несколько орудий! Сразу же загорелся головной танк, еще один и две самоходки были подбиты.
— Виктор! Машину в кустарник! — только успел скомандовать, как вражеский снаряд сковырнул бруствер нашей траншеи! В бою все решают секунды — и гореть бы нам заживо, задержись я с командой хотя бы на миг!
С радостью увидел, что и левановская машина успела спрятаться, однако их теперь взял на прицел «насхорн». Схоронился «носорог» в кустарнике возле траншеи, и прицельный огонь по нему был практически невозможен. Но тут, обойдя левановцев, промчалась вперед самоходка комбата 4-й батареи Васи Поршнева! Узнавалась она по трем звездам на левом борту башни — знак трех уничтоженных экипажем танков. Трудно было догадаться о намерениях командира, но Поршнев был, пожалуй, самым опытным в полку офицером, а за рычагами его самоходки сидел Афанасий Захаров, один из лучших водителей, с железным уральским характером. Я не мог оторвать глаз от несущейся самоходки, а она на предельной скорости, с ходу ударила по «носорогу» и таранным толчком отбросила его на несколько метров! Одна гусеница «зверя» свалилась в траншею, и он уже не мог вести прицельный огонь — на то и был расчет Поршнева! Командир вышел из схватки победителем! Это был первый таран в полку! Но подвиг Поршнева как-то не получил должной огласки, видимо, из-за скромности самого героя. А мне тогда подумалось, что очень кстати на наших самоходках стоят гаубицы с их короткими стволами: если бы при таране ствол стукнул по броне вражеской машины, то всю гаубицу вбило бы в боевое отделение.
Дальнейшему наступлению отряда по-прежнему препятствовало кирпичное здание, наши снаряды, ударяясь о его толстые, старинной кладки стены, не наносили существенных повреждений, оставляя лишь небольшие воронки. Тогда как фашисты вели настолько интенсивный огонь из превращенных в амбразуры окон первого этажа, что о продвижении не могло быть и речи. В этот критический момент начштаба Фетисов и двинул грозные огнеметные танки КВ на вражескую цитадель. Шли они по следу самоходки Поршнева и, остановившись в кустарнике метрах в ста пятидесяти от торца здания, произвели залп. Два вулкана огня обрушились сверху на не защищенных крышей вражеских артиллеристов! Второй залп полыхнул в амбразуры, из которых торчали стволы орудий! Стрельба сразу прекратилась. Из здания доносились душераздирающие крики горящей орудийной прислуги и глухие взрывы снарядов с выбросами огня и черного дыма.