Танковый ас № 1 Микаэль Виттманн
Шрифт:
5 декабря 1943 года ударная танковая группа «Лейбштандарта», состоявшая из танкового полка СС,батальона бронетранспортеров, 2-й роты 1-го саперного полка и батареи зенитной артиллерии, получила специальное задание. Эта группа должна была выдвинуться из Черняхова и обойти с запада удерживаемый советскими войсками Радомышль. Через населенный пункт Андреев немецкая бронетехника должна была атаковать село Стырты. Именно оно было первой тактической целью немецких танков на пути к Радомышлю. Собственно задание дивизии «Лейбштандарт» состояло в том, чтобы выбить советские войска с территорий к северо-западу от Радомышля и прорвать советскую линию обороны на участке фронта между селами Мокренщина и Пекарщина. Это открыло бы путь ХIII танковому корпусу на Радомышль.
В перерыве между боями. Слева направо: Лётщ, Вармбрунн, Клебер, Виттманн и Волль
Подготовка к наступлению началась
В 6 часов утра Пайпер был уже в Андрееве, где разворачивался бой за шоссе Житомир — Коростень. В том бою в «тигр» унтерштурмфюрера Калиновски попало несколько снарядов. Танк загорелся, но механик-водитель штурмман СС Бингерт смог сбить огонь. Пайпер отдал приказ продолжать наступление. К востоку от Андреева силами его боевой группы было уничтожено несколько советских артиллерийских батарей. После того как противотанковый рубеж был окончательно прорван, в 10 часов боевая группа Пайпера заняла позиции на высотах по обе стороны от Стырты.
Тактическая цель, поставленная на первый день наступления, была достигнута. Но Пайпера это явно не устраивало. Он продолжил наступать в восточном направлении. В ходе этой атаки немецкими танками было уничтожено еще несколько противотанковых рубежей и укреплений. Во время этого рывка экипаж танка Виттманнаподбил еще три Т-34. Произошло это в окрестностях поселка Торчин. Столь стремительное наступление ударной группы Пайпера оказалось очень плачевным для Красной Армии. В ходе этой «танковой экспедиции» были захвачены командные пункты четырех советских стрелковых дивизий. Кроме этого, было подбито шестьдесят семь советских противотанковых орудий и полностью уничтожены две батареи полевой артиллерии.
7 декабря 1943 года в 12 часов 30 минут тяжелая танковая рота Клинга устремилась в направлении Чайковки, где она должна была поддержать 2-й батальон 2-го панцергренадерского полка СС. Несмотря на появление «тигров», наступление на этом направлении захлебнулось. С наступлением темноты боевая группа Пайпера попыталась обойти с севера Чайковку и атаковать с северо-востока деревню Ходоры. Завязались тяжелые уличные бои. Онистихли лишь к утру 8 декабря. После этого немецкие танки захватили располагавшуюся чуть севернее Радомышля деревню Заболоть. Если подводить итог этой операции, то смелая вылазка боевой группы Пайпера смогла предотвратить закрепление советских войск на плацдарме по берегу реки Тетерев. За эту операцию 27 января 1944 года Пайпер был награжден Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.
Глава 6. НА ПУТИ К ЧЕРКАССКОМУ КОТЛУ
Во время описанных выше боев рота Клинга потеряла всего лишь один «тигр». Кроме этого, в ходе непрерывного сражения Виттманн еще более укрепил свой авторитет в роте. Во время столкновений он оставался холодным, рассудительным, никогда не терял контроля над ситуацией. Он был уверен в себе даже в самых сложных и критических ситуациях. Ему не был знаком присущий многим танкистам страх перед наступлением в темное время суток. Само его поведение внушало спокойствие и уверенность всему экипажу. Вармбрунн писал по этому поводу: «Когда рядом с нами был Виттманн, то ни одно задание не казалось сложным или опасным.С ним мы должны были преуспеть в его выполнении. И мы успешно выполняли его!»
Но это очень упрощенное представление о причинах тактических успехов Виттманна. Он не был какимто магом или фокусником. Кроме того, что он тщательно продумывал и готовился ккаждой атаке, он был в состоянии моментально оценить изменившуюся обстановку и принять в новых условиях единственно верное решение. Как отмечали очевидцы, его мозг работал на все 100%. Когда он считал необходимым, то перед наступлением сам проводил разведку. Если нельзя было задействовать танк, то он выходил на позиции пешком. Часто именно на результатах подобной разведки базировалась тактика
Все эти сведения подтверждаются Вальтером Лау, который вспоминал, что накануне наступления Виттманн «почти всегда поднимался на танке на вершину холма, чтобы лучше изучить позиции противника, а затем отдать соответствующие приказания своему взводу». «Во время атаки его танк всегда шел впереди. Он использовал не столько свои инстинкты, свое тактическое чутье, сколько личные навыки и боевой опыт. Он обладал исключительной способностью моментально оценивать расположение сил противника, после чего он использовал ландшафт в собственных интересах. Все эти способности гармонично дополняли друг друга в нем, что в итоге приводило к успеху. Конечно, в критический момент в дело шли его легендарное бесстрашие и выдержка. Гдето с этого времени [8] , а может быть, и чуть ранее в нашей роте он был непререкаемым авторитетом, своего рода идеалом, образцом для подражания».
8
Ноябрь — начало декабря 1943 года
Во время зимних боев 1943 года на Украине Виттманн очень быстро пополнил свой «боевой счет». Почти каждый день его экипаж подбивал по советскому танку или уничтожал орудие. Использование специальной оптики, установленной на его танке, позволяло разобрать все потенциальные цели на расстоянии 800 метров. Но только навыков Виттманна для столь поразительного успеха экипажа было маловато. Точное попадание в цель во многом также зависело от мастерства наводчика Бальтазара Волля, который был не меньшим профессионалом, чем и его легендарный командир. В целом экипаж Виттманна был мастером своего военного дела. Так, например, в одной из пропагандистских заметок говорилось: «В бою под Брусиловом Виттманн неожиданно натолкнулся на советское танковое подразделение, которое готовилось атаковать немецкие позиции. Появление «тигра» застало советских танкистов врасплох. Воспользовавшись этим промедлением, экипаж «тигра» смог в течение нескольких минут поразить в общей танковой массе десять Т-34. Еще три советских танка из состава данного подразделения были подбиты в тот же самый день в последующем бою. Виттманн считал каждый подбитый танк, но советское противотанковое орудие он считал куда более опасным, а потому вел им особый счет. В советских замаскированных артиллерийских гнездах он видел настоящее «пристанище смерти». А потому с нескрываемым удовольствием занимался их предварительным выявлением. 6 декабря 1943 года экипажу Виттманна удалось прорвать мощнейший советский противотанковый рубеж. Этот случай еще раз говорит о его мастерстве. Его навыки предрешили итоги данного сражения. Виттманн пробился сквозь ожесточенный артиллерийский огонь и ворвался в советские позиции, как волк в стадо овец. Он перенес ураган своего огня на дорогу, на которой начал планомерно расстреливать советскую транспортную колонну, превращая ее в груды дымящихся железяк. Среди советских войск возникла паника. К этому времени Михаэль Виттманн был одним из ветеранов-командиров танковых экипажей. Его инстинкты, его чутье подсказывали, что надо было делать. Поговаривали, что он видел ночью так же хорошо, как и днем. В темноте он сам наводил орудие танка на цель. Только затем вспышки выстрела указывали остальным, что танк противника находился именно там, куда был произведен выстрел. Теперь Виттманн почти каждый день уничтожает по танку неприятеля, но обычно их бывает несколько. Список его боевых побед непрерывно становится все больше и больше».
Данная заметка немецкого военного корреспондента изображает Виттманна едва ли не неким суперменом. Однако в ней не было сказано ни слова о его действительных человеческих качествах. На самом деле он был примером для многих танкистов. Он никогда не требовал от своих сослуживцев боевых результатов и подвигов как некого личного долга. Несмотря на свои поразительные успехи, он никогда не ставил себя выше других. Рольф Шамп, который прослужил с ним почти целый год, вспоминал в эти дни войны: «Я попал во взвод Виттманна в Веймаре в ноябре 1942 года. Тогда он был только обершарфюрером СС. Я отлично помню нашу первую встречу, которая происходила в здании казарм. Мое первое впечатление о нем — очень симпатичный человек. Общее хорошее впечатление дополнялось и усиливалось его приятным голосом, ясным, не слишком громким, вполне участливым. В нем слышались нотки легкого баварского акцента. Его взгляд был приветливым. Позже, когда я оказался в его взводе, он не раз по-дружески обращался ко мне. Меня никогда не покидало чувство, что он заботился о нас и как о людях, и как о солдатах. За многие месяцы и во время обучения, и во время пребывания в его взводе не произошло ни одного случая, который мог бы изменить мое отношение к нему. Напротив, мое первое благоприятное впечатление постоянно усиливалось. Теперь для меня Виттманн как человек и как солдат является образцом для подражания. Кажется невероятным, но в своей памяти я не могу найти на одного намека на «слабости», которые бы относились к Виттманну. Он был предельно вежлив, корректен и человечен в своем отношении к подчиненным и сослуживцам. Он никогда не поднимал голос. Его отличали скромность, а также абсолютное безразличие к алкоголю и амурным похождениям. В общении с незнакомыми людьми он был скорее застенчивым, что еще раз характеризовало его как хорошего человека. Кроме этого, я не могу припомнить ни одного случая, чтобы он во время подготовки к операции повел себя опрометчиво или неосмотрительно, решил положиться на случай. Он пытался быть всегда справедливым, но не мог смириться с небрежностью в делах .