Таннен-Э — город под вечными льдами. Легенды Австрии

Автор неизвестен

Он немедля начал строительство, и вскоре замок был возведен. Франкинг покинул свой старый замок и решил, что наконец-то сможет вздохнуть с облегчением.

На другое утро он проснулся после чудесного бодрящего сна и взглянул в окно. Но едва он увидел, что делается на том берегу, как у него похолодело сердце: от самого берега все озеро было покрыто мышиными полчищами, которые переплывали его на деревянных дощечках, — ив мгновение ока новый замок тоже заполонили мыши.

«Здесь без нечистой силы не обошлось, — перешептывались слуги. — Не иначе как хозяин наш великий злодей, если Господь уже на этом свете уготовил ему такую тяжкую кару». И ночью они тайком уплыли с острова на лодках. Теперь граф остался один-одинешенек. Некоторое время он кое-как влачил

еще жалкое существование, но силы его скоро иссякли, и тогда его сожрали мыши.

Со временем от обоих замков остались лишь руины, да и маленький островок погрузился под воду. Все, что напоминает сегодня о замке, подвергшемся нашествию мышей, — это глубокий омут посреди озера.

ФОРАРЛЬБЕРГ

О том, как на Шрекерском лугу ураган случился

Однажды жарким летним днем косил один крестьянин со своими работниками траву на Шрекерском лугу. Накосили они травы и начали уж было ее в стожки складывать, чтоб потом в сарай все снести. Работа была в самом разгаре, когда все небо вдруг затянуло черными тучами. Налетел неизвестно откуда ветер, переворошил все сено, подхватил один стожок да и понес его в поднебесье. Все бы ничего, такое и прежде случалось, да только все стояли, рты раскрыв, и смотрели вслед улетающему сенному облаку: показалось им, будто там, в самой серединке стога, что-то темное и живое шевелится, словно человек какой, вот и пялились они на это диво, не зная, что и подумать.

Тут один парень выхватил нож из-за пояса и говорит то ли в шутку, то ли всерьез:

— А ну-ка, посмотрим, кто там такой забрался!

И с этими словами как швырнет свой нож, целясь прямо в сенное облако. И надо же, чудо какое, нож обратно не вернулся. Уж как его все искали, да все напрасно. Стало юноше как-то не по себе. Но ничего больше не случилось. Гроза прошла стороной, сено убрали, и все было как всегда.

На следующий год, весною, отправился тот молодец вместе с товарищами на заработки в Швейцарию, в Тессин, где хотел устроиться каменщиком или подмастерьем. По дороге завернули они как-то вечером на один постоялый двор. Войдя в дом, увидал наш удалец на подоконнике нож охотничий. Присмотрелся он как следует к необычной форме клинка, и вмиг узнал свой нож, который он прошлым летом в странное облако зашвырнул.

Немало удивился юноша и не мог взять в толк, как это ею нож тут очутился. Взял он его в руки, чтоб разглядеть получше и убедиться, что не ошибся. Так стоял он, вертел в руках нож, а тут как раз хозяин вошел. Заметив, что молодой человек нож рассматривает, хозяин спросил его, не знает ли он, чей это нож. Не понравилось юноше, как хозяин спросил его, и почуял он что-то неладное. Вот почему сказал он, что, мол, клинок его удивил, никогда, дескать, такого не видывал, а еще хотел получше клеймо разглядеть.

Хозяин же только вздохнул и промолвил:

— Попадись мне тот, чей это нож, несдобровать ему! Прошлым летом его принесла домой моя доченька. Какой-то злодей попал ей ножом в самое сердце. Она едва до дому добралась — так тяжело он ее ранил, и только что и смогла — рассказать мне, как все было, а потом и умерла. Нож я специально положил на подоконник. Может, зайдет кто да и признает его, так и найду я убийцу своей дочери.

Юноша, конечно, рад-радехонек был, что не сболтнул лишнего. Теперь-то он понял, что случилось тогда на Шрекерском лугу, когда налетел ураган и подхватила стог сена, — не видение это

было, а живой человек. С тех пор, говорят, юноша долго еще ходил печальным и грустным.

Как одна старушка в Дорнбирн пряжу прясть приходила

Случилось это в те времена, когда в Дорнбирне заведено было зимою собираться всем вместе да пряжу прясть, чтоб веселее было коротать долгие зимние вечера. Женщины сидели за прялками, а мужчины — трубки свои курили. Вот в те самые незапамятные времена и появлялась в Дорнбирне каждой зимою, из года в год, одна старушка. Она приходила каждый божий день и садилась со своею прялкою в самый темный уголок. Все вокруг болтали, рассказывали всяческие истории, пели и веселились, старушка же сидела себе тихонько в уголку и пряла свою пряжу. Она молча приходила и так же молча уходила, когда веселое общество, закончив работу, расходилось по домам. Среди молодых людей, которые в такие вечера по обыкновению больше всех балагурили и дурачились, был один парень, такой же весельчак, как и его сотоварищи. Только по временам он как будто забывал обо всех шутках да прибаутках и принимался пристально разглядывать старушку, сидевшую в темном углу. Какая-то неведомая сила заставляла его снова и снова обращать к ней свой взор. Он и сам не мог объяснить, как это получалось. Старушка казалась ему робкой, грустной и очень одинокой, а на ее добродушном лице он видел горе и печаль. Сам-то он был весельчак и любил от души посмеяться, да только как взглянет он на молчаливую женщину, так и застрянет у него смех в горле, хоть плачь.

Так прошло три года. И вот как-то раз морозным зимним вечером собрались все как всегда вместе. Старушка сидела по обыкновению в своем углу и пряла пряжу. Задумчиво смотрел молодой человек на молчаливую женщину. Вдруг он заметил, что она прялку свою как-то не так держит. Тогда поднялся он, подсел к ней и стал смотреть, как она работает.

— Что ж ты, матушка, справа налево берешь? — спросил он

Старушка взглянула на него да вдруг как рассмеется. Только чему она смеялась, юноша так и не мог взять в толк. Тут она встала и знаком позвала его идти следом за ней. Удивился он, но пошел. Вышли они на улицу — ночь, холод кругом, и повела его старушка по полям, по лугам, а он брел за ней, как во сне. Так они шли и шли, пока не остановились подле одинокого куста, что рос на самом краю поля. Тут старушка обратилась к юноше с такими словами:

— Сколько лет я пряжу пряла и всегда справа налево брала, и никто никогда этого не замечал. Только ты один на мое счастье это приметил и меня о том спросил. Теперь я избавлена от злых чар. Ты заслужил, сынок, хорошую награду. Приходи наутро сюда и выкопай здесь яму. Что найдешь, то твое!

С этими словами старушка исчезла и с тех пор больше ни разу не появлялась, когда все собирались прясть пряжу.

На другое утро юноша вырыл под тем кустом яму. Рыть ему пришлось не долго, потому что очень скоро наткнулся он на большой горшок, полный талеров. Теперь денег у него было в достатке, а сам он был парень работящий да смышленый. Вот так и получилось, что очень скоро сделался он самым богатым во всей деревне.

Ночные духи

Ночные духи выходят только в ненастье. Вот как поднимется ветер, зашумит-загуляет в ветках деревьев, так и выбираются они из своих заветных углов высоко в горах и спускаются по ущельям и расселинам в долины. Иногда налетают они дикой сворой, так что все дрожит вокруг от их жуткого воя, а то, бывает, явятся в долину, да такую музыку разведут, что всяк, кто услышит, встанет на месте, как зачарованный, и сдвинуться не может. Не бояться эти духи и к людям в дома заходить. Коли повстречаются кому такие духи на пути, то надобно их стороною обходить, а если они мимо дома пролетают, так нужно поскорее все двери да окна закрыть, потому что куда заберется дух ночной, там непременно заведется какая-нибудь беда или болезнь. Много рассказывают о них те, кому случалось ночью оказаться в дороге, и все, кто видел их собственными глазами, говорят, что вида они препоганого и премерзкого.