Тануки. Часть 2
Шрифт:
— Эта локация, равно как и прочие принадлежащие архидьяволу Афросоту филиалы, берется под покровительство и объявляется собственностью Всеблагого Ваатрауша, стоящего у подножия трона Величайшего Неизвестного и Неназывае… — тут жрец, наконец, достаточно приблизился и уставился в лицо Малашки. Запнулся на полуслове. Пару раз широко открыл и закрыл рот. Будто хотел что-то сказать, но забыл, как это делается.
— О… — наконец выдавил он из себя. — О… о… Олеся?
Девочка на столбе медленно приподняла веки с длиннющими ресницами и тихо сказала:
— Папа…
Жрец рухнул как подкошенный. Сначала на колени, а потом завалился на бок. И затих.
— Что это было? — спросил Корнет.
Барсук пожал плечами. Из его глаза выкатилась одинокая слезинка.
— Давай ее все же снимем. Нехорошо будет, если он очнется, а мы снова около нее с ножом крутимся.
— Это точно…
— СМЕРРРТНЫЕ… ВЫ ДАЖЕ ПРРРЕДСТАВИТЬ НЕ МОЖЕТЕ, ЧТО С ВАМИ СДЕЛАЕТ ХОЗЯИН, КОГДА…
— Так это не хозяин? — спросил Барсук, перепиливая веревки, плотно опутывающие худенькое тельце.
— ЭТО? НЕТ. МЕЛКАЯ СОШКА. ВСЕГО ЛИШЬ ПЕРВОЖРЕЦ, ЖАЛКИЙ СЛУГА БОГА ВААТРРРАУША, СЛУЖАЩЕГО ВЕЛИЧАЙШЕМУ НЕИЗВЕСТНОМУ!
— А величайший неизвестный кому служит? — поинтересовался Корнет, поддерживая девочку, дабы та не упала, освободившись от пут.
— ОН НИКОМУ НЕ СЛУЖИТ! НАОБОРРРОТ!!! ЭТО ЕМУ ТЕПЕРРРЬ СЛУЖАТ ВСЕ!!!
— Вот прямо совсем все?
— ТЕ, КТО УДОСТОИЛСЯ ЧЕСТИ БЫТЬ ДОСТАВЛЕННЫМ ДЖИНАМИ НА ВСЕМИЛОСТЛИВУЮ АУДИЕНЦИЮ. НАИБОЛЕЕ СИЛЬНЫЕ И УМНЫЕ СУЩНОСТИ ЭТОГО МИРРРА! В ЧИСЛО ЭТИХ СЧАСТЛИВЧИКОВ ПОПАЛ И Я!!! ТЕПЕРЬ Я САМЫЙ ПРРРРЕДАННЫЙ И ВЕРРРНЫЙ ЕГО РРРАБ! И ГОРРРЖУСЬ ЭТИМ!!!
— А как же Сатана?
— КТО?
— Ну… знаешь… Главный в аду. Люцифер, Сатана, Денница… У него много имен, — Корнет попытался вспомнить еще, но других не знал. Он не очень разбирался в демонологии. Ладно, будем откровенны. Совсем не разбирался.
— ААА… ЭТОТ НИКЧЕМНЫЙ ДЕМОН РРРАНО ИЛИ ПОЗДНО СКЛОНИТСЯ ПЕРРРЕД МОЩЬЮ ВЕЛИЧА…
Тело жреца внезапно задергалось, задрожало, будто его бьют конвульсии. Потом изогнулось дугой так, что был слышен скрип и хруст костей, и снова обмякло. От удара о пол, слетела роскошная чалма, открыв высокий с залысинами лоб. В центре, будто третий глаз, сиял вживленный драгоценный камень. Что-то этот камень напомнил Барсуку, но он не понял, что именно.
— Фига себе, — сказал Корнет. — Чего это с ним?
— Папа! — вдруг закричала девочка. — Папа! Пустите меня к папе!!!
Неописуемо извернувшись, Малашка бросилась к лежащему в грудах пепла телу и припала к его груди.
— Папа, папа! — плакала девочка. — Папа, проснись! Папа, все хорошо, я нашлась! И больше никогда-никогда-никогда не буду уходить с чужими дядями!!! ПАААААПААААА!!!!
Кап.
Слезинка… одна единственная слезинка, упала на вживленный в лоб жреца камень. Украшение мелко завибрировало, потекло, стало полностью прозрачным и… будто впиталось в голову жреца, не оставив ни следа, ни вмятинки на высоком лбу.
Сент Дрогат Смельчак. Человек. Великий Жрец Ваатрауша. Уровень 1959.
Мужчина отрыл глаза. Тануки увидев этот взгляд испугался,
— О…ле… ся… — пробормотал жрец. Хотя, неизвестно оставался ли он жрецом сейчас, когда черепушечный камень растворился. — ОЛЕСЯ! ДОЧКА!!! НАШЛАСЬ! СЛАВА… СЛАВА БОГУ!!!
Надпись мигнула и изменилась.
Сент Дрогат Смельчак. Человек. Жрец-безбожник. Уровень 1959.
И мужчина крепко-крепко обнял девочку. Так крепко, что казалось, нет силы не только в этом мире, а и во всех прочих, способной их разлучить.
3.
— КАКАЯ МЕРРРЗОСТЬ, — прорычал Афросот смачно сплюнув расплавленной магмой. — ВСЕ РРРРАСКАЖУ ПОВЕЛИТЕЛЮ!!!
Резко стукнул косой о пол и покрылся лепестками пламени своего фирменного телепорта.
Казалось, ничего не замечающий, прижимающий к груди дочь мужчина, не размыкая рук, щелкнул пальцами, точно также, как это делал Полковник Смирнов. Архидьявол застыл. Вокруг него замерли, будто поставленные на паузу огненные всполохи.
Человек, как ни в чем не бывало, продолжил обнимать девочку, ласково что-то ей нашептывая.
Корнет и Барсук недоуменно посмотрели на превратившегося в статую Афросота. Перевели взгляды на нашедших друг друга счастливых родственников.
— Прямо индийское кино, — сказал Корнет.
— И не говори… Надо посмотреть, может у меня под шерстью тоже какая-никакая родинка прячется?
— Витаминку дать?
Барсука передернуло.
— Я потом посмотрю. Когда-нибудь.
Прошло несколько минут, а мужчина и девочка все никак не могли оторваться друг от друга. Они переговаривались шепотом, да так тихо, что даже суперчувствительный слух тануки улавливал едва ли одно слово из пяти.
— Ну… — наконец не выдержал Корнет. — Программа минимум выполнена. И походу, даже перевыполнена, пусть и не совсем нашими стараниями. Девочка спасена, и передана в очень надежные почти двухтысячиуровневые руки, которые рейдбосов одним щелчком станят, и из которых ее даже джину просто так не вырвать. Чем теперь заняться планируешь?
— Как чем? Перееду в мрачные застенки КГБ… ой, прости… В яркие застенки твоего любимого Департамента Всеобщего Щастья. И буду БМК ждать, паралельно тех двух олухов обучая. А в Грязь только в свободное время буду наведываться. Чисто к тебе в гости. Ну, или чтобы подвиг совершить.
— Ясно… Знаешь… а можешь… ну… меня… меня обучить?
— Тому, о чем не говорят? Нет. Прости. Тут мало знаний и умений, нужен талант. А он у тебя напрочь отсутствует, с первого взгляда понятно.
— Блин.
— Угу… мне тоже жаль. Ты классный парень. Но не навсегда же расстаемся. И здесь побегаем, и когда выйдем… мне всегда надежный друг пригодится. Такой, которому не страшно коки доверить.
— Я же ведь нарко…
— Да забудь ты это уже! И зависимость твоя, и шиза, и пиробоязнь — в прошлом. И ту… ту ошибку, ты искупил. Вот, оно! Смотри! Вот твое искупление!!!