Таня Гроттер и ботинки кентавра
Шрифт:
Не церемонясь, Чуня растолкал остальных и вскочил с ногами на стол, опрокинув несколько пивных кружек.
– Слушайте все! У меня есть предложение, которое насмерть испугает всех дохляков и всех ничтожеств, если таковые среди вас обнаружатся! – крикнул он.
– Ты не крути, ты дело говори! Кого грохнуть надо? – буркнул коренастый молодой человек с семью молниевидными шрамами на лбу.
– Успокойся, Пюн Даль! Сейчас ты все узнаешь! Уважаемые дамы и господа! Позвольте мне вас так называть, хотя многие из вас ничего не видели в жизни, кроме кирки или лопаты!
– А ты их не пудришь? – крикнул кто-то.
– Ничуть! Я их промываю от иллюзий! – нашелся Чуня. – Посмотрите на себя со стороны! Что вы такое? Вы богачи? Нет! Вы умны? Снова нет! Может, красивы? Опять нет! Положа руку на сердце, многих ли из вас устраивает его внешность? Не испытываете ли вы омерзение, когда глядите в зеркало?
– Дело говорит парень! Я б это зеркало зубами изгрыз! – крикнул Факелт, во рту у которого был самое большее один зуб.
– Не учи нас жить! Лучше дай нам денег! – отхлебывая пива, крикнула ведьма в старомодном ветхом шушуне.
– Я дам тебе то, что лучше денег, Брутни Жирс! Тебе не нужно будет пятнадцать лет подряд продавать первый поцелуй! Я знаю, как исправить ошибку судьбы! У тебя будут слава, роскошные экипажи и сотни слуг! И не когда-нибудь, а на этой же неделе!
– А у меня? Я тоже хочу! – крикнула другая девица еще более потрепанного вида.
– И у тебя! И у тебя, рыжий! И вообще у всех!
– Валяй дальше! Мне нравится тебя слушать! – ухмыльнулся Пегий Асс.
– Еще бы! Однако я вижу на ваших лицах нетерпение! Вам хочется поскорее узнать, что же такое мелет этот парень и может ли он сдержать свое обещание? Сколько дней в неделе, Пюн Даль?
– Семь, кажись, всегда было, – подозревая подвох, осторожно ответил тот.
– Точно, семь! А вот и мое предложение! Мы с вами заключаем договор на десять лет, который вы подписываете каплей своей крови! Кровь мудрее чернил! Шесть дней в неделю вы будете вкалывать в каменоломнях от рассвета и до заката, пока не заржавеет лом, и спать на одеяле из крысиных шкурок. И упаси вас огонь работать плохо. У тамошних надсмотрщиков длинные бичи и скверный характер… Улизнуть от работы никому не удастся, уж в этом-то не сомневайтесь.
– Ты что, озверел? А что мы за это будем иметь? – пискнула Брутни Жирс.
– Немало! Каждый седьмой день вы будете проводить в телах первых богачей, знаменитых певцов, царских фавориток, гвардейских красавцев, грозных полководцев и всех тех, кому вы тайно завидуете и на чьи экипажи смотрите лишь издали, как жалкие моськи! И это будут другие тела, изнеженные, гибкие, ухоженные – не ваша грубая простонародная плоть! Любая ваша прихоть – какой бы она ни была – исполнится в тот же миг! Выпивка, еда, танцовщицы, любые удовольствия, какие вам только в голову придут! Итак, шесть дней каторги за один день райского блаженства! Думайте, друзья мои, а вот и бумаги, которые вы должны будете подписать!
Елкис-Палкис поскреб заскорузлой пятерней затылок.
– Ишь ты, заманчиво… А ты того… не врешь? Сами-то богачи и все эти красавицы согласятся? Какая им корысть уступать свои тела нам? Сами-то они где будут? – спросил он подозрительно.
– В ваших телах, разумеется. На каменоломне. Будь мальчиком пай, ломом махай!
– А если откажутся?
Чуня потряс кожаной папкой.
– Отказаться они не смогут. Это уж дудки! Договор, подписанный кровью, нарушить нельзя. Можете взглянуть сами, если кто не верит! Да только осторожнее, все бумаги подлинные!
Арамис Даун и Факелт бросились к бумагам. Факелт долго и придирчиво скользил носом по строчкам, буквально внюхиваясь в них.
– Кажись, все без обмана. Уж я-то долго был писцом в канцелярии. Магический договор на еженедельное переселение душ так просто не подделаешь – бумага серьезная. А с какой радости богачи согласились-то? – спросил Факелт.
Агент забрал папку.
– Сразу видно, что вы люди неискушенные! А как же новые ощущения, острота впечатлений? Когда шесть дней жрешь один шоколад, ездишь в экипаже и обнимаешь танцовщиц, на седьмой день все это жутко приедается и хочется чего-нибудь эдакого! Каменоломни, криков, вонючей похлебки! Чтобы вновь дорожить тем, что имеешь!.. Ясно? А теперь, кто согласен, может подписать договор! Я – ха! – называю его «Абонемент выходного дня в рай».
Смахнув со стола несколько тарелок, Чуня решительно выложил на стол пачку бумаг и ржавую иглу, воткнутую в бархатную подушечку.
– Никаких лишних формальностей и дурацкой писанины. Все уже сделано за вас. Нужно только поглубже ткнуть в палец иглой и дважды коснуться листа – здесь и здесь. Первым прикосновением вы отмечаете, в какое тело собираетесь переселяться. Сбоя не будет – моя магия верная. Второй отпечаток ставите вот тут, внизу. Это вроде как подпись. Кто первый? Ну! Первому три дня счастливой жизни бонусом!
– Я! Где тут красавчик из гвардии? Этот? Уж я научу его, как надо жить! Я буду день пить, а у него шесть дней башка будет трещать с похмелья! – Пюн Даль злорадно сгреб пачку бумаг, ткнул себя иглой в палец и решительно поставил два отпечатка кровью.
Едва кровь впиталась в бумагу, как полыхнула белая вспышка, и Пюн Даль исчез.
– Договор вступил в силу. Он уже в новом красивом теле! Пьет и соблазняет женщин! – сказал Чуня. – Кто следующий?
– Я! Мне нужно тело полководца, чтобы расквитаться с удмуртом! Берегись, Утюгофф! – Арамис Даун уколол себе палец, подписал договор и тоже исчез.
– Теперь я! – Брутни Жирс взяла ржавую иголку и поднесла ее к пальцу, но уколоть не решилась. Иголка дрожала у нее в пальцах. Внезапно она подняла голову и увидела Гробулию, стоявшую в тени у стены.
– А эта кобыла откуда здесь взялась? Видать, она из фрейлин! Вот ее тело я хочу! Уж я-то знаю, мужики таких вертлявых любят! – крикнула Брутни Жирс.
– Где, кто? Ну-ка, пустите! Дайте взглянуть! – Чуня пробился к Гробулии.
Склеппи почувствовала, что его липкий взгляд скользнул по ней с головы и до пят.