Таня Гроттер и ботинки кентавра
Шрифт:
– Вот-вот, – ничуть не обидевшись, вздохнула Гробулия. – И я о том же. Раз темнишь – значит, влюблен. По жизни так бывает, что все однолюбы заняты. Нам же, несчастным, остаются только нагленькие принцы Форны и глупые пажи.
Кентавр козырьком поднес руку к глазам и вгляделся в горизонт.
– Он идет! Ты ничего не забыла? Если что – только свистни! Мы рядом! – сказал Мардоний и, ободряюще кивнув Гробулии, скользнул в лес. И-Ван махнул Склеппи рукой и последовал за ним.
Склеппи осталась у дороги, глядя в сторону,
«Вот они мужчины, злыдни коварные… Чаша нужна им – а доставай опять я! Для счастья вечно не хватает чистой посуды», – подумала она и присела в тени развесистой ракиты. Вскоре на дороге появился путник, быстро шедший в сторону Арапса.
«Кожаная куртка с пластинами… Примерно моих лет. В целом ничего, симпатичный. На пару недель влюбиться можно… Эй, я отвлекаюсь! Мне же нужна чаша! Как узнать, у него она или нет?» – быстро прикинула Склеппи. Времени для размышления было мало: парень уже проходил мимо.
– Привет! – окликнула его Гробулия. – Я Склеппи!
Путник остановился и удивленно посмотрел на нее.
– Я Ург! – сказал он.
– А где мой «привет»?
– Ну привет, привет! – выжидательно произнес Ург.
Гробулия слегка замялась. Она никогда не готовила своих речей, предпочитая экспромт. К тому же ей нужно было время, хотя бы несколько секунд, чтобы сообразить, какое впечатление она произвела на Урга. Склеппи любила производить впечатление на мужчин и умело им пользовалась.
Однако сейчас ее внутренний колокольчик успеха не зазвонил. Возможно, Ург и заинтересовался ею, однако головы не потерял, это точно. Склеппи нежно глядела на Урга, буквально бомбардируя его своими флюидами. Но то ли сам Ург был черствым как сухарь, то ли доспехи отражали, однако Гробулия не ощущала заметных продвижек.
– Ну, чего тебе? – нетерпеливо спросил Ург.
– Хочешь погадаю, молодой и красивый? Позолотишь девушке ручку? – предложила Склеппи, сама удивляясь тому бреду, что она несла.
– Ты не слишком похожа на гадалку. Они обычно одеваются совсем иначе да и ведут себя более настырно, – усмехнулся Ург.
– А ты видел много гадалок? – обиделась Гробулия. Она впервые слышала, чтобы кто-то был настырнее ее.
– Я много чего видел. Я видел таких гадалок, которые взглядом кошелек опустошали. Но ты не гадалка, это точно, – сказал Ург, но все же невольно оглянулся на свою сумку.
«Ага, теперь я знаю, где ты хранишь чашу!» – подумала Склеппи.
– Если я не гадалка, тогда кто? На кого я похожа? – спросила она кокетливо. К тому времени Гробулия уже успела встать и приблизиться к Ургу.
– На придворную даму какого-нибудь левого царского двора, которая только что сбежала от медведя, – сказал Ург.
– Весьма проницательно! – воскликнула Гробулия, размышляя, насколько к царскому двору Пламмельбурга подходило определение «левый». – Я действительно фрейлина и действительно сбежала. Иногда я кажусь сама себе Колобком, который только что грохнул лису и теперь в розыске.
– И что же нужно Колобку в розыске от бедного путника? – поинтересовался Ург.
– Колобку в розыске нужно немножко любви и человеческой нежности… Я пойду с тобой в Арапс! – сказала Склеппи, чуть закатывая глаза и добавляя в голос с полкило страсти.
– Нет. Я должен идти быстро. Мне нужно нагнать свою девушку еще до ворот. Найти ее в Арапсе будет гораздо сложнее, – с некоторым колебанием произнес Ург.
– Без любви тут явно не обошлось. Что-то мне в последнее время встречаются сплошные однолюбы, – проворчала себе под нос Склеппи.
Гробулия заметила, что верхушки кустарника с другой стороны дороги чуть шевельнулись при полном безветрии. Это было неуловимо, как моментальная поклевка, которая тревожит порой поплавок.
«Ну вот, все планы пошли прахом… Хотела выкрасть у него чашу по-хорошему, тихо, культурно, а теперь придется использовать методы большой дороги! Он сам напросился!» – подумала Склеппи.
– Я не навязываюсь. Хочешь идти один – топай. А мне оставь то, что у тебя в сумке. Чашу! – жестко сказала Склеппи.
Ироническое выражение мигом исчезло с лица Урга. Его рука легла на рукоять меча, лицо стало жестким.
– Нет! – крикнул он. – Откуда ты знаешь про чашу? Отвечай! Ну!
– Стой! Не заставляй меня стрелять! – прогремел грозный голос.
Ург быстро обернулся. Из кустарника появился вороной кентавр. Его могучий лук был натянут, а наконечник стрелы смотрел ему точно в нагрудник. Не струсив, Ург тоже схватился за лук. Теперь уже двое – он и Мардоний целились друг в друга.
– Вы подосланные убийцы! Вы ищете чашу, не так ли? – процедил Ург.
– Киска, – ласково сказала Гробулия. – Если бы мы были убийцы, мы бы застрелили тебя издали. Мы же говорим с тобой по-хорошему или почти по-хорошему. Нам нужно взглянуть на чашу, и только!
– НЕТ! – снова произнес Ург.
Его рука, до упора натянувшая тетиву, начала уже подрагивать от напряжения. Еще немного – и стрела сорвется сама. И-Ван, вынырнувший из кустарника вслед за кентавром, это понял.
– Хап-цап! – быстро крикнул он.
Сумка, висевшая у Урга на плече, резко дернулась. Ург потерял равновесие. Стрела, слетевшая с его лука, пронеслась высоко над головой кентавра. Одним скачком Мардоний преодолел разделявшее их расстояние и схватил Урга за руки. Силы были неравны. Мальчишка семнадцати лет и могучий кентавр. После короткой борьбы Ург лишился меча, лука и кинжала, а его сумка перекочевала к Мардонию.
– Держи его на прицеле! – велел кентавр И-Вану, передавая ему лук Урга и колчан. – А ты, если хочешь, – иди! Мы не причиним тебе вреда!