Таня Гроттер и Исчезающий Этаж
Шрифт:
Таня засмеялась. Медузия, заметив это, удрученно покачала головой.
– Ну вот, и ты точно такая! Поклеп потом постоянно требовал, чтобы твоего отца перевели на «темное» отделение, но мы с академиком за него заступались. Мы же видели, что Леопольдом движет не злоба и не корысть. Он был скорее ученый… Ладно, о твоем отце и о твоем отвратительном поведении мы поговорим после… Ты видела на шипе какое-нибудь изображение?
– Да, там был знак призывного заклятия. Кто-то вызывал умерших. А может, жутких духов, – кивнула Таня.
Медузия поморщилась.
– Какая
В который уже раз Таня подумала, что обмануть доцента Горгонову или утаить что-нибудь от нее невозможно.
– Так от Абдуллы? – повторила Медузия.
– Ага.
– Очень мило. Я всегда говорила Сарданапалу, что глупо держать в библиотеке этого спятившего старикашку, сочувствующего черным магам. Ведь Абдулла еще и поэт, ты знаешь? В молодости он написал десять томов рифмованных проклятий убийственной силы. Древниру пришлось взять с него клятву, что он не будет их использовать. Но, к сожалению, клятва касалась только старых проклятий, а он чуть ли не каждый день пишет новые… Где ты прячешь шип?
– В комнате под матрасом! – смутившись, ответила Таня.
Доцент Горгонова расхохоталась.
– Гениально придумано! У кого хватит фантазии искать его там? Не говоря уже о том, что ночью матрас может съехать, и шип проткнет тебя! – с иронией воскликнула она.
– Да, но я…
– Не надо оправдываться! – отрезала Медузия. – Сегодня же ты принесешь этот шип мне. Поверь, я сумею сделать его безопасным. Про Зубодериху и Лоткову никому пока не говори. Лучше если они ничего не будут подозревать. Не волнуйся: я расскажу обо всем Сарданапалу, и мы примем необходимые меры. Разумеется, задерживать их или сажать под замок никто не будет.
– Да, но они же… Вдруг они убьют академика? – испугалась Таня, но тотчас по посуровевшему лицу Медузии поняла, что сморозила глупость.
– Убить академика Черноморова жалким кинжалом? Он бессмертен! Его можно связать, усыпить, заточить в каменный мешок, но не убить! – отрезала Горгонова. – Если же Лоткова и Зуби действительно были на Исчезающем Этаже и вернулись – а это почти невозможно! – то наверняка подверглись воздействию зомбирующей магии – самой отвратительной магии из всех существующих, поскольку она отбирает у волшебника его личность. Высасывает, как лимонную дольку, превращает в ничтожество. Ты представляешь себе, как действует такая магия?
– Ну, не очень.
– Другого я и не ожидала услышать. Надо много лет учиться, чтобы постигнуть ее тонкости. О Зубодерихе и Лотковой больше не думай. Поверь, тебе не о чем беспокоиться.
Медузия энергично поднялась с дивана и озабоченно посмотрела на часы.
– На ветеринарную магию ты уже не успеваешь. Договорись с Тарарахом об отработке. Кроме того, попытайся больше времени уделять учебе. Твой отец был бы недоволен твоей успеваемостью. Сам он всегда был отличником! – сказала она.
Таня уже выходила из учительской, когда Медузия остановила ее.
– Погоди, Гроттер! Запомни еще кое-что! Чтобы больше никаких ночных походов!.. Никаких нарушений! Ночью надо спать, а не бродить по закоулкам Тибидохса. Тебе ясно?
– Ясно, – вздохнула Таня.
Заметив ее огорчение, Медузия посмотрела поверх ее головы и как бы между прочим произнесла:
– А если все же соберешься в поход – мало ли какая будет необходимость? – не забудь захватить с собой мой смычок. Один смычок, без контрабаса. Он позволит тебе избежать многих неприятностей. И уж во всяком случае не сбиться с дороги. Все, ступай!
Уже в коридоре Таня запоздало осознала, что только что получила недурной совет, как нарушать школьную дисциплину. Причем получила его от той, кого всегда считала одним из главных ревнителей этой дисциплины…
С Ванькой Валялкиным и Баб-Ягуном Таня встретилась за обедом. Оба были в неважном настроении. На их столик попала скатерть-самобранка с тертой редькой, и вечно голодного Ваньку, да и Ягуна тоже, это никак не устраивало. А меняться с ними никто не хотел.
– Свинство! Хуже редьки может быть только рисовая каша, а хуже рисовой каши только запеканка… – бурчал Ванька.
– А что хуже запеканки? – заинтересовалась Таня.
– Тертая редька, – уверенно заявил Валялкин.
Круг замкнулся.
Поискав тему для разговора, Таня спросила про ветеринарную магию, не рассердился ли Тарарах, что она пропустила урок.
– Не-а, куда там рассердился. Он даже не заметил, – успокоил ее Баб-Ягун.
– Как это не заметил?
– Ему не до того было. Мешок с аспидами продырявился, и все они расползлись. Девчонки такой визг подняли, ты бы слышала…
– И Гробыня визжала? – спросила Таня, жалея, что не присутствовала.
– А как же! Громче всех! Я едва не оглох. А по столам скакала – прям как горная коза… – сказал Баб-Ягун.
Пока Ягун рассказывал об аспидах, Таня незаметно вглядывалась в него. Внук Ягге был точно такой же, как всегда – самодовольный, хвастливый, шумный, с такими же торчащими рубиновыми ушами. «Нет, это не может быть он. Зомби себя так не ведут», – подумала Таня, успокаиваясь. Все опасения Ваньки показались ей вдруг полной ерундой.
– Мы хотели Тарараху помочь аспидов собрать, но он нас прогнал. Говорит: «Если что случится, я себе не прощу. Я-то бессмертный, мне их яд не страшен». Так и шуганул. Тогда мы с Ягуном прикинули, что время еще есть, и пошли к рыбе… К той самой, каменной! – Ванька Валялкин таинственно понизил голос.
Хотя он говорил совсем тихо, Таня опасливо оглянулась на преподавательский стол, за который в этот момент, подбирая длинную юбку, как раз садилась Зубодериха. Ей почудилась, что Великая Зуби скользнула по их троице внимательным и настороженным взглядом.
– Зуби на нас смотрит! Тихо! – прошептала Таня, но было уже поздно. Зубодериха явно что-то услышала.
– Что за разговоры во время еды? Что за тайны у наших первоклассничков? – с подозрением обратилась она к ним.
Ребята растерялись. Им почудилось, что на их стол разом уставилась вся школа.