Тарч
Шрифт:
Оставшаяся треть — рейдеры. Одиночки, свободные наемники, отряды и группировки — всех их объединяло одно: постоянное нахождение за пределами стабильных кластеров, добыча споранов и других трофеев из мутантов, и редкий, но разгульный и яркий отдых в гостиничных барах.
Овчар жил в отдельном одноэтажном доме, ничем не примечательном, но стоящем немного особняком, в стороне от общей массы строений. С учетом ограниченного пространства внутри окружавших поселок стен и того, что даже руководство Орлиного жило в многоквартирном комплексе, серая прямоугольная коробка Овчара была настоящим дворцом.
Тарч успел понять, что особое положение знахарей — не столько
Знахарь для иммунных — это намного больше, чем просто врачеватель. Иммунный с подобным умением знал, да и не мог не знать, обо всех дарах почти каждого жителя поселка, об особенности их действия, активации, периоде отката и о том, как организм носителя реагирует на использование умения. За подобную информацию могли не то, что дорого заплатить, но и убить. А потому жилища знахарей во всех стабах старались размещать отдельно. Подходить к ним без причины считалось дурным тоном, а то и прямым нарушением правил поселка.
Знахари, в свою очередь, строго хранили верность местному варианту клятвы Гиппократа. Если кто-то из них продавал информацию о дарах за деньги, знахаря наказывали свои же коллеги по цеху, как правило, нанимая для этого профессиональных убийц и не жалея сил, средств и влияния. Исключение составляли только нимфы — о них знахари должны были незамедлительно сообщить руководству стаба, или представителям ближайшего поселка.
Овчар встретил Тарча безразличным спокойным взглядом, махнул рукой в направлении комнаты и прошел вперед, показывая дорогу. Внутри небольшая бетонная коробка дома делилась на четыре помещения: совмещенный с небольшой кухонькой коридор, приемная, личная спальня и комната, выполнявшая при необходимости функцию стационара, с четырьмя кроватями.
Знахарь усадил Тарча на невысокую табуретку и некоторое время молча смотрел, периодически прикладывая руки к голове пациента.
— С чего решил, что у тебя проявился дар? — по врачебному спокойно, но с легкой ноткой удивления вдруг спросил знахарь.
— Кумник сказал провериться. Говорит, слишком много странных вещей вокруг меня происходит. Настолько странных, что без дара тут точно не обошлось.
— И что это за вещи? — Овчар все больше становился похож на врача, осматривающего интересного, но безнадежного пациента, — Пошли, почаевничаем, расскажешь все подробно, все равно я сегодня никуда особо не собирался.
Тарч рассказывал долго, решив, впервые за все время в Улье, не утаивать ничего из произошедшего. В конце концов, Овчар мог стать билетом в нормальную полноценную жизнь. Если дар все-таки обнаружится и окажется полезным, чего еще можно желать в этом мире?
Дождавшись конца рассказа, Овчар долго чесал затылок.
— Что я тебе могу сказать? Дар у тебя, конечно, будет. Но сейчас нет. Вообще, — сказал он наконец, и голос звучал уверенно, — А все твои россказни — цепочка непонятных случайностей. Даже не проси меня их объяснить, ибо тут могло быть все, что угодно. Почему мутанты не сожрали вас с Дустом? Тут ты прав, дело вполне могло быть в каком-то его препарате. Почему нимфа не взяла его под контроль? Да, может, смотрела она вовсе не на него, а куда-нибудь выше, на небо. Увидела там беспилотник внешников, перепугалась и предпочла ретироваться. А может, Дуст ей напомнил мужа. Или сына. Или отца. Это же баба, а от них можно ожидать чего угодно. Что там еще?
Овчар встал и начал размеренно ходить из стороны в сторону,
— Мутанта твоего, который подох, вполне могли завалить свои же, пока он за тобой гонялся. Прыгнули на спину, разгрызли споровый мешок, а потом поняли, что натворили и убежали, в ужасе от возможной мести. Вот и валялся он там полудохлый. Много бы ты в прежней жизни сделал, если бы тебе позвоночник сломали? Споровый мешок для мутантов еще важнее спинного мозга — найди дырку, ткни туда гвоздем и хорошенько пошеруди — любого из них завалишь. Правда, у элиты споровик ты гвоздем не проткнешь, его и пуля то не под каждым углом и не в каждом месте возьмет. Что там еще? А, ну да, споткнулся он и упал. Так ты же сам говоришь, что перед этим в коридоре мутанта вполне приличного размера завалил. А значит, там все было в крови, кишках и дерьме, правильно? Поскользнулся твой монстр, ни больше, ни меньше.
Знахарь откинулся на спинку стула, заметно расслабился и продолжил:
— Я бы с удовольствием сказал, что в тебе хоть что-то есть. Это и мне заработок, ведь еще не раз прибежишь за советом. И поселку, а я тут на минуточку, живу и работаю, укрепление. Да и ты, видно, нормальный мужик, чего бы такому не помочь. Вот только нет дара. Нет даже зачатков. Ты пустой, как будто только что с перезагрузки. И не проси посмотреть еще раз. Тут осечек не бывает.
— Так что, — растерянно произнес Тарч, — Это всего не было?
— Не то, чтобы не было. Было. Но не так, как ты это себе представил. Тебе часто улыбалась удача, но сильно не везло с людьми. С кем ты вообще связался, подумай. Дуст, про которого ты все время говоришь, псих и изгой. Да, у него есть дар, но ни один знахарь не назовет его «своим». Ты не думал, как такой талантливый и сильный человек оказался на засранной базе в самом глухом углу этой части Улья под командованием Резуна, самого мерзкого маньяка и ублюдка, которого я только знал? Подумай. А потом реши, стоит ли тебе опираться на мнение человека, которого в приличное место в качестве знахаря не возьмут, даже если другого не будет? Кто там дальше?
Знахарь все так же расхаживал из стороны в сторону, но уже не был невозмутим, как раньше, а все больше распалялся.
— Кумник. Рейдер он авторитетный. Не только здесь, но и во всей известной мне части Улья. Тут куда ни ткнись на тысячу километров вокруг — тебя везде под его имя и разместят в долг, и рюмочку бесплатно нальют. Но живет в собственных фантазиях. Мнит себя этаким ученым, интеллектуалом. Носится со своей теорией эволюции как курица с яйцом. Вот только что-то не признают его люди мессией. И отряд у него — пять человек. Нет, ребята они крутые. Ты же с ними был, когда они тридцать муров, с «Тиграми» и пулеметами, как катком раскатали? Но пять — это не сто. И, тем более, не двести. С его авторитетом, он должен был давно иметь собственный поселок, плевать в потолок и девок, по три за раз, за филейные части щупать. А он носится по кластерам как подросток, и еще девок за собой таскает.
— Понятно, — сказал Тарч, когда Овчар сделал паузу в своем монологе.
— Что тебе понятно? — с легкой иронией спросил знахарь.
— Что не все так однозначно.
— Все тут очень однозначно, Тарч. Знаешь, приходи через месяц. Я тебя гляну. Платить не надо будет, я сегодня на тебе хорошо заработал.
Разговор был окончен. Овчар встал, как бы приглашая пациента на выход. Тарч тоже поднялся, но вдруг вспомнил о слышанном накануне непонятном слове, которое Кумник и Скала напрямую обсуждать с ним почему-то не захотели: