Тарч
Шрифт:
История человеческой цивилизации и небольшой опыт жизни в Улье подсказывали Тарчу, что общество перед лицом возможной опасности предпочтет поступить трусливо и подло, чем благодарно. Слон был прав. В Стиксе выживают не благородные неудачники, а жестокие изворотливые приспособленцы, не способные на самоотдачу и альтруизм. Исключения лишь подтверждают правило. Кумник поддался слабости, не избавился от опасного бойца — и подставил под удар Дару. Убей командир Тарча сразу после штурма, и всех последующих проблем можно было избежать. Даже стрелять самому не обязательно. Достаточно шепнуть Химику об истиной природе дара новичка.
Месяц проходил за месяцем, и идеи вернуться
Не жалея, изматывая себя до полуобморочного состояния, он раз за разом активировал дар, проводя в темной ауре все больше времени. Постепенно его взгляду стали доступны все мельчайшие проявления вируса: зачатки грибницы в мелких, не подверженных мутациям организмах, слои грибка на листьях и стеблях растений, и даже невесомые споры, витавшие в воздухе, редкие, но заполняющие всю атмосферу зараженной планеты.
Стремясь взять дар под контроль, Тарч погружался в ауру задолго до того, как мутанты подойдут на опасное расстояние. Бил первым, не позволяя умению сработать без команды, но ничего не помогало. Стоило хоть на секунду ослабить контроль, и дар начинал жить самостоятельной жизнью.
Смирившись с бессилием на ниве борьбы с собственным умением, Тарч начал искать способы убивать развитых мутантов без использования дара, чтобы получать горох в нормальном, не деактивированном состоянии. Разграбив несколько магазинов, он запасся оружием и патронами, экспериментировал с ловушками и западнями и довольно скоро стал опытным добытчиком. Не так уж и сложно оказалось охотиться на монстров, которые не способны причинить тебе вред.
Поедание горошин, а, при удачных обстоятельствах, и жемчужин, медленно, но верно приносило результаты. Вырос радиус действия умения. Появилась возможность воздействия сразу на несколько целей. Вокруг носителя начало формироваться постоянно действующее невидимое глазу поле, в котором вирус терял активность и постепенно погибал.
Несмотря на то, что эти изменения все сильнее отодвигали Тарча от возвращения к нормальной жизни, он испытывал своеобразную гордость. Его мощь возросла настолько, что носитель начал чувствовать себя конкурентом не только сильнейшим мутантам, но и самому Улью. Насколько далеко может зайти развитие? Можно было только гадать. Не сможет ли Тарч однажды, убив весь вирус в радиусе действия поля, сформировать безопасный купол вокруг целого кластера? Перспективы завораживали безграничностью для фантазий и своей полнейшей бессмысленностью.
Никому не нужно будет ни его поле, ни временная защита от вируса. Попавшим в перезагрузку людям небольшая отсрочка от заражения ни к чему, а иммунные зависимы от вируса не меньше, чем мутанты. Им нужны спораны, им нужна подпитка ресурсами из городских кластеров. Им нужен этот пропитанный спорами воздух, главная беда, но и главный дар Улья людям. Да и так ли теперь хотелось Тарчу возвращаться в общество? Блуждая по просторам Стикса, он открыл новый, неведомый для иммунных мир.
Из-за стен стабов большинству людей не была видна настоящая жизнь мутантов. Иммунные использовали слова «контроль над кластером», «рейды», «регион», словно именно они определяли, куда пойдут, и где будут добывать припасы и спораны. На деле же жались к тем редким местам, где им было позволено бороться за существование и выживать. Иммунным недоступны огромные пространства Улья, бесконечные степные кластеры, огромные, собранные в замысловатые геометрические узоры городские сектора, бесконечные леса и пересеченные быстрыми порожистыми
Люди строили поселки, окружали их толстыми укрепленными стенами, огневыми точками, минными полями. Жертвуя несчетным количеством жизней, годами отыскивали безопасные маршруты для рейдов, находили источники ресурсов, но стоило им сунуться за пределы освоенных маршрутов, как надуманное могущество лопалось, словно перекачанный воздушный шарик, налетевший на еловые ветки.
В Улье правили монстры, и Тарч был одним из них. Изгой племени, нашедший новый дом. Целую планету, отданную на откуп таким же, как он, мутантам.
Зараженные жили здесь в своем, недоступном для человеческого глаза мире. Не имея перед собой цели для бездумной атаки, монстры не замирали болванчиками и не бежали вперед, роняя слюну и разыскивая голодным взглядом притаившуюся пищу. Мутанты жили. Объединялись в стаи и разбегались. Бесцельно бродили, словно прогуливающиеся по любимой набережной горожане, угрожали друг другу воем и рыком, но не сцеплялись в ожесточенной схватке, а расходились, больше напоминая сбившихся в группы жестоких, но боязливых подростков, чем диких хищников.
Когда не было цели для атаки, в мутантах словно просыпались подавленные, изуродованные, не помнящие самих себя, но не до конца изжитые человеческие рефлексы. Остатки прошлой памяти заставляли их совершать бессмысленные, но узнаваемые для стороннего взгляда поступки.
За месяцы блужданий Тарч повидал такое количество проявлений человеческой памяти, что мог рассказывать об этом, казалось, бесконечно. Если бы было кому рассказать. Как проходящие мимо мутанты приветствовали друг друга негромким рыком и подергиванием лап. Как два монстра несколько часов стояли рядом и ворчали, совсем не злобливо, словно две домохозяйки, остановившиеся посудачить у подъезда. Как огромный зверь, подбрасывал и ловил более мелкого, выросшего, скорее всего, из крупной собаки, а потом заставлял его скручиваться в клубок и метал над землей в группу едва передвигавшихся неразвитых зараженных.
Это не было осмысленным поведением. Несколько часов мирно урчащие «домохозяйки» могли наброситься друг на друга и рвать до смерти. Весело игравший с бревном трехсоткилограммовый «щеночек» уже через минуту мог вцепиться в пробегающего мимо более слабого мутанта, со вкусом выдирая куски посытнее, напрочь забыв о милых играх и беззаботной жизнерадостности. Но, все же, это была память. Совсем не звериное, не извращенное мутациями поведение.
Превращая людей в бездумных, жаждущих крови монстров, вирус не планировал получить неразумный многотонный кусок плоти. Любой рейдер может рассказать, как с развитием и ростом, зараженные умнеют. Поведение и тактика охоты становятся, чем дальше, тем больше человеческой — осторожной, хитрой и расчетливой. Вот только никто не задумывался, откуда у одиночных особей, не имевших ни родителей, ни полноценной стаи, появляются навыки мышления и необходимые рефлексы.
Человеческий разум, подавленный чуждым контролем, разорванный на части чужими инстинктами, все-таки оставался живым. И чем сильнее становился мутант, тем большую свободу предоставлял ему вирус, вступая с прежним хозяином тела в извращенный симбиоз.
Вдоволь насмотревшись на монстров, проведя с ними, бок о бок, несколько самых сложных в своей жизни месяцев, Тарч уже не был уверен, кто на самом деле монстр, а кто — новая эволюционная ветка развития. Действительно ли именно зараженные являются мутантами? Их большинство. Они вполне самостоятельны и способны, пусть и не сытно, прожить без иммунных. В отличие от людей, которые не выживут без добычи споранов.