Тарра. Граница бури
Шрифт:
— Пожалуй, я погорячилась… Но я говорила об Арции, а там единственным оружием Неведомого является мысль. Здесь же, в Сером море, он дома. А мы даже не знаем, что за Запретом — остров, врата, подобные Вратам Ангеса, или же он укрыт под толщей воды…
— Значит, нужно узнать. Как?
— Очень просто. В тебе течет та же кровь старых богов, что и в Герике. Вы — потомки той, кого гоблины зовут Интой, аура древней силы у вас одна. О твоем происхождении Неведомый не знает, почитая тебя просто удачливым эльфийским отродьем. Когда он соизволил заняться тобой, и только тобой — а это было после Кантиски, ты уже не расставался с Герикой. Неведомый не заметил, что источников старой крови два. Я могу ошибаться, но, на мой взгляд, Неведомый уязвим. Если застать его врасплох.
— Ты так полагаешь?
— Да, я так полагаю, потому что противостоять Светозарным он даже не пытался. Значит, моя магия, магия Адены, усиленная талисманом, который я создам, нанесет этому существу серьезный ущерб, а в идеале — уничтожит. Но для этого мы должны подобраться к его логову.
— И ты знаешь, как это сделать. — Рене не спрашивал, а утверждал.
— Да, — жестко сказала женщина. — Туда отправится «Созвездие Рыси», на котором поплыву и я. Неведомый учует древнюю кровь, узнает твой корабль и, решив, что Эстель Оскора с тобой, постарается заманить вас как можно глубже в свои владения. Не забывай, он по-прежнему считает Герику куклой в чужих руках и уверен, что, попав к нему, она станет послушным и полезным орудием. И вот когда Неведомый протянет лапу к Эстель Оскоре, я ударю. Надеюсь, моей силы хватит, чтобы его уничтожить, даже без того, — она хищно улыбнулась, — чтобы сжечь в этот миг в огне талисмана настоящую Эстель Оскору.
Залиэль или ошибалась, или лгала, но возведенная ею башня стояла на песке. Темной звездой могла стать лишь женщина древней крови, а ройгианцы озаботились эту кровь уничтожить. Судя по всему, в живых осталось шестеро. Они с сыном, Рикаред, Илана, маленький полугоблин и Геро — круг не широк, справиться можно. Если поступить с Рикаредом, как положено государю, а остальных предупредить, обязав признавать любых детей от любых связей. Пусть люди забывают, у гоблинов память хорошая, а эльфы бессмертны, так что новая Темная звезда не попадет в ловушку, из которой чудом вырвалась Геро… Или все-таки попадет? Потому что в любой семье может появиться свой Рикаред. Потому что мужчина может на одну ночь потерять голову, а женщина рискнуть будущим всех, чтобы скрыть свои сегодняшние грехи. Потому что надежней и дальновиднее заткнуть дыру собой, а не перекладывать это на дальних потомков, да еще с неизвестным исходом. Тем более сейчас это, кажется, можно сделать надежно.
— Ты передумал? — спросила Залиэль. — Тогда скажи прямо. В доверии к своим потомкам нет ничего зазорного…
— Знаешь, — Рене внимательно посмотрел в лицо Светорожденной, — я начинаю верить не умом, а сердцем, что мы родичи. Твой план безумен, и именно поэтому он должен сработать. Когда отплываем?
— Мне нужно подготовиться. Чтобы создать талисман, нужно дождаться рождения луны, а потом мне придется не меньше недели отдыхать. Здесь, на земле…
— Значит, у меня еще есть время?
— Да, есть. Ты намереваешься его как-то использовать?
— Я намереваюсь его прожить, Залиэль, — улыбнулся Рене, — и прожить счастливо…
— В середине Лебедя они должны были миновать Острова Сиреневых Птиц. — Рене Аррой-младший указал кончиком кинжала место на видавшей виды карте, которую не отдал бы за все сокровища мира, ведь это был подарок отца. — Дальше не ходил никто, кроме отца и Эрика. Как бы я хотел быть с ним!
— Все бы хотели, — заметила Белка, внимательно наблюдавшая за манипуляциями своего друга. — В море не то что в этом дурацком дворце. Его даже замком не назовешь — ни оружейного двора, ни зверинца… А ведь было раньше! Хорошо хоть в башне Анхеля тряпок не навешали. — Девица Гардани возмущенно взглянула на шпалеры с какими-то фантастическими деревьями. — Глупость какая, не может на розах виноград расти…
— Это так называемый стиль Шабо, — вздохнул Рене-младший, — конец прошлого века… Отец велел разобраться в искусстве, вот я и разбираюсь.
— Бедняга, — посочувствовала Белка и тут же об этом забыла: — А у меня скоро брат будет. То есть, может, и сестра, но брат полезнее… Мне отец написал.
— Так прямо и написал, что полезнее? — поддразнил Рене.
— Нет, — честно призналась дочка Шандера, — он спросил, хочу ли я, чтобы… Ну, то, что они всегда в таком случае спрашивают. Можно подумать, я ничего не понимаю.
— И что ты ответила?
— То, что ему понравится. Как я рада и так далее. — Белка деловито запихнула высунувшегося было у нее из-за пазухи хомяка Фиделиуса, пойманного на поле боевой славы и торжественно нареченного в честь брата-церемониймейстера. — Отцу ведь здорово досталось… От Годоя этого… Так пусть у него сейчас все будет хорошо, он заслужил. Да и Ланка раньше ничего была. Хотя бы шпагу в руках держать умеет и не пищит, чуть что. Хотя лучше б он на Геро женился…
— Мне Геро тоже нравится, — задумчиво согласился Рене. — Только б они возвращались поскорее!
— Вернутся, — утешила Белка. — Твой отец всегда возвращается, а Геро с ним или… Ты чего-то боишься?
— Нет! То есть да! Вдруг они… Ну не то чтобы совсем не вернутся, но задержатся… Куда-нибудь еще нужно будет сходить…
— Значит, пойдут! — Девочка пожала плечами. — Пусть уж лучше все как следует разузнают. Раз и навсегда.
— Ты не понимаешь. — Рене отложил свою карту. — Если отец не вернется к весне, что я буду делать?
— То, что нужно, — отрезала Белка. — Ты сын императора, значит, будешь править. А я тебе помогу.
Терраса, на которой Рене нашел Геро, нависала над морем, переливавшимся всеми оттенками голубого и синего. Ползучие растения, усыпанные гроздьями бледно-желтых цветов, в аромате которых проступала нотка полынной горечи, создавали ажурный шатер, защищавший от горячего солнца. Остров с высоты казался сказочной миниатюрой в старинной рукописи и, как и положено зачарованной земле, выглядел безлюдным. Только в вышине парил орел, как и все его собратья не боявшийся глядеть на солнце, да звенели в траве большие зеленые кузнечики. Ни эльфов, ни моряков не было видно — и люди, и Светорожденные предпочитали коротать послеполуденные часы под прикрытием зелени в южной части острова.
Здесь же, в Белых скалах, обитала только Залиэль, но она, расставшись с Рене, направилась к небольшой базилике, возведенной у подножия господствовавшей над островом горной цепи. Рене не сомневался, что эльфийка пробудет там до вечера, а значит, они с Герикой сейчас одни, если не считать Преданного, развалившегося в тенечке. Рысь, лениво приоткрыв желтые глаза, следила за человеком, не выказывая ни малейшего желания вставать. Хорошо, что у Геро останется этот страж, когда…
Великий Орел, что за дурь на него накатила! Он уже хоронил себя загодя в Кантиске, и хватит! Даже чайки знают: маринер утонет, лишь утопив сам себя в глупых мыслях! Больше месяца можно не думать ни о чем и просто жить, как он и сказал эльфийской колдунье.