Татаро-монголы в Азии и Европе
Шрифт:
Монгольские власти реставрировали храм Конфуция в столице, разрешили функционирование конфуцианских храмов на периферии [1619] . Была возрождена старая система экзаменов, обеспечивавшая подготовку кандидатов на государственную службу.
В связи с привлечением конфуцианских ученых в государственный аппарат империи они были поставлены в более привилегированное положение, чем остальное китайское население. Их освобождали от рабства [1620] , правительство выкупало тех конфуцианцев, которые были захвачены во время военных действий и проданы [1621] . Семьи конфуцианцев-ученых освобождались от повинностей [1622] , а самих ученых избавляли от вербовки в армию [1623] . В результате проведения указанных выше мер монгольским ханам удалось привлечь на государственную службу значительное число ученых-конфуцианцев.
1619
В частности, можно привести пример с пров. Юньнань, где в 1276 г., т. е.
1620
«Юань ши», изд. «Бо-на–бэнь», [б. м.], [б. г.], гл. 146, стр. 8а; гл. 126, стр. 5б; гл. 125, стр. 11б; гл. 189, стр. 1б; Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…; стр. 20.
1621
«Юань ши», гл. 8, стр. 3б.
1622
Там же, гл. 170, стр 7а; гл. 9, стр. 8а; Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 21.
1623
Там же, гл. 17, стр. 10а; гл. 98, стр. 7.
Следует сказать, что среди монгольских завоевателей были и такие, кто сомневался в целесообразности использования конфуцианских ученых. Например, монгольский хан Хубилай, уже спустя много лет после того, как конфуцианцам был открыт доступ на государственную службу, в 1279 г., в беседе с Чжао Лян-би, занимавшим пост тун-цзянь-шу чу-ми-юань ши (секретарь «военного совета»), сказал: «Что касается конфуцианцев, то все [они] толкуют классические книги, изучают Конфуция и Мэн-цзы. Ханьцы [1624] только создают оды и декламируют стихи, как же [их] использовать?» [1625] . Однако и при Хубилае конфуцианских ученых широко привлекали на государственную службу.
1624
Под ханьцами в период монгольского господства имелись в виду не только китайцы-северяне, но и чжурчжэни, кидани и даже корейцы.
1625
Би Юань, Сюй Цзы-чжи…, гл. 184, стр. 5030, 5031.
При определении политики в покоренном Китае происходила борьба между двумя тенденциями, проявлявшимися также и в других завоеванных монголами странах.
Одна из этих тенденций заключалась в проведении жесткой политики в отношении завоеванных народов, их хищнической эксплуатации и даже истреблении значительной части оседлого населения. Носителями этой тенденции была часть монгольской знати, сторонники старины и защитники удельной системы и децентрализации ханской власти. Другая тенденция, проводником которой в Китае был Угэдэй-хан (1229–1241) и его главный советник по китайским делам, упоминавшийся нами Елюй Чу-цай, а также часть монгольской знати, которая была связана с центральной властью и поддерживала ее, характеризовалась стремлением к созданию крепкого централизованного государства с сильной ханской властью, к сохранению и использованию в интересах господствующей верхушки завоевателей сложившихся в покоренной стране социально-экономических отношений. Эта более умеренная Политика [1626] , однако, ни в коей мере не избавляла китайский народ от национального угнетения и феодально-рабовладельческой эксплуатации.
1626
Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 25, 26, 63.
Проявлением тенденции, выражавшей человеконенавистническую политику в отношении побежденных, было предложение некоторых представителей монгольской кочевой знати в 1230 г. об истреблении всего населения Северного Китая и превращении всех земель китайцев в пастбища для скота монгольских воинов [1627] . Данные об этом содержатся в биографии Елюй Чу-цая в «Истории [династии] Юань» [1628] , а также в надписи на памятнике Елюй Чу-цаю [1629] . Вот что говорится в этих источниках [текст их почти одинаков]:
1627
Впервые в отечественной научной литературе на это обратил внимание известный русский китаевед Иакинф-Бичурин («Записки о Монголии», сочиненные монахом Иакинфом, т. 1, СПб., 1828, стр. 209). Из советских авторов см. об этом кн.: Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 18, 73, 190.
1628
«Юань ши», гл. 146, стр. 4а; Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 190.
1629
Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 73.
«В период Тай-цзу (Чингис-хана, 1206–1227.— Л. Д.) ежегодно были дела [войны] в Западном крае. [Тай-цзу] еще не имел досуга управлять Северным Китаем. Чиновники сильно обирали [народ], думая только о себе. Состояние (богатство) их достигало огромных размеров, а в казне не было накоплений. Придворный чиновник Бе-де и другие говорили: «Ханьцы бесполезны для государства, можно уничтожить всех их, а [земли их] превратить в пастбища»» [1630] .
1630
«Юань ши», гл. 146, стр. 4а; Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 190; Би Юань, Сюй Цзы-чжи…, гл. 165, стр. 4488.
Как известно, против этого выступил Елюй Чу-цай, предложив свой план сбора налогов, согласно которому в стране можно было получать ежегодно 500 тыс. лян [1631] серебра, 80 тыс. кусков шелковых тканей и свыше 400 тыс. ши [1632] зерна [1633] . План Елюй Чу-цая был принят. Этим он спас жизнь китайскому и другим народам. Но не следует идеализировать самого Елюй Чу-цая и его политику. При всей ее умеренности она была направлена на укрепление политических и экономических позиций завоевателей — монгольских феодалов за счет угнетения покоренных народов Китая.
1631
Мера веса, приблизительно 37,3 г, употребляется в значении денежной единицы.
1632
Ши — мера объема в империи Цзинь составляла около 66,41 л (Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 105, прим. 92).
1633
«Юань ши», гл. 146, стр. 4а; Би Юань, Сюй Цзы-чжи…, гл. 165, стр. 4488.
На первых порах после захвата Северного Китая, хотя предложение о поголовном истреблении китайского народа было отвергнуто, монгольские военачальники уничтожали местное население, а монгольские феодалы захватывали земли китайцев и превращали их в пастбища.
Китайские источники наполнены сообщениями о произволе и беззакониях, об убийстве целых семей. Так, в биографии Елюй Чу-цая сообщается: «Когда император сам приводил в порядок Западные земли и не имел свободного времени для стабильного управления [Северным Китаем], старшие чиновники округов и областей произвольно распоряжались жизнью и смертью [жителей], обращали в рабство [их] жен и дочерей, забирали имущество и захватывали [у них] земли» [1634] .
1634
Там же, гл. 146, стр. 2б; Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 187.
О произволе и жестокости старших чиновников, как правило выходцев из монголов, рассказывается и в надписи на стеле в память Елюй Чу-цая: «В то время Поднебесная была только что усмирена и еще не было законов. Там, где находились старшие чиновники, все [они] могли самовольно распоряжаться жизнью и смертью [населения]; при малейшем непослушании следовало [применение] ножей и пил (т. е. орудий пыток и убийств. — Л. Д.). Доходило до того, что истреблялись целые семьи, не оставляли [в живых даже] в пеленках [грудных детей]» [1635] .
1635
Cун Цзы-чжэ-нь, Чжун-шу-лин Елюй гун шэньдао бэй (Стела на пути духа его превосходительства начальника императорского секретариата Елюй [Чу-цая]), — в кн.: Су Тянь-цзюэ, Юань вэнь лэй (Образцы сочинений периода Юань), т. 2, Шанхай, 1958, гл. 57, стр. 832; Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 72, 73.
При покорении городов захваченные мирные жители считались военнопленными и их или уничтожали, или превращали в рабов. Нередко пленные пытались убежать, но и в этом случае их могла настигнуть кара. Не только беглые, но и укрывавшие их наказывались смертной казнью. При этом использовалась и круговая порука: за одну «провинившуюся» семью в общине отвечали все остальные. Даже близкие родственники не осмеливались оказывать помощь тем, кто побывал в плену. В результате беглые пленные, отвергнутые всеми и оставшиеся без крова и пищи, умирали на дорогах. Об этом пишет современник тех событий и крупный государственный деятель 30–60-х годов XIII в. Сун Цзы-чжэнь: «В то время впервые была покорена Хэнань. Взятых в плен было несметное число. Узнав о возвращении великой армии на север, [пленные] бежали по восемь-девять человек из десяти [1636] . [В связи с этим] издали императорский указ о том, что те, кто приютят [у себя] беглый народ и снабдят [их] продуктами, все будут преданы смерти, и что, где бы то ни было — в городах и деревенских общинах [бао-шэ] [1637] , — если одна семья нарушит запрет, то и остальные вместе [с ней] будут привлечены к ответственности за соучастие. Из-за этого народ был напуган. Даже отцы, сыновья и братья, если [кто-либо из них] побывал в плену, не осмеливались как следует относиться [друг к другу]. А беглые люди, не имея возможности получить пищу, один за другим умирали на дорогах» [1638] .
1636
В другом источнике (Би Юань, Сюй Цзы-чжи…) эта фраза изложена более ясно: «При возвращении монгольских войск из Хэнани захваченные в большом числе пленные убегали в пути по семь-восемь человек из десяти» (гл. 167, стр. 4558).
1637
В «Сюй Цзы-чжи тун-цзянь» оказано «сяншэ» («сельские общины»).
1638
Су Тянь-цзюэ, Юань вэнь лэй, гл. 57, стр. 833. Ср. Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 77. Этот же текст в сокращенном виде помещен в «Юань ши», гл. 146, стр. 6а; Би Юань, Сюй Цзы-чжи…, гл. 167, стр. 4558.
Господство монгольских завоевателей ознаменовалось небывалым распространением рабства в стране. Как известно, рабство в Китае было с древнейших времен, и в дальнейшем, в период раннего средневековья, оно в качестве уклада сосуществовало с господствовавшими феодальными отношениями. Но такого размаха, как во времена монгольского владычества в Китае, рабство достигло впервые.
Не ставя перед собой в данной статье задачи подробного освещения проблемы рабства [1639] , приведем лишь некоторые данные.
1639
Подробно этот вопрос освещался в следующих работах: У Хань, Юань-дай чжи шэхуй (Общество эпохи Юань), — «Го-ли Цинхуа дасюэ шэхуй кэсюэ», т. 1, 1936, № 3, стр. 33–84; Мэн Сы-мин, Юань-дай шэхуй цзе-цзи чжи-ду (Классовая структура общества эпохи Юань), Бэйпин, 1938, стр. 170–195.