Татаро-монголы в Азии и Европе
Шрифт:
Несомненно, система феодальной эксплуатации, осуществлявшаяся монгольскими ханами и их сатрапами, всей тяжестью ложилась на различные слои крестьянства, будь то удельные или государственные зависимые крестьяне или так называемые арендаторы. Вся экономическая политика монгольских завоевателей была направлена на укрепление позиций феодалов, в первую очередь монгольских, и обеспечение их интересов. Однако эта политика, сопровождавшаяся ограблением широких масс населения и обнищанием его, вызывала обострение классовых противоречий в Монгольской империи и приводила к выступлениям трудящихся слоев, прежде всего крестьянства, против монгольского господства.
Н. Ц. Мункуев
Заметки о древних монголах
XII–XIII века были для Монголии важнейшим периодом ее истории. В это время в жизни монгольского общества произошли крупные перемены, ознаменовавшие переход его от родового строя к феодальному. Изучение общественного строя монголов и тенденций внутреннего развития монгольского общества этого и предшествовавшего ему периода поможет выяснить общественно-экономические условия создания первого в истории монголов государства во главе с Чингис-ханом в начале XIII в. Не случайно проблемы социального строя монголов XII–XIII вв., имеющие первостепенное значение для решения других вопросов истории, привлекают внимание многих историков и филологов. Прежде всего надо упомянуть работу Б. Я. Владимирцова (1884–1931) «Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм» [1861] , вышедшую после смерти автора, четыре десятилетия тому назад, но до сих пор не потерявшую своего научного значения. Следует особо отметить, что современные монгольские ученые также внесли свой вклад в изучение общественных отношений в Монголии. В этой связи, в частности, необходимо указать на важные работы Н. Ишжамца [1862] , Д. Гонгора [1863] и Ч. Далая [1864] . Однако многие вопросы, относящиеся к указанной теме, остаются неизученными или малоизученными. Так, пока не выяснен этногенез монголов, остается открытым вопрос о преемственной связи между социальными институтами сюнну, сяньби, жужаней и тюрков, с одной стороны, и монголов — с другой. Древний монгольский род изучен еще недостаточно. Например, науке ничего не известно о той эпохе, когда у монголов, как у всех народов, была родовая организация общества с коллективной собственностью на имущество и продукты труда. Еще не раскрыты характер и роль органов родовой демократии. Остается неясным характер крупного скотоводческого хозяйства представителей родовой аристократии в последний период господства родового строя, а именно — вопрос о том, на чьем труде держалось это хозяйство — бесправных членов родов или рабов-военнопленных. Одним словом, своего исследования ждут еще много проблем социального и институционного строя древних монголов.
1861
Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм, Л., 1934; из многочисленных откликов на эту работу см.: А. Ю. Якубовский, Книга Б. Я. Владимирцова «Общественный строй монголов» и перспективы дальнейшего изучения Золотой Орды, — «Исторический сборник», М.—Л., 1936, № 5; Г. Н. Румянцев, Труды Б. Я. Владимирцова, по истории монголов, — Филология и история монгольских народов. Памяти академика Бориса Яковлевича Владимирцова, М., 1958, стр. 77–81.
1862
Н.
1863
Д. Гонгор, Халх товчоон (Краткая история Халхи), кн. I. Халх монголчуудын евег дэздэс ба халхын хаант улс (VIII–XVII зуун) (Предки халха-монголов и халхаские ханства (VIII–XVII вв.), Улан-Батор, 1970; Д. Гонгор, Халх товчоон, кн. II, Овгийн байгуллаас феодализмд шилжих уеийн туухэн зааг дахь Монгол орон ([Монголия в период перехода, — от родового строя к феодализму (XI — начало XIII века)], докт. дисс. ГБИЛ, 1974; см. также автореф. дисс., Улан-Батор — М., 1974.
1864
Ч. Далай, Юан гурний уеийн Монгол (Монголия в эпоху империи Юань), Улан-Батор, 1973.
В предлагаемых заметках, носящих предварительный характер, конечно, не ставится задача решить или даже поставить все указанные проблемы. В них предпринимается только попытка показать некоторые социальные условия и характер борьбы Чингис-хана и его противников из того же лагеря степной аристократии, что и он сам, за власть, закончившейся созданием первого в истории монгольского государства. В статье также рассматриваются последствия монгольских завоеваний XIII–XIV вв. для самой Монголии. Из них уделено внимание отрыву большой части населения страны от хозяйства и сокращению численности монголов в результате угона их в чужие края, так как другие вопросы, относящиеся к этой теме, были кратко освещены в предыдущих работах автора [1865] . Что касается создания первого монгольского государства Чингис-ханом, то автор по возможности избегает повторения других статей, вошедших в настоящий сборник [1866] .
1865
Н. Ц. Мункуев, К вопросу об экономическом положении Монголии и Китая в XIII–XIV вв., — КСИНА, 1965, № 76, стр. 136–153; Н. Ц. Мункуев, О формах эксплуатации монгольских аратов в XIII–XIV веках, — «Материалы по истории и филологии Центральной Азии», вып. 2 («Труды Бурятского комплексного научно-исследовательского института БФ СО АН СССР», вып. 16, сер. востоковедения), Улан-Удэ, 1965, стр. 68–86.
1866
С. Л. Тихвинский, Татаро-монголы в Азии и Европе; Ш. Саидаг, Образование единого монгольского государства и Чингис-хан.
В монгольских степях в XII в., как, очевидно, и в более древние времена, шли бесконечные распри и войны между различными племенами или союзами племен. В этом смысле весьма характерны отношения между собственно монголами и татарами [1867] , а также между отдельными племенами или родами в среде самих татар. Рашид ад-Дин, например, пишет о них: «С обеих сторон во всякое время, как находили удобный случай, они (т. е, татары и монголы. — Н. М.) убивали друг друга и грабили. Долгие годы продолжались эти войны и распри» [1868] . И далее: «В другой раз племена татарские, найдя подходящий случай, захватили старшего сына Кабул-хана и предка племени кият-юркин Укин-Баркака и отправили его к Алтан-хану (чжурчжэньский император. — Н. М.), чтобы он его, пригвоздив к «деревянному ослу», убил… С каждой стороны выходили на другую, убивали и грабили [один другого], [пока] в конце концов, как это рассказывается в повествовании о Чингиз-хане и его роде, Чингиз-хан не сделал кормом [своего] меча все племена татар и хитайских императоров…» [1869] . О самих татарах персидский историк замечает: «Это племя [татар] прославилось поножовщиной, которую оно устраивало промеж себя по причине малой сговорчивости и по невежеству, бесцеремонно пуская в ход ножи и сабли, подобно курдам, шулам и франкам. В ту эпоху у них [еще] не было законов [ясак], которые существуют в настоящее время среди монголов; в их природе преобладали ненависть, гнев и зависть» [1870] .
1867
Как известно, этноним «татары» сначала в Китае, а затем и в Европе применялся по отношению ко всем монгольским племенам, хотя он обозначал только часть восточномонгольских племен. Впоследствии, после образования империи Чингис-хана, то же самое случилось с этнонимом «монгол». Причем оба термина, по свидетельству Рашид ад-Дина, охотно принимались как самоназвания каждый в свое время различными монгольскими и иногда даже немонгольскими племенами, ввиду господствующего положения татар и монголов (см. Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 1, М.—Л., 1952, стр. 102). Но в данном случае речь идет, конечно, о двух группировках, собственно монгольской и татарской, включавших каждая много родов.
1868
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 104.
1869
Там же, стр. 105.
1870
Там же, стр. 102.
«Тайная история монголов» и «Шэн-у цинь-чжэн лу» («Описание личных походов священно-воинственного [Чингис-хана]» — труд, написанный во второй половине XIII в., возможно, на монгольском языке и затем переведенный на китайский) [1871] также полны рассказов о борьбе между монгольскими племенами. Как в этих двух работах, так и в «Джами' ат-таварих» Рашид ад-Дина, из которого мы привели несколько коротких, но характерных цитат, говорится, что главной причиной раздоров являлась-кровная месть. Хотя кровная месть — этот институт родового общества — в те времена безусловно играла важную роль, но в основе столкновений в большинстве случаев, очевидно, лежало стремление предводителей родо-племенных коллективов к захвату чужих людей, пастбищ и охотничьих угодий. Не случайно Рашид ад-Дин рассказывает о том, что однажды Чингис-хан, находясь где-то на Алтае, сказал: «Мои старания и намерения, в отношении стрелков [курч'иан] и стражей [туркак], чернеющих, словно дремучий лес, супруг, невесток и дочерей, алеющих и сверкающих, словно огонь, таковы: усладить их уста сладостью сахара [своего] благоволения и украсить их с головы до ног ткаными золотыми одеждами, посадить на идущих покойным ходом меринов, напоить их чистой и вкусной водой, пожаловать для их скота хорошие травяные пастбища, повелеть убрать с больших дорог и трактов… валежник и мусор и все, что [может причинить] вред, и не допустить, чтобы росли колючки и были сухие растения» [1872] . Эта цитата не требует комментария. Одно можно сказать, что Чингис-хан, тогда, очевидно, еще Тэмуджин, как и все другие вожди, видел в борьбе за власть только средство обогащения. Как указывается в «Истории Монгольской Народной Республики», «в условиях кочевой жизни племена постоянно враждовали из-за пастбищ или звероловных угодий. Столкновения эти иногда отличались чрезвычайной жестокостью и приводили к тому, что разбитое, ослабленное племя переходило в полную зависимость к племени-победителю. Эти зависимые монголы назывались унаган-боголы» [1873] . Здесь верно охарактеризовано положение монгольского кочевого общества XII в. Только о термине «унаган-богол» следует сказать, что такое чтение его в настоящее время неприемлемо, о чем будет сказано ниже.
1871
Перевод «Тайной истории монголов» см.: С. А. Козин, Сокровенное сказание, М.—Л., 1941; Е. Наеnish, Die Geheime Geschichte der Mongolen, Zweite verbesserte Auflage, Leipzig, 1948; P. Pelliоt, Histoire secrete des Mongols, Paris, 1949 (перевод глав 1–6); I. de Rachevillz, The Secret History of the Mongols, — «Papers on Far Eastern History», September 1971, № 4, стр. 115–163 (перевод §§ 1–103), March 1972, № 5, стр. 149–175 (перевод §§ 104–126), September 1974, № 10, стр. 55–82 (перевод §§ 127–147). Перевод части «Шэк-у цинь-чжэн лу» с комментарием П. Пеллио см.: Р. Реlliot et L. Наmbis, Histoire des Campagnes de Gengis khan, t. 1, Leiden, 1951.
1872
Pашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 263.
1873
«История Монгольской Народной Республики», М., 1964, стр. 105.
В ходе этой борьбы, которая продолжалась вплоть до начала XIII в., иногда создавались более или менее значительные союзы племен. Таковыми были найманский, кэрэитский, меркитский, татарский и другие союзы родственных племен или родов… Одно время во второй половине XII в. в течение короткого периода существовало довольно крупное объединение, состоявшее из собственно монгольских родов, которое возглавляли один за другим Хабул-хан, Амбагай-хан и Хутула-хан [1874] . Надо сказать, что в его состав входили не все монгольские роды. Причем прямым предком Чингис-хана был только первый, а остальные двое — его родственниками по боковой линии.
1874
ТИ, § 52, 53, 57, 58; Pашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 35–45. По Рашид ад-Дину, после Кабул-хана возглавил союз его сын Кутула-хан, а Амбагай-хан был главой племени тайчиутов (стр. 41, 42).
Вследствие того что в литературе существуют различные мнения о характере и даже названии упомянутого объединения монгольских родов, одним из которых был род Чингис-хана, как мне кажется, необходимо специально рассмотреть эти вопросы. В одном из параграфов «Тайной истории монголов» сказано: «Qamuq mongqol-i Qabul-qahan meden aba. Qabul-qahan-u ugeber dolo'an ko'ud-iyen bo'etele Senggum-bilge-yin ko'un Ambaqai-qahan qamuq mongqol-i meden aba». («Хабул-хахан [1875] ведал всеми монголами. После Хабул-хахана по слову Хабул-хахана ведал всеми монголами сын Сэнгум-билгэ Амбахай-хахан, хотя у него было своих семеро сыновей» [1876] .) В другом месте говорится: «Ambaqai-qahan-u Qada'an Qutula qoyar-i nereyitcu ilekse'er qamuq mongqol tayici'ut Onan-u Qorqonaq jubur quraJu-Qutula-yi qahan bolqaba. Mongqol-un jirqalang debsen qurimlan Jirqaqu bule'e, Qutula-yi qa ergu'et Qorqonaq-un saqlaqar modun horcin qabirqa-ta ha'uluqa ebuduk-te olkek boltala debsebe». («Так как Амбахай-хахан [перед казнью при цзиньском дворе] назвал имена двоих — Хутулы и Хада'ана, все монголы-тайчиуты, собравшись в долине Хорхонах на Ононе, сделали Хутулу хаханом. На праздниках монголы веселились, плясали и пировали. Возведя Хутулу в ха[ханы], [они] плясали в Хорхонахе вокруг развесистого дерева до того, что [там] образовалась рытвина, [доходящая] до ребра, и пыль до колен») [1877] . На этом основании некоторые авторы приходят к выводу о том, что рассматриваемое объединение монгольских племен или родов в XII в. представляло собой государство с собственным названием «Хамаг монгол улус» (халх. «Хамаг — монгольское государство») и что в ту эпоху сочетание «хамаг — монгол» (халх.) было этнонимом, обозначавшим данные племена. Но ни в «Тайной истории монголов», ни в других источниках того времени мы не находим ни названия Qamuy mongyol ulus, ни этнонима qamuy mongyol. В источниках встречаются только названия Mongqol ulus («Монгольское государство») в «Тайной истории монголов» [1878] и Yeke mongyol ulus («Великое монгольское государство») в легенде на печати Гуюк-хагана (1246–1248) 1246 г. [1879] Что касается выражения, принимаемого указанными авторами за этноним, то оно упоминается в «Тайной истории монголов» лишь в процитированных выше двух отрывках. Слово qamuq, очевидно, надо принимать только в значении «весь, все», как в современном монгольском языке [1880] , и выражение qamuq mongqol, по-видимому, не следует относить к собственным именам. Исследователи Монголии Э. Хэниш, С. А. Козин, П. Пеллио и И. де Ракевильц так и делают. Первый переводит указанные выражения qamuq mongqol и qamuq mongqol tayici'ut соответственно как die ganzen Mangchol и die gesamten Mongchol und Taitschi'ut [1881] («все монголы» и «все монголы и тайчиуты»), второй — как «все монголы» и «все монгол-тайчиуты» [1882] и третий — как tous les Mongols и tous les Mongols Tayici'ut («все монголы» и «все монгол-тайчиуты») [1883] . И. де Ракевильц в новом переводе «Тайной истории монголов» понимает qamuq mongqol tayici'ut как «все монголы и тайчиуты», т. е. так же как Э. Хэниш [1884] . Хотя Э. Хэниш и И. де Ракевильц выражение qamuq mongqol tayici'ut понимают как «все монголы и тайчиуты», т. е. рассматривают монголов и тайчиутов как две группы, точки зрения С. А. Козина и П. Пеллио, понимающих данное сочетание как «все монголы — тайчиуты», по нашему мнению, более приемлемы. Они, так же как и Э. Хэниш и И. де Ракевильц, относят qamuq (все) к обоим последующим словам, но mongqol берут в качестве детерминатива к этнониму «тайчиут». Это подтверждает и контекст § 57, где вначале сказано о монголах — тайчиутах, а двумя строками ниже это сочетание заменено этнонимом «монгол». Вообще этноним «монгол», как известно, был общим наименованием многочисленных родов, одна часть которых в борьбе за власть над Монголией была на стороне Тэмуджина, а другая находилась в стане его врагов. Он относился, по-видимому, по крайней мере во второй половине XII в., ко всем племенам, родоначальниками которых были потомки легендарной Алангоа. Поэтому в указанное время монголами были барулас, адаркины, уруты и мангуты, а также ответвившиеся позднее племена — тайчиуты, бесуты, хонхотан, арулад, генигес и др. В этом отношении характерно, что, по «Тайной истории монголов», всеми монголами сперва правит Хабул-хан, не входивший в племя тайчиутов, за ним ханом становится уже Амбагай — родоначальник тайчиутов, а после гибели Амбагая избирается главой всех монголов снова нетайчиут, сын Хабул-хана Хутула [1885] . Впоследствии, скорее всего в 1201 г. [1886] , когда Джамуха создал коалицию племен против Тэмуджина и возглавил ее, получив титул гур-хана, Тэмуджина ставят ханом главы других ветвей потомков Бодончара, а не предводители тайчиутов, которые находились в стане Джамухи [1887] . Подчиненных ему родов было до 20, в том числе джалаиры, бесуты, хонхотаны, баруласы, часть тайчиутов и т. д. [1888] Получив известие об избрании Тэмуджина ханом, Ван-хан называет все эти группы «монгол», а не qamuq mongqol [1889] . Все войска, участвовавшие под командованием Чингис-хана в битве с найманским Таян-ханом в 1204 г., в «Тайной истории монголов» названы монголами [1890] . Как общее название слово «монгол», очевидно, можно было прилагать ко всем родам и племенам, ведущим свое происхождение от легендарных предков Чингис-хана. Например, вполне могли существовать этнонимы: «монгол-бесуты», «монгол-баруласы» и т. д., так же как было название «монгол-тайчиуты», упоминаемое в § 57 «Тайной истории монголов». Поэтому едва ли может быть принято толкование Э. Хэнишем последнего сочетания. Но все четыре автора — Э. Хэниш, С. А. Козин, П. Пеллио и И. де Ракевильц, — по нашему мнению, справедливо считают qamuq (все) нарицательным именем. Как выше указывалось, о правильности такого понимания говорит контекст, в котором находится соответствующее выражение. Об этом же свидетельствует частота употребления термина «монгол» в «Тайной истории монголов» [1891] . Из сказанного следует, что никакого государства «Хамаг монгол» или этнонима «хамаг-монгол» не было. В § 52 и 57 мы имеем дело лишь с тем же названием «монгол», употребленным в первом случае с детерминативом впереди («все») и во втором — в качестве детерминатива к этнониму «тайчиут» («монгол-тайчиуты»). Надо отметить, что сочетание родового названия монгол с названием монгольского племени или рода могло быть представлено не только как в этом примере — «монгол-тайчиут», но и в обратном порядке, как «тайчиут-монгол», «бесут-монгол» и т. д. В эпоху Рашид ад-Дина употреблялись обе формы подобных этнонимов… Например, персидский историк говорит одновременно о «тата-рах-алчи» и «алчи-татарах» [1892] . Известно, что в современном монгольском языке не распространена вторая форма сочетания «монгол» с названием монгольского племени или народа. Так, говорят и пишут «халха-монгол», «чахар-монгол», «бурят-монгол» и т. д.
1875
По-русски транскрибируется слово gahan как хахан, хотя h первого и второго слогов выражают качественно отличные друг от друга звуки.
1876
ТИ, § 52.
1877
Там же, § 57.
1878
Там же, § 272.
1879
См. Р. Реlliоt, Les Mongols et la Papaute, Paris, 1923, стр. [22]—[25]. О термине «Yeke mongol ulus» и библиографию о нем см. F. W. Cleaves, The Sino-Mongolian Inscription of 1346, — HJAS, vol. 15, 1952, стр. 84, note 1; см. также: A. Mostaert et F. W. Cleaves, Trois Documents Mongols des Archives secretes vaticanes, — HJAS, vol. 15, 1952, стр. 485–491.
Судя по китайскому эквиваленту этого названия — Да мэн-гу го (Великое монгольское государство), зарегистрированному в китайских источниках, оно существовало во времена Чингис-хана после образования монгольского государства (см.: A. Mostaert et F. W. Cleaves, Trois Documents Mongols…, стр. 489). Китайский писатель — современник событий Хуан Дун-фа пишет, что монголы и татары назвали себя Да Мэн-гу го (монг. Yeke mongyol ulus) в 1211 г. См.: Ван Го-вэй, Мэн-да бэй-лу цзянь-чжэн (Примечания к «Полному описанию монголо-татар»), — «Хайнин Ван Цзин-ань сянь-шэн и-шу» («Посмертное собрание сочинений Ван Цзин-аня из Хайнина), Шанхай, 1940, цз. 37, стр. 4а (разд. паг.).
1880
Cр. О. Ковалевский, Монгольско-русско-французский словарь, т. II, Казань, 1846, стр. 807, где qamuy — «все, всякое»; см. также Л. Лувсандэндэв, Монгол орос толь (Монголо-русский словарь), М., 1957, стр. 507, где слово «хамаг» определяется как «весь, все» и в числе других приводится пример «хамаг амьтан» — «все существа».
1881
Е. Haenisch, Die Geheime Geschichte der Mongolen, § 52, crp. 7; § 57, стр. 9.
1882
С. А. Козин, Сокровенное сказание, § 52, стр. 84; § 57, стр. 85.
1883
Р. Реlliоt, Histoire Secrete des Mongols, § 52, стр. 128; § 57, стр. 130. При транскрибировании отрывков из «Тайной истории монголов» нами взята за основу транскрипция П. Пеллио из цитированной работы, изданной после смерти автора.
1884
J. de Rасhеwillz, The Secret History, стр. 128–129.
1885
Там же, § 47, 52 и 57. По Рашид ад-Дину, после казни Хабул-хана при чжурчжэньском дворе был избран ханом его сын Кутула (Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 43), а Амбагай был только предводителем тайчиутов, т. е. части монголов (там же, стр. 42).
1886
Ср. Р. Реlliоt, Notes on Marco Polo, t. I, Paris, 1959, стр. 295.
1887
ТИ, § 123.
1888
Там же, § 120 и 124.
1889
Там же, § 126.
1890
Там же, § 189, 190, 193, 194, 195, 196.
1891
См.: Е. Haenisch, Worterbuch zur Manghol un Niuca tobca'an, Wiesbaden, 1962, стр. 179.
Характерно, что в «Тайной истории монголов» во всех случаях мы имеем слово mongqol в форме единственного числа с точки зрения норм современных диалектов монгольского языка. Но А. Мостарт, правда с большой осторожностью, предполагает, что слово mongyol, возможно, относится к словам с древней формой множественного числа на -l (A. Monstaert, Sur Quelques Passages de L'histoire secrete des Mongols, — HJAS, vol. 13, 1950, стр. 292). Такого же мнения придерживается и монгольский ученый, академик Б. Ринчен.
1892
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 103.
Все перечисленные выше союзы родов или племен — кэрэиты, найманы, меркиты, татары — не были прочными объединениями. Постоянно происходили столкновения не только между ними, но и между отдельными родами или племенами, входившими в эти союзы. Это относится и к монголам, о которых известно больше других потому, что из их рядов выдвинулся Чингис-хан, будущий объединитель всей страны. Монгольские роды, которые вели происхождение от Бодончара (младшего сына легендарной прародительницы этих племен Алан-гоа, якобы родившегося чудесным образом от небожителя или даже самого Неба), насколько можно судить по источникам, либо не поддерживали связи, либо враждовали и воевали друг с другом. «Племя (irgen) было величиной непостоянной и чрезвычайно слабо организованной и сплоченной. Известное объединение временно возникало в период войн, когда собирались нападать на кого-нибудь или отражать нападение противного племени» [1893] . Как известно, все потомки Бодончара, составлявшие множество разных родов, считали себя кровными родственниками и у них существовала экзогамия [1894] . Но даже такой священный институт того времени, как кровная месть, по-видимому, уже не сплачивал всех собственно монголов. Правда, Рашид ад-Дин сообщает, что когда цзиньский император казнил Амбагай-хана, выданного татарами, то монголы поставили ханом сына Хабул-хана Хутулу, совершили набег на чжурчжэньские владения, где одержали военную победу, и возвратились с богатой добычей. Он пишет: «Когда известие [о гибели Хамбакай-каана] дошло до них (т. е. монголов. — Н. М.), Кадан-тайши, Тудай и Есугэй-багатур совместно с племенами и многочисленным монгольским улусом устроили совещание, чтобы выступить в поход для отплаты и мщения за кровь Хамбакай-каана. Возведши Кутула-каана в ханское достоинство, они подчинили ему все войска и пошли на Хитай. Когда они прибыли туда, то сразились и разбили войска Алтан-хана (т. е. цзиньского императора. — Н. М.), перебили большое количество хитаев и учинили грабеж. [Затем], разделив между войсками бесчисленное количество добычи, которую они захватили, они повернули назад» [1895] . Но и здесь организаторами кровной мести оказываются только ближайшие родственники убитого хана, по Рашид ад-Дину, его сын Кадан-тайши, Тудай — его внук, Хутула — сын Кабул-хана и Есугэй-багатур, внук Кабул-хана [1896] . «Тайная история монголов» вообще умалчивает об этом походе против государства Цзинь. В ней говорится лишь о том, что после избрания Хутулы ханом Хадаан-тайджи пошел на татар, но в конечном счете не смог отомстить за Амбагай-хана [1897] . Во всяком случае, если эти монгольские роды и совершили набег на цзиньцев, как сообщает Рашид ад-Дин, то, очевидно, не все они участвовали в этом походе, а, возможно, только тайчиуты и род отца Чингиса. В борьбе Тэмуджина за власть над Монголией, как известно, тайчиуты и другие собственно монгольские роды сперва находились на стороне его врагов. Общность интересов родов или племен, некогда входивших в кровнородственный союз во главе с Хабул-ханом и его преемниками, была настолько незначительна, что необходимость иметь общего главу иногда даже не признавалась предводителями отдельных родов. Рашид ад-Дин приводит интересный рассказ о том, как предводители тайчиутов после гибели их хана сперва не сумели договориться, кого избрать своим главой, из-за того что никто из присутствовавших не захотел назвать кандидатуру на место общего руководителя [1898] . Не случайно после Хутулы, если не считать Есугэя, который возглавлял только свой род и тайчиутов, монголы Хабул-хана в течение долгого времени обходились без общего предводителя. В принципе монголам этой группы нужен был какой-то общий руководитель только на случай войны. Например, по Рашид ад-Дину, монголы срочно избрали ханом Хутулу для руководства военным походом против Цзинь [1899] . В 1201 г. представители аристократии родственных родов поставили ханом Тэмуджина в связи с опасностью со стороны коалиции, созданной Джамухой [1900] . Б. Я. Владимирцов писал: «Часто, в особенности на время войны, больших облавных охот и т. п., племенные советы выбирали вождей-предводителей, которые и в мирное время продолжали иногда оставаться вождями. Их обыкновенно называли хаанами» [1901] . Не случайно Б. Я. Владимирцов сравнивает «власть» и «права» древнемонгольского хана с прерогативой атамана разбойничьей шайки [1902] . Он справедливо отмечает, что монголы до Чингис-хана не знали института ханской власти, и не считает «царем», т. е. самодержавным правителем подчиненных ему родов, даже Ван-хана кэрэитского. Рассказав о том, как Тэмуджин, будучи впервые, еще до 1206 г., избран ханом, мог отдавать приказы только во время сражений и делился с подчиненными трофеями после удачных набегов, Б. Я. Владимирцов пишет: «Конечно, предводитель с такими «правами и обязанностями не может быть назван ни государем, ни царем и т. п. В ту эпоху монголы не знали еще института царской, ханской власти, она только что нарождалась. Никогда «царем» не был и пресловутый Ван-хан кереитский. Возводя его в этот ранг и приписывая ему никогда не бывшую у него силу и мощь, мы находимся под обаянием традиционных ассоциаций, связанных с именем и титулом: Ван-хан. Если обратиться к анализу источников, картина получается совершенно иная, и Ван-хан перестает быть государем — правителем царства, а становится обычным для той эпохи монгольским ханом, каким был Хутул, Чингис в молодости, Джамуга и другие. Прежде всего, по единодушному свидетельству наших источников, Ван-хан не был единственным предводителем у племени Кереит… С Йесугеем, с Чингисом и Джамугой он, по рассказам всех источников, держится, как равный; и он, действительно, почти им равняется, быть может, немного только превосходя своих восточных соседей достатком: имущества побольше да титул от китайцев получил. Ван-хану не приходит и в голову претендовать на права сюзерена в отношении Чингис-хана… Все это объясняет непонятный раньше факт, каким образом Ван-хан мог просмотреть и допустить возвышение Чингис-хана. Сказанное о Ван-хане в еще большей степени может быть отнесено и к другому «государю» той эпохи, Таян-хану найманскому» [1903] . Монголы в рассматриваемую эпоху находились, по-видимому, на стадии развития, характеризуемой как военная демократия, поскольку основные функции хана сводились к осуществлению единого командования общими военными силами различных родовых коллективов на время войны. В этом смысле монгольского хана можно сравнить, хотя и с оговорками, обусловленными слишком большим различием во всем характере уклада жизни народов Центральной Азии и древней Греции, с басилевсом героической эпохи истории Афин. У монголов Хабул-хана и других, как упоминалось выше, хан — временный командующий войсками выбирался на курилтае — племенном совете. Конечно, не следует думать, что в обсуждении дел на этом совете участвовали рядовые родовичи, монгольский «демос». Б. Я. Владимиров отмечает, что в работе курилтая «участвовали главари родов, значительные лица и даже влиятельные вассалы, словом, представители высшего класса древнемонгольского общества» [1904] . В Монголии XII в. была налицо имущественная дифференциация в результате обогащения родовой верхушки, было и рабство (сперва порабощение целых родов родами-победителями, а затем порабощение вообще военнопленных и присвоение их отдельными семьями). Битвы между племенами или даже между отдельными кровнородственными родами одного и того же племени были обычным явлением. Это были фактически разбойничьи набеги с целью захвата скота и рабов под прикрытием священных институтов родо-племенного строя. Но государства как общественного института, призванного поддерживать порядок в обществе, не было, хотя социальное развитие монгольских племен уже достигло такой степени, когда возникала необходимость такого органа.
1893
Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов…, стр. 79.
1894
Там же, стр. 47.
1895
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 43.
1896
По «Тайной истории монголов», Кадан-тайши, Тудай и Кутула, о которых пишет Рашид ад-Дин, — сыновья Хабул-хагана Хада'ан, Тбдб'эн — Отчигин и Хутула хаган и только Есугэй-бахадур внук Хабул-хагана Есугэй-ба-атур (ТИ, §§ 48 и 50).
1897
ТИ, § 58.
1898
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 44–45.
1899
Там же, стр. 43.
1900
ТИ, § 123.
1901
Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов…, стр. 79.
1902
Там же, стр. 80.
1903
Там же, стр. 81. Племя найманов, может быть, составляло исключение в некотором смысле. В биографии уйгура Та-та-тун-а в «Юань ши» сообщается, что он у найманского Таян-хана ведал золотой печатью и буквально «деньгами и хлебом», т. е., очевидно, налогами. Схваченный монголами после разгрома найманов в 1204 г. Тата-тун-а на вопрос Чингис-хана, дотоле не знавшего, что такое печать, ответил, что «ее употребляют при выдаче и приеме денег и хлеба, назначении людей и во всех [подобных] делах» («Юань ши», гл. 124, стр. 6а). Поэтому можно предположить, что у найманов, среди которых была распространена уйгурская письменность, в ту эпоху уже нарождались некокоторые черты государственности (примитивный аппарат публичной власти, сбор, пусть нерегулярный, средств на содержание окружения хана и т. д.).
1904
Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов…, стр. 79.
По этим причинам едва ли можно признать, что собственно монгольские роды во главе с предками Чингис-хана по прямой или побочной линии, а также кэрэиты, меркиты, татары и другие племена в начале XI в. уже составляли «государственные объединения первоначального типа», «раннефеодальные государства» и даже «государства», следовательно, со всеми присущими им функциями, так же как невозможно согласиться с упомянутыми выше утверждениями о существовании государства под названием «Хамаг монгол улус» или «Хамаг монгол» и этнонима «хамаг-монгол». Первым монгольским государством, по нашему мнению, было государство Чингис-хана.
В XII в. монгольские племена находились на различных уровнях общественного развития. Всюду были сильны пережитки уже изживающих себя родовых отношений. По-видимому, даже были отдельные группы, еще находившиеся на стадии развития родового строя. Так, например, в «Тайной истории монголов» рассказывается о том, как однажды во время своих скитаний после разрыва с братьями из-за дележа наследства Бодончар говорил приехавшему к нему брату Буку-Хатаги: «Давешние люди, что на речке Тонгелик, не имеют ни больших и маленьких, ни низких и благородных (букв, «плохих и хороших»), ни голов и ног, а [все] равны. [Это] никчемные люди. Давайте захватим их!» [1905] . После этого он и его братья подчинили себе этих людей и превратили в своих слуг [1906] . Хотя трудно делать категорические выводы на основании только одного примера, но он все же показывает, что в Монголии в ту эпоху все еще были отдельные общины, в которых не было «ни низких, ни благородных». В разных уголках северных лесных районов страны и бескрайних монгольских степей, различных по своим природным и географическим условиям и не имевших сообщений между собой, очевидно, обитали такие роды и племена, как во времена Бодончара, предка Чингис-хана, так и позднее, в XII в. Но для монгольского общества конца XII в., как отмечалось выше, в целом были характерны отчетливо выраженная имущественная дифференциация и неравенство членов родо-племенных общин. Там шел процесс становления классовых отношений на месте прежних общинно-родовых, и уже были два класса, — с одной стороны, нойонство, выделившееся из числа племенной аристократии, и, с другой стороны, рядовые араты. Как указывают авторы «Истории Монгольской Народной Республики», к этому времени «процесс классового расслоения племен уже был на той стадии, когда выделился сильный класс в лице нойонства, которое не могло закрепить свое господствующее положение в кочевом обществе старыми родо-племенными организационными формами и нуждалось в мощном аппарате насилия в виде государства» [1907] .
1905
ТИ, § 35.
1906
Там же, § 36–39.
1907
«История Монгольской Народной Республики», стр. 106–107.