Татуированный пес
Шрифт:
Все говорили: «Ну, уж теперь-то она поймёт, что лучше быть простой, порядочной молочной коровой».
Но у Глории и в мыслях такого не было. Она попросту перебралась в Гиппопотамию, к бегемотам. Там она тоже выступила со своими танцами и песнями.
На следующий день в «Вестнике Гиппопотамии» можно было прочесть:
«Артистка Глория, тонкая, хрупкая особа, дала вчера вечером музыкально-танцевальный концерт.
Никогда прежде не имели мы возможности насладиться столь чистым и звонким голосом, никогда прежде не слышали пения такой необыкновенной красоты. Более
Будем надеяться, что артистка Глория ещё не раз споёт и станцует для нас в Гиппопотамии!»
— Вот такая история про корову Глорию, — сказал Лев. — Теперь твоя очередь! Ты обещал историю про мышку. А в ней будут Шлевиан и Кукук?
— Кукука не будет, а вот Шлевиан будет, — ответил Пёс и начал рассказывать.
История о том, как Шлевиан подшутил над Мышкой-Торопыжкой и как она его за это проучила
Дерево, на котором жили обезьяны Шлевиан и Кукук, было одним из самых высоких в джунглях, если вообще не самое высокое.
Во всяком случае, у этого дерева были мощные корни, толстый ствол, могучие ветви и пышная крона. На верхних ветках жили маленькие птички, этажом ниже — птицы побольше, дальше обосновалось необычайно шумное беличье семейство с пятью детёнышами. Под ними были самые удобные ветки, на которых и поселились Шлевиан и Кукук. Ствол дерева сдавался под жильё дятлу и сове, вдове преклонного возраста, которая очень уютно устроилась в своём дупле, но совершенно не ладила с дятлом и чуть ли не каждый день говорила, что завтра съедет.
Внизу, между корней, располагалась мышиная нора, в которой обосновалась Мышка-Торопыжка. Она была худощавой, стремительной, носила короткую стрижку и работала учительницей физкультуры в средней школе для девочек-мышек. Вообще-то её звали Генриетта Мышхоф, но оттого, что у неё была привычка поторапливать свой класс, а порой (нечаянно) и своих мышиных собратьев, хлопая в ладоши и крича: «Поторапливайтесь, девочки! Живей-живей!», её прозвали Мышка-Торопыжка.
Каждое утро без пятнадцати восемь она покидала свою норку и шла в школу, а возвращалась днём, в четыре пятнадцать. По субботам она занималась уборкой, тихонько напевая что-то себе под нос, а по воскресеньям они с коллегой выходили на опушку леса и любовались закатом.
Шлевиан, который частенько сидел на ветке, ел бананы и смотрел по сторонам, знал все её привычки. Надо ли удивляться, что однажды ему в голову пришла идея подшутить над ней?
Как-то вечером, когда мышка уже спала в своей маленькой кроватке, он спустился вниз и запер вход в её норку большим кокосовым орехом.
Когда Мышка-Торопыжка проснулась, было совершенно темно.
— Чтобы я проснулась посреди ночи — такое случилось со мной лишь однажды. — Мышка очень удивилась. —
И только когда мышка проснулась в третий раз — было всё ещё темно, — она не выдержала и встала.
— Торопись! Живей-живей! — приказала она сама себе. — Если не спится, значит, ты не устала. А если ты не устала, то надо подвигаться, чтобы устать. Небольшая пробежка по лесу не помешает!
Она вскочила с кровати и выбежала из норки. Точнее, она хотела выбежать из норки, но ударилась обо что-то твёрдое и упала на спину.
Путь преграждала стена, которую было не сдвинуть с места, как мышка ни старалась.
Ей не оставалось ничего другого, как прорыть рядом со старым выходом новую дыру, через которую она и выбралась на свободу. При ярком полуденном солнце она увидела, что вход заслонён большим кокосовым орехом, причём так плотно, что ни один луч света не мог проникнуть в квартиру.
— Нет, ну надо же! И угораздило этот орех упасть прямо на мой дом! — сердито воскликнула мышка, пустилась бежать и впервые опоздала в школу.
Когда мышка проснулась на следующее утро, в её комнате было темным-темно.
— Здорово, что я могу поспать ещё немного! — сказала она и повернулась на другой бок.
Когда через некоторое время мышка проснулась во второй раз и было всё так же темно, она вышла на порог, чтобы подышать свежим воздухом. (Превосходное средство от бессонницы.) Точнее, она хотела выйти на порог! Но спросонья пошла к старому выходу, который был завален орехом, ударилась об него и упала на спину.
— Бестолковая какая! — отругала саму себя мышка, поднялась и пошла ко второму выходу.
Но и его заслоняла глухая стена! Хочешь не хочешь, а мышке, чтобы выбраться наружу, пришлось вырыть рядом третью дыру. В ярком дневном свете она увидела, что и второй вход плотно заперт кокосовым орехом.
— Ну, это уже никуда не годится! — воскликнула мышка ещё более сердито, чем накануне. — Угораздило же ещё один орех свалиться и опять мне тут всё перегородить!
Так она опоздала в школу во второй раз.
На другое утро мышка снова проснулась и снова в норке было так темно, что и собственной лапы не видать.
— Вчера и позавчера я опоздала в школу, так что сегодня лучше встану сразу и полюбуюсь восходом, — сказала она себе. — А то залежусь и, чего доброго, просплю в третий раз!
Она поднялась, сделала несколько приседаний, зевнула и, всё ещё не вполне проснувшись, направилась к двери привычной дорогой. Стукнувшись головой о кокосовый орех, мышка встрепенулась и пробормотала:
— Ах, я же вырыла вторую дыру!
Она нашла на ощупь второй выход, стукнулась о второй орех и проснулась окончательно.