Тай-Цзи цюань. Полное руководство по теории и практике
Шрифт:
Первое упоминание термина «тай-цзи цюань» можно встретить в классическом трактате «Способ достижения Просветления посредством чтения Священной Книги», написанном Ченом Линь Ши в последние годы правления династии Лиань (907–923). Учителем Чен Линь Ши был Хань Гонг Ю, назвавший свое искусство «14 приемов тренировки тай-цзи».
Большинство исследователей единодушно признают основателем тай-цзи цюань даоского священника Зан Сань Фена (иногда его имя произносят как Чан Сань Фун), жившего в конце правления династии Сон (XIII в.). После изучения в монастыре Шаолиня кунг-фу, цигун и дзэн Зан Сань Фен продолжал совершенствоваться в боевом искусстве и духовном развитии в Пурпурном храме, располагавшемся на вершине самой почитаемой в даосизме горы Вуданг.
Однажды Зан Сань Фен оказался свидетелем поединка между змеей и журавлем (в некоторых источниках воробьем). Увиденное вдохновило его на создание стиля, сглаживающего жесткую динамику школы кунг-фу и названного впоследствии «32 длинных кулака Вуданг». Позднее это направление получило название «тай-цзи цюань». Зан Сань Фен стал первым мастером боевых единоборств, отказавшимся признавать эффективность тренировок на мешках с песком, «набивания» ладоней и пальцев в емкостях с горохом, поднятия тяжестей и отдавшим предпочтение
Ниже приводится прекрасное свидетельство тому, что первоначальной целью создания тай-цзи цюань было духовное совершенство. Стихи называются «Песня восседающей тишины»; отрывок заимствован из произведения «Тайна обретения внутреннего эликсира в искусстве тай-цзи», автором которого называют Зан Сань Фена.
Сидя в спокойствии, отдавшись созерцанью, Ты обретаешь импульс в юньгуань. Дыхание свободно, но подвластно, Инь-ян друг в друга плавно переходят И животворным светом тело заполняют. Покоен будь, огню позволь гореть неспешно, Закрой глаза и мыслью сердце обними. Твоим источником пусть станет безмятежность, И через сотню дней увидишь результат, Как капля эликсира, созданная кань, И Желтой Женщиной подаренное пламя, Дитя и мать пурпуром осияет. И безграничность красоты непостижимой Наполнит жизненной энергией все тело. Кому подвластен столь прекрасный опыт? Глухого чудным грезам он подобен. Душою всей внимай первопричине, И эликсир преодолеет три барьера. Поднимется с даньтянь до высоты ниюнь И в зонгуань продолжит погруженье. Вода с огнем текучей станут ртутью, А ву и йи составят эликсир. Позвольте мысли спать, и жизнь восторжествует, И дух ваш породит три тысячи миров, И золотой петух вам песню пропоет В тени деревьев, тени не дающих, А красный лотос расцветет во мраке ночи. И вновь зима настанет, солнце засияет, И рев дракона потрясет все сущее вокруг, Благословляя тигров радость, Божественная музыка наполнит небеса, Ничто возникнет из туманной смеси, И бесконечность обретет свой образ, Прекрасный в таинстве своем и тайный во красе. Круговорот потока прорывает три барьера; Союз земли и неба порождает все явленья. Природы пей росу — она сладка, как мед, Напиток будд и святости отрада. Когда предел положен двойственности тленной, Я понимаю — веры все равны пред Богом! Когда устал, то спи, коль голоден — то ешь, Потом же ладан воскури и медитируй. Великий дао-путь представь перед собою, Не поддавайся никаким лукавым искушеньям, Ведь, потеряв обличье человека, На миллионы лет утратить можешь душу. Блаженный духом обретает небо, Слепец блуждает в дебрях практицизма. Глупцу конечность тайны не доступна, А упустить ее — тягчайший грех. Пускай четыре принципа в основу Пути земного лягут в одночасье. Во-первых, отомкни ворота тайны дивной И взращивай росток души без перерыва, Позволь учителю составить эликсир. Известно избранным, что истинная ртуть Не что иное, как напиток долголетья и жизни вечной. Лови же каждое мгновение, работай над собою И не откладывай духовной тренировки напоследок. Возвыситься душой возможно за три года, Кому-то девять лет необходимо, Чтоб засияла эликсира сила. Желающим узнать об авторе стихов, спешу сказать, что эту песню сердцем написал Смиренный дао жрец, поклонник Пустоты и Чистоты, святой Сань-Фен.Стихотворение, несмотря на символичность языка, обусловленную желанием скрыть истину от непосвященных, нацелено на достижение высших ступеней мастерства в тай-цзи цюань, даосизме и любых других духовных дисциплинах. Особое внимание духовному аспекту тай-цзи будет уделено в главе 21.
Термины «юньгуань», «даньтянь», «ниюнь» и «зонгуань» соответствуют энергетическим центрам тела; «кань» обозначает солнечное сплетение; «ву» и «йи» имеют отношение к циркуляции в теле жизненной энергии, известной в искусстве цигун как «Малая Вселенная». «Желтая Женщина», «ребенок» с «пурпурной матерью», «дракон», «тигры» и «золотой петух» символизируют воплощение разума и энергетического единства, вступающих в союз для порождения жемчужины эликсира, или внутреннего озарения. «Деревья, не отбрасывающие тени» являются переложением выражения Гуя Неня о том, что «бодхи — это не дерево», то есть концепции учения дзэн о бесформенности конечной реальности; ссылка на «четыре принципа» есть не что иное, как «Четыре Благородные Истины» учения Гаутамы Будды. Эзотерическая символика стихотворения отражает знания, полученные Зан Сань Феном в монастыре Шаолинь [2] .
2
На востоке не делают строгих различий между религиозными направлениями.
Существует достаточно свидетельств реального существования Зан Сань Фена, хотя некоторые ученые склонны его мифологизировать. На горе Вуданг до сих пор покоятся две огромные каменные плиты, прославляющие Зан Сань Фена как даосского святого. Оба памятника были возведены во времена династии Мин императорами Сень Зу и Йинь Зон. В «Истории императорской династии Мин» есть запись о том, что Зан Сань Фен родился в 1247 году, изучал даосизм под руководством наставника по имени Огненный Дракон на горе Наньшань в Шэньси и в течение девяти лет совершенствовал свой дух на горе Вуданг. Там же он стал известен как «Святой Бесконечного Духовного Достижения» и стал первым патриархом внутренней школы боевых искусств. В «Летописях Великой Вершины Горы Вечного Мира» есть упоминание о том, что он занимался исследованием инь-ян космоса и изучал источник долголетия черепах и журавлей, причем добился ощутимых результатов. «Книга облаков и воды» рассказывает, как Зан Сань Фен, с лютней и мечом за спиной, напевая даосские песни, расхаживал по горам, постигая удивительные тайны космоса.
Последователем Зан Сань Фена стал даоский священник Тайи Жен Рен, славившийся своим искусством владения мечом. В конце правления династии Мин кунг-фу школы Вуданг, первоначально практиковавшееся даоскими жрецами Пурпурного храма, получило широкое распространение. Даоский священник Ма Ю Чень передал свое искусство духовному ученику Ван Дзун Ю, который назвал технику «искусством тай-цзи цюань Вуданг». Его «Трактат по тай-цзи цюань» и поныне считается классическим трудом.
Двумя другими прославленными учениками Ма Ю Меня стали Ми Ден Сиа и Гуо Ши Юань, получившие известность как «два святых». Есть основания предполагать, что они обучили кунг-фу стиля вуданг Дон Хай Чуаня, основателя стиля пакуа. Если принять это за основу, то напрашивается вывод о том, что тай-цзи цюань и кунг-фу стиля пакуа (багуа) имеют один и тот же источник происхождения — кунг-фу стиля вуданг.
Ван Дзун Ю передал [3] искусство другому мирянину — Дзан Сун Си, который, в свою очередь, обучил Дан Си Нана. Учеником последнего стал Ван Дзен Нан, который ввел понятие «внутренней школы», в отличие от «внешнего кунг-фу» школы Шаолиня. Считается, что Ван Дзун Ю или Дзан Сун Си передали технику вуданг семейству Чень из деревни Чень Жиа Гоу провинции Хенань, где искусство стало известным под названием «тай-цзи цюань». В то же время семейство Чень, основоположники одноименного стиля, утверждали, что искусство было окончательно преобразовано в XVII веке их предком в девятом поколении, полководцем эпохи Мин Чень Ван Типом, а Ван Дзун Ю был всего лишь учеником семьи.
3
Секреты мастерства именно "передаются" от учителя ученику.
После смены правящих династий Чень Ван Тин удалился в родовое поместье, где проводил время, изучая литературу и боевые искусства и уделяя особое внимание совершенствованию тай-цзи цюань.
Несмотря на скудость сведений об источниках, которыми пользовался Ван Тин при изучении боевых единоборств, существуют две наиболее популярные версии того, каким образом стиль чень получил свое развитие. Согласно первой, в основу была положена техника кунг-фу вуданг Ван Дзун Ю, или, как ее принято называть, «тай-цзи цюань стиля вуданг». В пользу такого предположения свидетельствует то, что Ван Дзун Ю долгое время жил в родовой деревне семейства Чень, а в его «Трактате по тай-цзи цюань» содержатся подробные сведения по философии и технике искусства. Согласно второй версии, Чень Ван Тин изучал искусство во время воинской службы под началом великого полководца XVI века Ки Дзи Гуаня, отразившего японское вторжение в Китай во времена династии Мин и бывшего автором трактата «Классическое кунг-фу», в котором приведены основополагающие принципы стиля чень.
Согласно другой теории, на мировоззрение Чень Ван Тина оказало влияние само искусство кунг-фу Шаолиня, поскольку родовое поместье Чень располагалось в непосредственной близости от легендарного монастыря, а все основные положения и принципы тай-цзи, за исключением даоской философии, вполне сопоставимы с методами кунг-фу Шаолиня.
Изучающие искусство тай-цзи почерпнут много полезного из приведенного ниже стихотворения Чень Ван Тина, в котором утверждается дух непобедимого воина, остающегося непреклонным даже тогда, когда его отечество проиграло войну. Стихотворение в равной мере отражает процесс познания в таи-цзи цюань, а упоминаемый трактат «Книга Желтого Дворца» является основополагающей даоской книгой по цигун и духовному развитию личности.
Во времена былые был я силы преисполнен, Опасности в лицо смотрел без трепета и страха. И императора вниманьем обделен я не был, Дожив до зрелых лет благополучно. Как прежде, меч сжимал рукой могучей. Я открываю «Книгу Желтого Дворца», Она и друг и боевой соратник ныне. Когда покоен я, то разум занят Изобретеньем техники единоборства. Когда движенья тело просит, То иду работать в поле. Учу детей и внуков я науке, Как сильным стать и обрести здоровье Бойца, который не устанет На жизненном пути. Мое пособие давно иссякло, И должен я работать, чтоб покрыть расходы. Но мне тщеславие не застилает разум, Соратниками выбрал я терпимость и смиренье. Пусть говорят, что стал я мрачен и безумен Лишь улыбнусь тщете людских усилий Достичь того, что вызывает сожаленье И бесконечно далеко от совершенства, Которое в душе мудрец обрящет бескорыстно. Пусть разум озеру подобен будет В вечерней безмятежности покоя, А стойкость и уверенность воспрянут Горой могучей и стремительным потоком. Успех? — что проку от него, В несчастье тоже смысла нет, Все суета сует, но кто же Покой и счастье обретет? Отвечу вам: лишь праведный мудрец.