Тайфун
Шрифт:
Сашка от выпада капитана купеческого судна… Вот ведь бывает совпадения — барк назывался «Диана». Вообще, англичане почти всем кораблям дают женские имена. Поэтому и систрешип, а не brothership. И именно поэтому в английском «ship» (корабль) имеет женский род. Но тут аж три теперь «Дианы» получается. Перебор. От первого выпада капитана «Дианы» дархан Дондук сумел чудом уклониться, в сантиметре от плеча прошло лезвие. «Американец» попытался ещё раз Сашку на кортик насадить, но стоящие рядом калмыки его дурную голову из кольта прострелили, как и ещё у нескольких смельчаков, бросившихся капитану на помощь. Пришлось держать остальную команду под прицелом, пока ещё десяток калмыков не прибыл с «Дианы», первой, наверное, и не
С мандарином Сашка встретился только на следующий день. Пришлось менять все планы. Все корабли эскадры фон Штольца пришлось возвращать назад на Хоккайдо. Всё же нужно целых четыре судна перегнать с ценнейшим грузом на пару миллионов фунтов стерлингов. Долго спорили на совете капитанов, как бы не делать этого, но нет, ничего не выходило, нет столько лишних людей. Их вообще нет, даже с Сашкиной эскадры придётся немного матросов и офицеров забрать. Придётся, как не поджимало время, фон Штольцу возвращаться в Мацумае, а не идти присоединять королевство Рюкю к Джунгарии.
Мандарин был чиновником седьмого класса, как он сообщил, и заведовал таможней в порту Шанхая. Кстати, Виктор Германович думал всегда, что «мандарин» — это самоназвание китайских чиновников. И толь вчера узнал от одного из офицеров «Дианы», что глубоко заблуждался. Оказалось, что это название пошло от португальцев и к фруктам оранжевым вообще никакого отношения не имеет. Местных чиновников купцы из Португалии звали «Mantri». Европейцы заимствовали это слово из санскритского наречия, где оно как раз употреблялось в значении «министр», а в иной транскрипции «чиновник». С течением времени у торгового люда это обращение трансформировалось в более привычное для романского диалекта — «mandar», значащее «приказывать», потом «mandrim», а позднее в привычный «mandarin».
— Дорогой, Пань Чжаньлэ, — обратился к таможеннику Сашка, вручив ему в подарок коробку пистолетов Джозефа Ментона — это такой аналог у англов француза Анри Ле Пажа, найденную в каюте у командора Эрасмуса Оммани. Красота, точно не хуже лепажей модных в России, — мне опий не нужен, не могли бы вы его хоть за полцены у меня забрать, и не за деньги, а за товары. Табак, шёлк, фарфор, бумага. Чая не надо. Теперь своего девать некуда.
Торговался мандарин с английским профессором целый час. Сашка сидел в уголке, попивал невкусный китайский зелёный чай и поражался задору спорщиков. Где хвалённая английская и китайская выдержка. В результате договорились при полном непротивлении сторон. До фига получилось. Три корабля из эскадры фон Штольца товаром забили. Теперь уж точно всё это нужно срочно переправлять на Хоккайдо, там в трюмах чуть не годовой бюджет Российской империи лежит. А ведь ещё и не начали великобританцев грабить. Это Генрих Фёдорович в Белый замок поплывёт, а Сашка в Гонконг. Сколь там ещё всякого добра ждёт. Бедная Виктория, уж точно не этого она хотела. Она хотела мира, да… и желательно всего.
Событие двенадцатое
Эй же, вы, мальчиши, мальчиши-малыши! Или нам, мальчишам, только в палки играть да в скакалки скакать? И отцы ушли, и братья ушли. Или нам, мальчишам, сидеть дожидаться, чтоб буржуины пришли и забрали нас в свое проклятое буржуинство?
Аркадий Гайдар
Чуть раньше на другом краю Земли. Российская империя. Архангельск.
Александр Николаевич Болоховский вышел из большого фургона, изготовленного в Басково по образцу фургонов американских переселенцев, и осмотрелся. С моря дул холодный ветер. И он поплотнее запахнул шинель на груди. Только простыть сейчас не хватало. Это его первая самостоятельная военная операция. И, наверное, хотя об этом мало кто знает, она будет иметь серьёзные последствия
— Выходим, ребята, — крикнул он начинающимся ломаться голосом. Только восемнадцать исполнилось.
Из этого же фургона вышло трое молодых людей, они подошли к прапорщику Болоховскому и, глядя на него, тоже стали кутаться в шинели.
— Холодно тут, — невысокий крепыш оглянулся на четвёрку остальных фургонов, остановившихся рядом. Из них тоже выходили на воздух на скудную чахлую траву молодые люди в серо-зелёных шинелях и таких же картузах.
— Так север. Вон, в паре вёрст Архангельск уже, — прапорщик Болоховский указал подбородком на север.
— Наран, иди сюда, — крепыш махнул рукой, подзывая такого же невысокого черноволосого молодого человека с широкими плечами борца. Молодец этот был калмыком, о чём монголоидная внешность сама за себя говорила.
— Чего встали? — калмык подошёл к стоявшим у фургона молодым людям.
— Да, вот, почти прибыли, хотел последний раз перед Архангельском убедиться, что все здоровы и не передумали, — оглядел подтягивающихся со всех сторон от фургонов молодых людей.
— Прямо как господин Лермонтов, вечно во всём сомневаешься. Все же добровольцы, сами вызвались. Так и учили нас пять лет именно для этого. Всё нормально будет. А сам Михаил Юрьевич с нами пойдёт? — Наран чуть голову набок повернул, как бы и ею этот вопрос всех интересующих задавая.
— Да, будет Михаил Юрьевич? — раздалось со всех сторон подходили от фургонов молодые люди.
Свёл брови в немом вопросе и тот самый крепыш.
— Теперь можно уже. Отец ему запретил, но Михаил Юрьевич решил не бросать нас и принять участие в войне. Не дело, говорит, боевому офицеру за спины пацанов прятаться.
— Мы не пацаны, а прапорщики и мичмана — офицеры, — вскинулся крепыш.
— Григорий Александрович, вы старший среди нас, вам виднее, — калмык Наран усмехнулся.
— Мы Пушкины от опасностей не бегаем. Так что, майор Лермонтов, он будет с нами?
— Будет. Он на неделю вперёд выехал в Архангельск. И будет со своим хорунжим там нас ждать.
— И дядька Ерофей будет! Так мы этих наглов на куски порубим.
— Не говори гоп…
— Сам ты остолоп…
— Всё, всё, парни. По фургонам. Нужно засветло до Архангельска добраться.
Глава 5
Событие тринадцатое
Вежливость никогда не помешает, тем более что она ничего на стоит.
Ведьмак (The Witcher)
Дондук с рассветом сделал два хода конём. Раз буквой «Г» с обходом сопки и второй раз, оказавшись метрах в шестистах позади японцев. На баррикаде осталось только два десятка пацанов айнов и буддийские монахи. Стоять насмерть никто им команды не давал. Команда им дана была строго противоположная. Как только японцы полезут через первую баррикаду, стрельнуть по ним насколько раз и демонстративно, так чтобы сыны Аматерасу обязательно видели, отступить. Должны самураи, видя отступающего врага, броситься вперёд с криком «банзай» и забыть о прикрытии тыла. В это время калмыки: и диверсанты, и казаки там, в этом тылу, и окажутся, отстреливая увлёкшихся атакой японцев. Пять десятков прицельных винтовочных выстрелов в спину. А японцев всего может чуть больше трёх сотен осталось. И в основном у них холодное оружие, а древние аркебузы работать этим утром не будут. Идёт нудный мелкий дождь, удачно за ночь погода испортилась. Есть луки ещё у асигару, но и они не могут быть использованы в такую погоду. Тетива после первых же нескольких выстрелов размокнет. Остаются только мечи и копья против винтовок Шарпса. Это не лучший расклад для японцев.